Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер. Страница 2

Иоганн поспешил убраться, пока Людвиг снова не ударил его. Наконец-то ему удалось протолкаться к небольшой площади перед церковью. Артисты тем временем успели соорудить сцену – несколько крепких досок, уложенных на четыре бочки, на которых они похвалялись своими умениями. Один музыкант стучал в барабан, другой бил в медный таз, объявляя следующий номер. В эту минуту выступали жонглеры. Они подбрасывали ввысь разноцветные шары и горящие факелы и подхватывали их в последний момент – к ужасу и радости зрителей.

Иоганн хлопал от всей души. После жонглеров появился горбатый карлик. Он пропел несколько стишков о вине, женщинах и песнях, после чего великан окунул его в большую, как бочка, кружку. Горожане смеялись и галдели, так что Иоганн даже не услышал тонкого голоса, прозвучавшего рядом. Только когда его дернули за ухо, он вздрогнул. В первый миг он решил, что это Людвиг вновь решил задать ему взбучку.

– Эй, оглох? Это тебя артисты так околдовали, что ты стоишь тут столбом и таращишься?

Иоганн обернулся – и улыбнулся с облегчением. Рядом с ним стояла Маргарита, младшая сестра Людвига. На ней было серое платье, и белоснежный подол уже был забрызган грязью. Соломенного цвета волосы, как всегда, падали ей на лицо. Из всей ребятни в Книтлингене Маргарита едва ли не единственная водилась с Иоганном. Она уже дважды выгораживала его перед мальчишками, грозилась пожаловаться отцу, и даже Людвиг ее слушался. Хотя впоследствии Иоганн получал еще больше тумаков, ему было уже не так обидно. Он просто закрывал глаза и думал о Маргарите, о ее волосах, светлых, как солома под летним солнцем. Правда, была одна сложность: всякий раз, когда Маргарита заговаривала с ним, Иоганн словно терял дар речи. Прямо напасть какая-то! Вот и теперь он не сумел вымолвить ни слова.

– Тебе нравятся артисты, верно? – спросила Маргарита и надкусила большое румяное яблоко.

Иоганн молча кивнул. Тем временем она продолжала с набитым ртом:

– А ты знаешь, что шутов и артистов считают отродьями сатаны? – Тут ее передернуло. – Это в церкви так говорят. Кто пляшет под их музыку, того они спровадят прямиком в ад… – Она невольно понизила голос и перекрестилась. – Может, это они и прибрали к рукам тех детей… С них станется.

– Не говори глупостей! – возмутился Иоганн. – Их загрызли волки, охотники так и говорят. А уж им-то куда видней!

Несмотря на царящее вокруг веселье, он поежился, словно стоял один посреди дремучего леса. За последние несколько недель пропали уже четверо детей: семилетний Фритц из Книтлингена, его пятилетний брат и еще две девочки из соседнего Бреттена. Обе бреттенские девочки играли в лесу; Фритц и маленький Петер, сыновья мясника с рыночной улицы, водили свинью в расположенную неподалеку дубраву, и свинья вернулась одна. Люди в большинстве своем решили, что детей сожрали дикие звери. Другие рассказывали об изголодавшихся, на все готовых преступниках, которые оленине предпочитали нежное детское мясо. Кое-кто видел столб дыма с окраины лесистого холма и даже уловил в воздухе запах жженого мяса…

Иоганн стиснул зубы и молча следил за выступлениями. Со стороны жаровен на них потянуло дымом, и ему вдруг стало дурно.

Жженое мясо…

Его раздумья прервал благоговейный ропот. Маргарита схватила Иоганна за руку, и его пробрала дрожь. Он и сам не сообразил бы, что послужило тому причиной – прикосновение подруги или же мысли о пропавших детях.

Или картина, представшая перед его глазами.

– Видишь, что я тебе говорила? – прошипела Маргарита. – Ты только посмотри на него! Он будто прямиком из ада сюда явился.

Человек, который стоял теперь на сцене, действительно походил на демона преисподней. Он был высокого роста и тощий; лицо казалось до того бледным, словно в нем не осталось ни капли крови, а резко очерченный нос придавал ему сходство с ястребом. Черно-красный плащ колыхался за его спиной подобно крыльям летучей мыши, а голову венчала черная широкополая шляпа с красным пером, как у странствующего схоласта.

