Как был покорен Запад - Ламур Луис. Страница 28

Они разбились на Тракки, и Сьерра уже высилась над ними. Клив въехал в лагерь и сбросил в фургон четверть лосиной туши. Потом поехал по лагерю, оставляя кусок мяса то здесь, то там.

Агата смотрела ему вслед.

— Лил, — сказала она многозначительно, — держись покрепче за этого человека, слышишь? Другого такого добытчика тебе не сыскать.

— Он изменился, — отметила Лилит.

— Может быть… а, может, ты просто никогда не знала, что в нем главное. Может, он и сам-то не знал. — Агата следила за ним оценивающим взглядом. — Да, он изменился. Солнце прибавило ему краски в лице, и мяса на плечах поднаросло. Теперь это настоящий мужчина.

— Он — игрок, а я никогда не видела, чтоб игрок мог по-настоящему измениться, — а ты?

— Этот — смог. Он из хорошей семьи, так Гейб говорит, а Гейб знал его родителей. Его обжулили, ограбили дочиста… а он убил человека, который это сделал.

Теперь горы заслонили весь западный небосклон, а пустыня осталась позади. Снег лежал на вершинах и гребнях, длинные крутые склоны поросли соснами. Другие караваны уже пересекли эти горы, так что где-то должна быть дорога, но отсюда, где сейчас находились фургоны, горы казались громадной непроходимой стеной. Как же нашли проход самые первые переселенцы?

Трижды за это утро им приходилось останавливаться, чтобы очистить узкую дорогу от камней, снега и других препятствий. Караван двигался с трудом, мучительно, медленно. Фургоны ползли, продвигаясь буквально дюйм за дюймом.

Клив уехал вперед, разведать место для ночной стоянки. Наконец он нашел то, что искал, и на таком расстоянии, которое им удастся одолеть за день. Это был славный лужок, окруженный высокими соснами. Небольшой родник пробивался сквозь землю, от него вниз по склону каскадами сбегал ручей.

Здесь была хорошая трава, полно дров — и чистая, холодная горная вода. Последний раз оглянувшись вокруг, он расседлал мерина и протер седло изнутри пучком жесткой травы.

Он не слышал ни звука, кроме шума ветра в ветвях и журчанья воды. «А конь изрядно отощал», — подумал он. Даже на этом великолепном, сильном животном начали сказываться бесконечные мили, и даже зимняя шерсть не могла этого скрыть. Внезапно Клив и в себе ощутил усталость.

«Нам предстоит проехать еще много-много миль, прежде чем мы доберемся до золотоносных полей, а потом еще много миль до Сан-Франциско — но мне-то зачем ждать? Зачем ползти вместе с медлительными фургонами, когда на своем быстроногом коне я доберусь туда в несколько раз быстрее? Почему бы не сесть в седло с рассветом и не уехать, а потом просто продолжать и продолжать путь… до самых Золотых Ворот?»

Не успела эта мысль прийти ему в голову, как он уже понял, что это и есть решение всех его проблем. В конце концов, с чего он взял, что Лилит переменилась к нему — или переменится когда-то? Конечно, она стала более покладистой, с ней теперь легче общаться, временами в ее обращении можно заметить искреннее дружелюбие… но он слишком хорошо знал жизнь, чтобы доверяться таким мелочам.

Правда, у него нет денег, а игроку нужно иметь, что поставить, но в игорных домах можно встретить старых друзей, которые ссудят ему на первую ставку в фараон, а дальше уж он управится сам…

Он все еще размышлял, когда на поляну выкатились первые фургоны, а потом пришлось заняться мулами, костром, топливом. Но мысли остались…

Лилит очаровательна. Если уж должен человек жениться из-за денег, то лучшей не сыскать. У нее своя голова на плечах, но это как раз ему нравилось… и он вдруг подумал — а что дала ему игра за все потраченные на нее годы? Годы, потерянные безвозвратно…

Но все равно, надо быть последним дураком, чтобы ползти через эти горы и ломать себе спину тяжкой работой, когда верхом можно прорваться через них за несколько часов. Почему бы не забыть Лилит вообще? Почему бы не уехать прямо сейчас, сегодня ночью?

