Американец - Борниш Роже. Страница 2

Майк не знает, делает ли это Фрэнки специально, чтобы позлить его, или нет, продолжая в том же духе.

— У этой толстой Джун такие сиськи…

Майк раздраженно шлепнул ладонью по рулю. Этот Фрэнки никак не поймет, что ему все уже порядком надоело… Сиськи какой-то шлюхи не интересуют сержанта Даймонда из нью-йоркской полиции. Впрочем, это его никогда не интересовало.

Он постарался успокоиться, взглянуть на вещи с философской точки зрения. К этому его всегда призывает светловолосая и голубоглазая супруга с нежной кожей и гарантированной верностью. Он увидит ее через три четверти часа, когда его сменит за баранкой машины Дин Пратт, заступающий в ночное дежурство. Пратт — серьезный парень. Тоже мормон, как и Майк. Из Вернала. Нет, из Виндавера, на границе с Невадой, где есть знаменитый музей гоночных автомобилей. Но прежде Майк должен был составить рапорт о результатах патрулирования, прошедшего пока без происшествий, и отдать его дежурному лейтенанту. Он напишет рапорт сам, без помощи Роббинса, а потом положит свою фуражку в аккуратный полиэтиленовый мешочек и засунет на полку в металлическом шкафчике. Затем он сменит форму на гражданскую одежду, предварительно вынув из карманов все то, чем оснащены американские полицейские на службе: револьвер, патроны, наручники, портативную рацию, нож, дубинку, свисток, фонарик, жетон полицейского, шариковые ручки, одну — красную, другую — синюю, книжечку со штрафными квитанциями и карту города. А потом…

Потом он оседлает свой мощный «харлей дэвидсон» и помчится по направлению к пляжу Кони-Айленда, в этот черный муравейник, рай для любителей аттракционов и кока-колы.

«Форд» уже приближался к зданию городского муниципалитета, возвышавшемуся на Чемберс-стрит, когда в машине вдруг раздался гнусавый голос диспетчера:

— Внимание: А-31, черный «кадиллак» из Коннектикута, вмятина на заднем крыле, затрудняет движение, угол Уотер-стрит и Пек-Слип.

— Я А-31, понял — ответил Роббинс.

Он так разозлился, что никак не мог повесить микрофон. Черт побери, надо же такому случиться прямо под конец дежурства, за две минуты до финального свистка. А он уже предвкушал встречу с Джун. А этот вызов, наверняка, ерунда какая-нибудь. Никогда не знаешь, что тебе приготовят эти идиоты с центрального диспетчерского пункта. Достаточно, чтобы какая-нибудь старуха начала возмущаться, например, ржавой машиной, давно стоящей под ее окнами, и начинается цирк: перекрыть квартал всеми свободными машинами, начать срочную операцию по задержанию, предположительно, банды молодых угонщиков автомобилей, злых как тигры и опасных как гремучие змеи!

Коли все будет именно так, вечер пропал. Ведь она ждать не будет, эта толстуха Джун. У нее есть и другие дела.

Затянутая в узкую красную юбку, она выходит на работу ровно в восемь тридцать вечера, и медленно прогуливается по узким улочкам Гринвича. Пышная грудь выпирает из выреза белой шелковой блузки, которая, наверно, на два размера меньше, чем надо. И если у первого встречного окажется достаточно долларов в кармане, то проведя веселую ночь в ресторане, он сможет закончить ее в постели Джун. А Фрэнки Роббинс будет в пролете. Если бы этим идиотам, сидящим за пультом в ожидании горячей похлебки, которую вечером приготовят их жены, было бы это доступно…

Майк Даймонд включил сирену. Вместе с ней заработала мигалка… Он нажал на педаль газа и мощный «форд» присел на амортизаторах. Вот она — мощь и сила полиции, именно к этому был неравнодушен Майк Даймонд. Веселое возбуждение охватило его, когда красный свет мигалки через равные промежутки стал освещать фасады домов.

Замелькали улицы, напряженные лица водителей проносились как в ускоренной съемке, сливаясь в вихрь преследования. Заскрипели покрышки, когда Майк с визгом вписался в поворот и резко замер на углу Уортер-стрит и Пек-Слип.

Фрэнки быстро поправил фуражку. Раз уж они здесь, надо взглянуть, в чем дело. Положив руку на «смит-вессон», он выскочил из машины и рванулся к застывшему «кадиллаку», придав лицу угрожающее выражение, как у супермена из полицейского боевика.