Но ужас наводили его глаза, черные, как вода в бездонной топи. Это были глаза древнего старца, усаженные в молодое лицо. Он обвел взором шумную толпу, и зрители внезапно притихли. В какой-то момент Иоганн почувствовал на себе его взгляд – как прикосновение цепких пальцев. Затем незнакомец медленно и торжественно поднял голову и посмотрел на затянутое облаками небо. Стал накрапывать дождик.

– Звезды… – начал он, и голос его прозвучал тихо и в то же время столь внушительно, что слышно было даже с дальнего края площади.

Он произносил слова мягко, сглаживая звуки, – так говорили порой путники, приходившие с Запада.

– Звезды не лгут! Сейчас, днем, их не видно, но они там. Светят над нами, указывают путь – путь, предопределенный для каждого из нас… – Он выдержал театральную паузу и снова обвел взглядом толпу. – Ah, oui c’est vrai!  [4] Я могу разглядеть предначертанное вам, ибо я – магистр семи искусств и хранитель семи печатей! Доктор запретных наук Краковского университета!

– Колдун, – прошептала Маргарита. – Так я и думала!

Иоганн не ответил. Он прислушивался к каждому слову жуткого незнакомца, который, словно проповедник, раскинул руки и продолжил.

– Кто-нибудь из вас желает узнать свое будущее? – спросил он громко. – Любой вопрос за крейцер, – он тонко улыбнулся. – Кому я предскажу скорую смерть, тот свободен от платы.

Некоторые из зрителей рассмеялись, но прозвучало это глухо и неуверенно. Над площадью нависла гнетущая тишина. Наконец вперед вышел молодой коренастый крестьянин, и прорицатель пригласил его на сцену.

– О чем ты хочешь знать? – спросил он изрядно оробевшего парня, и грязная монета между тем сменила хозяина.

– Я, ну… – начал, запинаясь, крестьянин. – Я и Элизабет… мы уже второй год как поженились. Но Господь до сих пор не одарил нас детьми. Я хочу знать, улыбнется ли нам судьба.

Незнакомец взял его руку – мозолистую, отмеченную тяжелой работой лапу – и склонился над ладонью. Выглядело это так, как будто он обнюхивал кожу, даже облизнул ее, как зверь лижет соляной камень. Некоторое время прорицатель водил пальцем по ладони и при этом что-то бормотал себе под нос. Наконец он выпрямился.

– Твоя жена понесет еще до следующей весны. У вас будет мальчик! И он будет здоровым и крепким, потому как родится под знаком Рыб. Так говорят звезды!

Он вскинул руку, и, словно из ниоткуда, в небо взмыл черный ворон. Люди вскрикнули в изумлении; старая служанка в отдалении упала в обморок.

Крестьянин с низким поклоном удалился, и на сцену поднялся еще один страждущий. Иоганн словно завороженный наблюдал, как зловещий прорицатель посулил хороший урожай и удачную постройку дома, посоветовал правильный день для посева и пообещал еще троих здоровых детей. Еще две вороны вспорхнули с его пустой, казалось бы, руки, на пол сыпались карты со странными кроваво-красными символами, а из своей шляпы он вытянул живого черного кота. Иоганн так увлекся, что перестал дышать. Ничего подобного он прежде не видел. Этот человек, должно быть, и впрямь колдун! Он их всех околдовал, и теперь они под его чарами…

Когда все пророчества были сказаны, незнакомец поклонился и гордо сошел с помоста. На сцене появились акробаты и стали показывать свои трюки. Но что бы они ни выделывали, как ни старались – Иоганну все казалось пошлым и неинтересным. Он стал свидетелем подлинного волшебства, увидел изнанку земного мира! И что же, теперь все закончилось? Иоганн вздохнул от разочарования. Даже присутствие Маргариты не подняло ему настроения. Она по-прежнему стояла рядом, держа его за руку. Веселые арлекины и жонглеры явно нравились ей больше, чем зловещий прорицатель.

– Как он это проделал? – повторял то и дело Иоганн, скорее самому себе. – Как он проделал это? Как он запустил в небо ворона и воро́н? Откуда он наколдовал кошку? В чем его секрет?

– Вороны и черные кошки! Говорю же, он в сговоре с дьяволом, – проворчала Маргарита, не отводя взгляда от артистов. – А теперь помолчи, а то мне, чего доброго, приснится этот тип… Брр! Надеюсь, он сегодня же уберется из города.