Парижское приключение - Эштон Элизабет. Страница 14

— Салли пойдет за первым попавшимся парнем, — добавила она.

— Совершенно верно. Но на Барри она не произведет никакого впечатления.

Крис решила не спорить по этому поводу.

— Похоже, я засыпаю, — заявила она.

— Ложись на диван, а я посплю в кресле, — великодушно предложила Рени, снимая подушки с дивана, чтобы расстелить постель.

— Ой нет, это нечестно. И лотом тебе придется возиться с чистыми простынями и со всем остальным. Если ты мне дашь эти подушки, то я прекрасно обойдусь. Я же моложе тебя.

— Я еще не совсем старушка, — смеясь сказала Рени. Но Крис настояла на своем.

Рени легла, когда Крис уже спала, устроившись в гнездышке из диванных подушек. Это был бесконечно долгий день, и Рени очень устала. Откровения Крис взволновали ее гораздо сильнее, чем она показала. Невозможно было даже представить Барри и Салли вместе; легче было представить себе, как Барри отошьет ее, попытайся та поближе познакомиться с ним. А между тем, он не сделал этого. «Но зато, — злорадно думала Рени, — благодаря Крис у меня есть что сказать, если ему вздумается упрекать меня за позднее возвращение».

От Барри ее мысли перешли к Леону Себастьену. Сейчас он уже дома, в Париже, и, наверное, не часто вспоминает ее. Она решила для себя, что скорее всего не вернется к нему, он, видимо, вскоре совсем забудет о ней, и эта бумага, которую она так необдуманно подписала, не вызовет никаких последствий.

Вместе с тем, когда она наконец заснула, именно он явился к ней во сне. И вновь он целовал ей руку, и она погружалась в пылкий взгляд его темных глаз, умоляющих ее остаться. Но пришло утро, и она проснулась, удивляясь нелепости своих снов.

Барри позвонил в воскресенье поздно вечером и долго извинялся. Ему пришлось в пятницу вечером уехать в Вудлей, чтобы окончательно договориться о моторной лодке, и он получил ее письмо только сейчас. Он походя осведомился о ее путешествии, которое его откровенно не интересовало, и все остальное время восторженно рассказывал Рени о лодке. Хотя парусный спорт и оставался его первой любовью, все же он полагал, что они неплохо проведут время на «Сириусе» — так называлась лодка. Она такая быстрая и ею так просто управлять, что это сможет делать даже Рени. У Рени эта идея не вызвала большого энтузиазма, ее мало интересовала техника, и она никогда не стремилась водить автомобиль или моторную лодку. Он ничего не сказал о своей встрече с Салли, и они договорились увидеться завтра вечером.

Кристина уехала в воскресенье утром после завтрака, который по времени скорее походил на ланч, настолько поздно они встали. О Барри никто из них больше не заговаривал. Рени пообещала, что если позволит работа, то она скоро приедет домой на выходные и погостит подольше; хотя она сможет увидеть Крис и раньше, если та будет устраиваться на работу.

В понедельник Рени позвонил агент по поводу рекламы на телевидении. Это было для нее новым делом. Она уже прошла пробы, и ее фотографии понравились. Ей назначили встречу. Затем она позвонила в редакцию «Свининг Лайф», чтобы получить чек, в котором была указана кругленькая сумма: согласно договору с Леоном, гонорар ей должны были выплатить в фунтах.

Она застала Аву над фотографиями, сделанными в Бретани, — ей только что принесли их, и Ава мурлыкала от удовольствия. Рени бросилась в глаза ее собственная фотография, где она была снята на фоне скал в бикини; предполагаемый заголовок гласил: Красавица в бикини в ущельях Ла Боля.

— Я думаю сделать статью о Леоне Себастьене и его произведениях, — сказала ей Ава, — и поместить его фотографию. Ну чем не киноактер?

Она протянула Рени фотографию, с которой на нее смотрел Леон. Она увидела знакомые глаза, и ее сердце сжалось. Сходство было полным: улыбка, приподнятая бровь — это насмешливое выражение было ей хорошо знакомо. Пока она смотрела на него, ей стоило больших усилий унять дрожь в руках.

