Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер. Страница 81

Маргарита вздрогнула и повернулась. В глазах ее сквозили одновременно и радость и печаль.

– Ты все-таки пришел, – промолвила она.

Юноша кивнул.

– Я так долго ждал этого дня… – Он вышел из зарослей, потянулся дрожащей рукой к ее щеке. – Маргарита…

Но она отвернулась.

– Я теперь монахиня, Иоганн. Ты понимаешь, что это значит.

– К монахине теперь и прикоснуться нельзя? – спросил он, подмигнув. – Кажется, Бог этого не запрещал… Или озлобленная карга, которую я сейчас повстречал, считает иначе?

– Я теперь в руках Господа. Он хранит меня и оберегает от любых бед. И не допустит, чтобы темный дух вернулся сюда.

Иоганн закатил глаза.

– Опять ты за свое! Давай поговорим о чем-нибудь другом. Вот, смотри, у меня кое-что есть для тебя. – Он достал из кармана колоду карт, которую купил накануне у лоточника. – Вытяни какую-нибудь карту…

Маргарита поколебалась, но затем вытянула карту. Губы ее тронула улыбка.

– Валет червей… Так ты по-прежнему фокусник.

– Еще какой! Когда пришлось покинуть Книтлинген, я прибился к бродячей труппе. Мы перешли через Альпы и добрались до самой Венеции, объездили всю Италию…

Они стали прохаживаться по винограднику, и Иоганн рассказывал о своих приключениях с артистами, об одаренном скрипаче Петере Нахтигале, об Эмилио, о старом забулдыге Арчибальде и могучем Мустафе. Правда, о Саломе и Тонио дель Моравиа он решил не говорить. Маргарита еще в детстве невзлюбила этого жуткого астролога. К тому же Иоганн опасался, что это напомнит ей о той злополучной ночи в Шиллинговом лесу.

– В Венеции один торговец рассказал мне, что ты теперь в Гейдельберге, – закончил Иоганн. – Я решил вернуться к тебе и покинул труппу. Я думал…

Он помедлил.

– О чем ты думал? – Маргарита печально улыбнулась. – Что я все брошу и отправлюсь с тобой? Ты ведь знал, что я замужем.

– Да какое это замужество! – возмутился Иоганн. – Муж заслал тебя в монастырь лишь потому, что ты рассказала ему о своих кошмарах!

– Якоб поступил правильно, – возразила Маргарита. – Здесь я в безопасности.

– Но любишь ли ты его? Любила хоть когда-нибудь?

Она горестно рассмеялась.

– Откуда ты свалился, Иоганн? Какая там любовь… После того… случая в лесу я уже не годилась в невестки для купеческого сына. Ходили… слухи, и о тебе в том числе. Так что отец вынужден был выдать меня за кого-то другого, подальше от Книтлингена. И Якоб Кольшрайбер показался ему неплохой партией. Не самый чуткий из мужей, согласна, да к тому же пьет, зато он хороший делец.

– И точно знает, когда лучше всего отделаться от жены, – с горечью произнес Иоганн. – Стоит ей только сказать что-нибудь странное или пожаловаться на кошмары.

– Это не кошмары, Иоганн, – тихо проговорила Маргарита. – Темный дух пробуждается, он возвратится на землю и изменит мир. Недалек тот день, когда добро и зло сойдутся в последней битве. Так он сказал тогда…

– Он? Что… что ты такое болтаешь? – Иоганн рассмеялся. – Можно подумать, ты и вправду сошла с ума.

Он тотчас пожалел о своих словах, но было уже поздно. Маргарита плотно сомкнула губы.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – спросила она потом. – Праздник архангела Михаила. Когда ангел Люцифер восстал против Бога, ему противостояли серафимы и херувимы во главе с архангелом Михаилом. Они изгнали Люцифера и его сподвижников с небес и низвергли в преисподнюю. Но Люцифер так и не сдался – он жаждет вернуться, получить господство на земле. И близится тот день, когда он явит свой темный лик!

– Маргарита, прекрати! Это…

– Скажи мне, Иоганн, как обстоит с твоею верой в Бога?

Вопрос этот оказался до того неожиданным, что юноша не сообразил, как ответить. Маргарита не сводила с него пристального взгляда.

– Что-то в тебе кроется, я вижу это. Что-то темное… Темный дух уже пытался обратить тебя на свою сторону. Ведь так? Он взывал к тебе?

