Перевоспитать бандита (СИ) - Лари Яна. Страница 29

— Анекдот один вспомнил. Про девичью честь.

Я поднимаю голову и мрачно смотрю в его довольное лицо.

— Теперь твой смех мне нравится ещё меньше.

— Ладно-ладно, — сдаётся он, укладывая мою голову обратно себе на грудь. — В общем, дочь отпрашивается у папы на свидание. Тот её наставляет: «Ты конечно езжай, но будь осторожна! Он обязательно пригласит тебя в гости. Типа случайно, дома родителей не окажется. Он, как истинный джентльмен, предложит тебе чай, потом вино. А когда ты расслабишься и потеряешь бдительность, погаснет свет, он ляжет на тебя сверху и опозорит и тебя, и всю твою семью!» Дочь возвращается домой. Под утро. С горящими глазами. Отец взволнованно рявкает: «Ну, рассказывай!». Дочь: «Пап, всё произошло в точности, как ты говорил! Он пригласил меня в гости. Родителей дома не оказалось. Тогда я потребовала чай и вино. А когда погас свет, я легла сверху и опозорила и его, и всю его семью!».

— Теперь я обязана выйти за тебя замуж! — смеюсь, продолжая слушать стук его сердца. Которое отчего-то на миг замирает...

— Мне нравится ход твоих мыслей, Павловна. Зря только на себя наговариваешь, — шутит Хаматов, но вместо смеха в конце с его губ срывается какой-то сорванный вдох. — Так ты согласна выйти за меня?

— А ты точно не бандит?

— Как меня только не называли, — фыркает он. — Ко мне обращаются, когда пахнет жареным, потому что «мудрые» начальники похерили свой бизнес. Но люди в большинстве своём хотят "волшебную таблетку", а не уколы и лоботомию. Я в этом смысле живодёр. К тому же стоят мои услуги недёшево. И всё равно отбоя от клиентов нет, ибо процент «выживших» впечатляет. Я первоклассный антикризисный менеджер. Не самый добродушный персонаж, но всё в рамках закона. И нет, бабулек, даже самых вздорных, я точно не сжигаю. Но не прочь отжарить некоторых особо несносных учительниц.

— Их много, что ли? — Вскидываю на него глаза в притворном гневе.

— Всего одна. Но мозг выносит за десятерых.

— Пожалуй, я за тебя выйду, Хаматов.

— Как-то не очень торжественно, — скалится он во все тридцать два зуба.

— Ты тоже колечко и фанфары зажал, — парирую, остервенело расчёсывая укус на бедре.

— Всё будет, Павловна! Но сперва разожжём этот чёртов костёр и свалим, пока нас комары не выпили.

Эпилог

Эпилог

Павел

— Стоять… — Перехватываю сына на крыльце. — Это мои очки?

— Пап, ты же всё равно их не носишь.

— Всё правильно, они потерялись на днях.

Вова поднимает на лоб авиаторы.

— А теперь нашлись.

Сегодня у него выпускной, и это наталкивает на определённые мысли…

— Ты уверен, что хочешь вернуться с нами в город?

Глухая деревня не то, чего я бы желал для сына, но ни меня, ни Женю здесь больше ничего не держит. А вот внучка ушлой бабки, которую я ходил «сжигать» пять лет назад, определённо не даёт ему покоя. В том числе и тем, что «не даёт».

Какая молодец! Хотя с такой-то бабкой...

Сколько седины мне прибавила эта влюблённость, лучше промолчу!

Мой Вова — парень гордый. Местами даже слишком. Под страхом смерти не признает, что белокурая, смешливая Юля украла его сон.

Воспитывать бессмысленно, в меня пошёл, разбойник. Поэтому мужская половина молодёжи деревни ходит со сломанными носами, а женская — через одну бегает к нам на сеновал.

Высокие, мать его, чувства.

Хоть в смирительную рубашку их пакуй и запирай в одном погребе, пока между собой как следует не разберутся!

— Сплю и вижу, как свалю отсюда, — мигом слетает с него беззаботность, как будто это не я, а Ларионова могла предположить подобное.

— Наверно, и твои одноклассники тоже поступят в городские вузы? — шутливо подсказываю, подхватывая на руки свою трёхлетнюю булочку.

Олюня бандитка, каких поискать! Сразу же тянется с фломастером к брату, чтобы добавить брутальности его образу. Если мой сын, как все приличные дети, рисовал свои кракозябры по старинке на обоях, то дочь категорически предпочитает боди-арт.