— Он очень настойчивый человек, — продолжала Ава, — и я слышала о нем только хорошее. Разумеется, он целиком отдается работе. Таким был и его отец. Да, я довольно хорошо знала Жака Себастьена. — Ее твердый взгляд смягчился, она отвела глаза и, задумчиво глядя в окно, продолжила: — Среди людей, которые занимаются этим делом, бывают очень богатые люди, они владеют собственностью и тому подобное. Я познакомилась с Жаком в Париже, когда участвовала в организации международного показа моделей, и он был самым обаятельным мужчиной. Ах, весенний Париж! — Ава вздохнула.

Рени смотрела на нее с удивлением. Ей было трудно поверить, что эта хитрая деловая женщина могла когда-то испытывать нежность к парижскому модельеру. Ава повернулась и, поймав ее взгляд, печально улыбнулась.

— Я тоже была когда-то молодой.

Рени осторожно сунула фотографию Леона под очерк о старой крестьянке из Бретани.

— Если месье Себастьен был так же обаятелен, как его сын, — заговорила она, и тут же краска залила ее лицо. — Я хочу сказать, что иностранцы очень хорошо держатся, — смущенно закончила она.

— Конечно, хорошо, — живо согласилась Ава, — но не стоит позволять вводить себя в заблуждение их манерами. Они ничего не значат.

Неужели редактор пытается предостеречь ее? Рени недоумевала. Она произнесла:

— Да, но я не думаю, что когда-нибудь увижу его снова.

— Скорее всего, увидишь. Мир моды не так уж велик. «Но я покину его», — подумала Рени. Вслух она лишь сказала:

— Думаю, что нет.

Но тут в кабинет вошла Карин и подала Рени конверт.

— А вот и твой чек, — бодро сказала Ава. — Думаю, что скоро ты нам опять понадобишься, Рин. В Бретани ты была хороша.

Рени была рада вновь оказаться на улице; ей было стыдно, что она пришла в такое волнение, когда неожиданно увидела лицо Леона. «Веду себя как сумасшедшая девчонка, — думала она, — осталось только начать выпрашивать фотографию, чтобы повесить у себя над кроватью». Нужно во что бы то ни стало освободиться от этого нелепого наваждения, а не то ей придется бежать в Париж и просить его о работе, которую он ей предлагал.

Ее убежищем был Барри.

Они встретились, как договорились, в метро и направились в свою любимую кофейню. Там, как обычно, уже сидели девицы с прическами, напоминавшими пук морских водорослей, и прыщавые юнцы. После сияющих огней «Эрмитажа» это место показалось Рени убогим и захудалым. «Как быстро смещаются все ценности, стоит только попробовать красивой жизни, — думала Рени. — Но по крайней мере, можно радоваться, что здесь чисто».

Барри нашел место поспокойнее в самом углу кафе и принес ей кофе.

— Я расстроился, когда ты не приехала, — укоризненно сказал он. — Я думал, что ты сможешь поехать со мной, чтобы посмотреть «Сириус».

— Этот контракт был важен для меня, — ответила она. Ее злило полное отсутствие интереса с его стороны к тому, что стало вершиной ее карьеры; но разумеется, ему не была нужна ее карьера. Она не смогла удержаться и спросила:

— А что Салли думает о ней? От неловкости он покраснел.

— Салли? Не понимаю, что ты имеешь в виду?

— Неужели? Тебя видели, когда ты демонстрировал ей прелести этой лодки. Ты знал о том, что она поедет на выходные домой?

— Понятно… Кто-то очень любит совать свой нос в чужие дела, и держу пари, что это твоя сестрица. Просто бедняжка пыталась тормознуть попутку на шоссе, чтобы добраться до дома, и я, конечно, взял ее. Подобные вещи небезопасны для молодой девушки.

— Небезопасны, — согласилась Рени, переваривая эту новую для себя информацию. — Хотя думаю, что Салли может позаботиться о себе сама, а ты всегда утверждал, что она тебе не нравится.

— Ну, в небольших дозах она даже забавна, — непринужденно сказал Барри. — Да брось это, Рин. Ты уезжаешь на четыре дня, у тебя куча времени, которое ты проводишь в крутых отелях, так что ты не имеешь права обижаться, если я несколько минут поболтаю с девушкой.

— Чтобы добраться из города до дома требуется несколько больше времени, — заметила Рени. Ее неприятно кольнула мысль, что Салли развалилась на ее месте в машине рядом с Барри, выставив на его обозрение свои знаменитые ноги.