Иоганн подумал о Тонио и сделке, которую они заключили той дождливой ночью в лесу.

Со мной тебе будет не так уж плохо. Ну же, соглашайся…

Он подумал о том рукопожатии в Книтлингене и жуткой смерти Людвига, брата Маргариты. Подумал о черном зелье, выпитом в лесу под Нёрдлингеном, о телах, подвешенных на деревьях, и приступах гнева, которые преследовали его с тех пор. Но это все вздор, порождения воспаленной фантазии! Призраки прошлого, которые уже не могли добраться до него.

– Никто не пытался обращать меня ни на какую сторону, – твердо заявил Иоганн. – Я держусь нашей Церкви, Маргарита. – Он улыбнулся. – Зло не властно надо мной.

Юноша сознавал, что лжет. Он посещал службы только по воскресеньям или при необходимости, как сегодня в церкви Святого Духа. В последний раз Иоганн искренне молился у могилы Петера Нахтигаля, в Италии, – и сомневался, что Господь тогда услышал его молитву.

Бог отвернулся от него.

Но вот она стояла перед ним, Маргарита, его ангел. Чтобы не потерять ее, Иоганн вынужден был лгать. Что еще ему оставалось? Время в монастыре не прошло для нее бесследно. Но Иоганн верил, что достучится до прежней Маргариты, нужно только время.

– Я каждый день молюсь всем святым, чтобы они указывали мне путь, – заверил он ее.

Маргарита кивнула. По всей видимости, она ему верила.

– Молись святой Анне; она помогает тем, кто соприкоснулся со злом. Обещаешь?

– Я… обещаю.

Иоганну вспомнилось, что Конрад Цельтис пару дней назад тоже взял с него обещание. Он поднял правую руку.

– Клянусь, да будет свидетелем душа моей матери!

Слова сами собой сорвались с языка, но на Маргариту они подействовали странным образом.

Она рассмеялась.

Залилась звонким смехом, как раньше, когда они детьми играли в сене. У юноши от радости перехватило дыхание.

– Я тебе верю, Иоганн. Мы в руках Божьих. – Она шагнула к нему. – И я уверена, что Он не прогневается, если ты коснешься меня.

Иоганн медленно протянул руку и погладил ее по щеке. Маргарита закрыла глаза и глубоко вздохнула, словно втягивала запах прежних воспоминаний.

– Я так рада вновь увидеть тебя, – сказала она негромко. – Как будто снова оказалась дома.

Иоганн провел рукой по ее волосам, и у Маргариты вырвался тихий стон. Иоганн не мог больше сдерживаться. Он подался вперед и поцеловал ее в губы. Маргарита вздрогнула, но не стала сопротивляться.

– Господь не разгневается, – прошептал Иоганн. – Разве может Он запретить нам любить? Ведь любовь – наше единственное оружие против зла.

Маргарита сжала ему руку.

– Ступай с Богом, Иоганн, – вымолвила она и отвернулась.

– Когда мы сможем снова увидеться? – торопливо спросил юноша.

– Через… три или четыре дня. – Маргарита опустила глаза. – Я снова выйду вместе с остальными собирать виноград. А теперь иди, пока настоятельница тебя не увидела. Мой волшебник…

Она улыбнулась на прощание и в следующий миг уже скрылась среди зарослей.

Иоганн стоял как вкопанный.

– Мой волшебник… – повторил он шепотом.

Но все обстояло совсем иначе – это Маргарита околдовала его.

Следующие несколько месяцев Иоганн жил как в дурмане. Они с Маргаритой виделись при любой возможности. Монахини, как выяснилось, довольно часто выходили за монастырские стены, чтобы трудиться в полях; иногда даже приходили в Гейдельберг, где Нойбург имел небольшое отделение. Это были краткие мгновения, несколько теплых слов, мимолетные объятия, поцелуй… Но Иоганн чувствовал, что Маргариту тянуло к нему все сильнее. Она реже стала заговаривать о темном духе и пробуждении сатаны, хоть и не забывала об этом окончательно.

Поцелуев Иоганну было недостаточно, и несколько раз он пытался зайти еще дальше. Но всякий раз Маргарита с улыбкой отстранялась.

– Я обещана Богу, – говорила она.

Они лежали на убранном поле, укрывшись за телегами и кучами соломы.

– Если в монастыре этого захотят, то на следующий год я дам обеты. Но уже сейчас, послушницей, я принадлежу Господу.