— Так я и думал, — пробурчал он. — Машина пустая… Парень пошел вызывать ремонтную бригаду… Вот олухи!

Подошел Майк Даймонд. Открыл дверцу, заглянул внутрь и вдруг, побелев, отпрянул назад.

— Посмотри туда! — едва слышно прошептал он.

Роббинс не очень уверенно взглянул в ту сторону. Если уж Майк Даймонд, один из самых бесстрашных полицейских штата, пораженный, замер на кромке тротуара, значит, он увидел что-то такое…

Да, Майк Даймонд за свою службу в нью-йоркской полиции повидал покойников. Очень молодых и совсем древних. Висельников, утопленников, задушенных и сгоревших. Исполосованных ножом или прошитых автоматной очередью. Вмятых в железо собственной горячо любимой машиной или раздутых от гнилой портовой воды. Да, насмотрелся он порядком, но такого еще не видел.

Тело голого по пояс мужчины, застывшее в позе зародыша на заднем сиденье машины, представляло собой сплошную рану. Кровь продолжала капать, смешиваясь с мочой и экскрементами: мышцы не выдержали дикой, смертельной боли. Голова была размозжена. Осколки костей, вперемешку с мозгами, забрызгали стекла. Веки были вырваны с мясом. Беловатая жидкость сочилась из выколотых глаз. Проволока сдавила шею, врезавшись в кожу красной спиралью. Твердый фиолетовый язык вывалился изо рта. Кровоточащие отверстия испещрили грудь и плечи. От рук с обрубленными пальцами остались лишь ужасные культи, крепко связанные за спиной нейлоновой леской.

Нечеловеческим усилием Майк Даймонд пришел в себя и побагровел от ярости за слабость, только что испытанную им. Правда, Роббинс выглядел не лучше…

— Никогда не видел такого, — бросил Майк, закрывая дверцу. — Еще даже кровь капает. Наверное, все произошло совсем недавно.

— Десять минут назад, — послышался сверху чей-то голос.

Оба полицейских одновременно подняли головы. Женщина в банном халате и бигудях дрожала от страха в окне второго этажа.

— Это я вызвала полицию — сказала она. — У меня текла вода в ванной, когда я услышала шум. Сначала я не обратила внимания. У нас тут часто бывают аварии… Но когда послышались крики, мне стало страшно. Я спряталась за шторами, и увидела, как двое мужчин вылезли из машины. Руки у них были красные от крови. Они пересели в серую машину с белыми колесами и уехали в сторону Фултон-стрит.

— Номер машины?

Роббинс понимал, что спрашивает глупость: она ведь так испугалась. Женщина покачала головой.

— Должно быть это был «бьюик», как у моего преподавателя бриджа. Серый с затемненными стеклами…

Она запахнула халат на своей тощей груди. Как будто Фрэнку сейчас до этого. А он уже нервно кричал в микрофон:

— Проверьте «кадиллак» 4371 СТ. Направьте сюда скорую помощь, сообщите в отдел по расследованию убийств. Здесь труп.

— Понял! — прогундосил динамик. — Врач нужен?

— Уже нет, — ответил Роббинс, выплевывая жвачку. — Покойник.

Приподняв фуражку, он вытер пот со лба, поправил ее, что говорило о сильном возбуждении.

Майк Даймонд неподвижно застыл перед капотом «кадиллака».

Машины, ехавшие по улице, при виде двух полицейских начали тормозить. Механическим движением головы Майк сделал им знак не останавливаться.

Заходящее на западе Манхэттена солнце исчезло за небоскребами. Миллионами глаз зажглись окна. Гул проезжавших по Бруклинскому мосту машин смешивался с шумом прибоя, криками кружащих над портом чаек.

Проснулось радио:

— Скорая помощь и отдел по расследованию убийств предупреждены. «Кадиллак» принадлежит Хьюго Батталиа, проживающему по адресу: Нью Хэвен, Колледж-стрит, 524. В списке угнанных машин не числится. Ничего не трогать до приезда дежурной группы.

— Я А-31, все понял.

Выключив микрофон, Роббинс взорвался:

— Они там на центральном пульте думают, что все так просто… Ничего не трогать!

Со злостью захлопнув дверцу машины, он подошел в Майку:

— Нельзя же оставлять эту тачку посреди улицы! Я ее сейчас отгоню отсюда…