— Нам уже немного осталось, — донесся от костра голос Лилит. Она произнесла эти слова — и они повисли в воздухе, как будто это было не утверждение, а вопрос.

— Когда мы пересечем горы, я вам уже не очень буду нужен, — ответил он. — Оттуда вам уже будет легко добраться до места… ну, куда вы едете…

— Кроличий Каньон… это на Материнской Жиле note 37.

Лилит ответила, не задумываясь, но потом, подняв крышку с котелка, вдруг осознала смысл его замечания. Он больше не будет нужен? Что же, он собирается уехать, как только они пересекут Сьерру?

На мгновение ей показалось, будто ее ударили. Она замерла, уставясь на чайник невидящим взглядом; потом медленно опустила крышку на место и выпрямилась.

Вдруг она почувствовала себя опустошенной, одинокой и покинутой. Но почему, что это с ней? В конце концов, он же просто охотник за приданым, разве не так? Бродяга, голоштанный игрок… Да разве стоит такой человек, чтобы вот так из-за него убиваться?

Она хотела было спросить, когда он собирается уехать — и побоялась услышать ответ. Подбросила в огонь веток, потом снова подняла крышку и перемешала жаркое.

Но он заговорил сам — и произнес именно то, что она боялась услышать:

— Я подумал, что могу уехать вперед, верхом… мы ведь уже почти на месте, а меня нетерпение гложет.

Она заставила себя говорить обыденным голосом.

— Вы направляетесь на золотоносные поля?

— Нет, во Фриско note 38… боюсь, рудокоп из меня неважный.

— Я думаю, вы справитесь с любым делом, за какое возьметесь, — сказала она, старательно выбирая слова. Она пыталась пересилить себя, унять дрожь, говорить то, что нужно… и мучительно старалась преодолеть охватившее ее чувство потери, надвигающейся невосполнимой потери.

— Ну, что ж, — сказала она наконец, — вы свои деньги заработали. Вы обещали честную ежедневную работу за честную ежедневную плату, и вы делали куда больше, чем свою долю общего труда… это даже Роджер признает.

О, так он уже Роджер, вот как?! Неужели дело зашло так далеко? Морган завел привычку посиживать у их костра, и пару раз он замечал, как они беседуют тихо, почти задушевно.

Господи, — сказал себе Клив, — что ж я за дурак! Морган — человек солидный, надежный… пусть внешне и не вполне такой, о каких девушки мечтают… и обеспеченный, судя по разговорам. Короче, у него есть что предложить девушке — а что есть у Клива Ван Валена?

Мало того, что денег нет, так еще и репутация игрока… а что на другой чаше весов? Разве что кое-какое искусство в обращении с оружием. Если сопоставить все это вот так холодно и логично, то результат получится неутешительный. Какого же он дурака свалял, когда погнался за девушкой, уверенный, что сможет окрутить ее… при такой конкуренции?

И все дело в том, что он действовал точь-в-точь, как она предполагала, подозревая его… Как эгоистичный идиот. Все одно к одному — он опять впустую растратил время.

К костру подошла Агата и начала раскладывать пищу, озабоченно поглядывая то на него, то на нее. Она была достаточно умудрена жизнью и видела — что-то между ними случилось, но пока еще не представляла, что именно.

— Конечно, он все честно заработал, — сказала она, — заработал все, что ему положено… но есть кое-что, за что ты заплатить не сможешь, поверь мне…

«Утром, — подумал Клив, — утром я уеду. Я играл все время, что было мне отпущено, но рано или поздно пора выходить из игры. Главное — бросить карты, пока ты в выигрыше».

— Я уеду утром, — сказал он, — больше я вам не нужен.

Она беспомощно смотрела в огонь, разом потеряв аппетит. Наконец сказала:

— Но сколько я должна заплатить вам? Я не знаю… мы ни о чем не условились заранее, не договорились о цене…

— Вы мне ничего не должны. Вы меня содержали.

— Вы заработали больше этого, куда больше. Без вас мы бы не добрались сюда… если уж на то пошло, так мы бы все погибли, когда шайены напали, если бы не вы. Вы остановили панику, заставили выстроить фургоны в круг…