— Без понятия, — фыркает Вова, но по проскочившей ухмылке, понимаю, что интересующая его особа уже выбрала, где будет учиться и без его надзора не останется. — Ну-ка, красотка, нарисуй мне что-нибудь на удачу.

Он протягивает счастливо взвизгнувшей сестре раскрытую ладонь, где тут же появляется зелёная закорючка.

— Юлина дуля! — выдаёт она с гордостью в голосе.

Уже даже ребёнок у нас в курсе про Ларионову.

Даже представить не берусь, каково это — столько лет штурмовать крепость, под девизом «да и пошла ты!». Ничего, повзрослеет — наберётся ума. Сам таким был. Как будто вчера…

— Боже, каким красавцем ты вырос! Копия отца!

Я поворачиваюсь на голос жены, чьи розовые волосы давно отросли и приобрели свой натуральный цвет. Но в остальном мы всё так же чудим, когда есть минутка, только уже без «чернухи».

Женя выходит из сада с букетом, подходит к Вове и с материнской любовью поправляет ленту выпускника.

— Розы не хочешь никому подарить? — хитро смотрит она на смущённого шалопая, намекая явно на дела сердечные.

— Не-а, — выделывается он в шутку, позволяя потрепать себя по чёрным волосам.

— А если хорошо подумаешь?

— Ну, если ты настаиваешь… — Он забирает у неё букет и отдаёт сестре. — Держи, моя Булочка!

Идиллию прерывает девичий смех со стороны дороги.

Опа! Да это у нас Дулин. И он катает Юльку на велике…

— Так. Мне пора… — Подрывается сын, опуская авиаторы на глаза.

— Вова, ты опять? — в один голос стонем мы с Женькой ему вслед.

— Ну, что сразу Вова? — лыбится он примирительно. — Я за шлангом. Морковку забыл полить…

Ну да, ну да...

Нормально подкатить ему мешает гонор. Но очень-очень хочется. Поэтому – вот так.

Уже через минуту слышим визг.

— Зачётные сиськи, Ларионова! — это уже ржёт наш оболтус.

Дулин вместе с великом улетел в кювет, и пока благоразумно не высовывается. Редкой изворотливости жук.

Юля в промокшем насквозь белом платье, не говоря ни слова, подбирает с земли пару сбитых недавним дождём зелёных орехов.

— Эй! Что ты делаешь? — Начинает пятиться Вова, но поздно. Снаряды метко летят в него один за другим! Он только и успевает отбросить шланг. Теперь подпрыгивает — нелепо и высоко задирает ноги, пытаясь увернуться.

— Отвратно пляшешь, Хаматов! — кричит ему Ларионова, прицеливаясь. — Сразу видно, мозги ниже, танцевать мешают…

Опять ничья. Но в целом оба выглядят вполне собой довольными.

— Как думаешь, ему с ней что-то светит? — тихонько спрашиваю у жены.

— В ближайшие годы — едва ли.

Даже не знаю, радоваться или нет.

— Пошли, Оленька, поставим цветы в вазу. — Поднимаю дочь на руки.

— И усы сбрей! Меня от них тошнит, — шёпотом требует Женька. — Хотя нет, погоди. Может, сперва проверим вечерком одну теорию…

Да! Ночка будет жаркой! Мне тоже та теория покоя не даёт.

— Не стоит. Враки это всё. Я уже проверил, — произношу доверительно, приобнимая супругу за плечи.

— Ты издеваешься?

— Вообще нет.

— Хаматов! — возмущённо шипит она на меня отстраняясь.

— Что? Дихлофос меня не берёт. А ты о чём, проказница? — Делаю невинные глаза.

— Ух, я тебя…

— Любишь? — подсказываю, целуя её в кончик носа.

— Ага.

История Вовочки

МЫ (НЕ) БУДЕМ ВМЕСТЕ, БОСС

#Босс и подчинённая #от ненависти до любви #фиктивные отношения

— Хаматов, ты сбрендил? Мало ты мне в школе портил жизнь, теперь ещё и женимся?!

— Твоя родня была категорична, — босс свирепым показывает взглядом себе между ног, где из кресла торчит здоровенный топор. — К тому же это ты зачем-то наплела родне про то, как сильно меня любишь. Давно мечтал о случае прижать тебя к ногтю.