Как был покорен Запад - Ламур Луис. Страница 45

Не говоря ни слова, он начал собирать свои вещи и складывать в тючок. Она, так же молча, следила за ним в зеркало. Наконец повернулась.

— Что ж, па, это был самый долгий период времени, что мы прожили вместе, с тех пор, как я была совсем маленькой. Ты снова уезжаешь?

— Ага…

Он всегда уезжал в горы. когда что-нибудь было ему не по нраву, и она ждала этого уже несколько дней.

— И ты бросаешь меня одну в этом… этом месте? Раньше ты никогда так не делал, па.

— Я так думаю, ты не собираешься долго быть одна. — Он выпрямился и посмотрел на нее. — Так что, Джули, разобралась ты уже? Ты все решила?

— Подожди, па! Что я должна была решить? — Она подошла к нему и подергала за усы. Она делала так, когда была маленькой, и знала, что ему нравится это.

— Ладно, не будем начинать все с начала. — Он внимательно всматривался в ее лицо. — Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Конечно… — И вдруг в глазах у нее появилась печаль. — Не уезжай, па. Не уезжай сейчас. Я не хочу, чтоб ты снова исчез.

Он ощутил, что к горлу подступает комок, и разозлился.

— Слушай, прекрати-ка ты это! Я уезжаю… А то, что ты делаешь, это — твое дело!

Он помолчал.

— Мы пытались воспитать тебя правильно, мы с мамой. Надо признать, меня частенько не было дома, но когда я бывал, то старался все делать как следует… а я ведь не умею зарабатывать на жизнь никакими способами, кроме как ружьем или там капканами… А теперь ты — леди. И нечего мне пытаться прожить твою жизнь вместо тебя. Ты должна сделать это сама. — Он затянул тюк. — Ты уверена, что делаешь все как надо?

— Конечно! — повторила она.

Он вышел наружу, отпустил клапан палатки, тот хлопнул у него за спиной. Он подошел к лошади — и остановился. Уж больно вымоталась старуха. Отдохнуть бы ей надо… Может, удастся выменять другую у военных.

Он поднялся в седло и поехал медленным шагом. А потом сказал вслух:

— Я пытался, Лайнус. Я честно пытался…

Глава семнадцатая

Весна поздно пришла на западные земли. На бурых холмах все еще виднелись темные заплаты — места, увлажненные тающим снегом, а в тени можно было найти то тут, то там полоску снега или упрямого льда. Зеб Ролингз ехал вниз по склону холма к железнодорожной станции Уиллоу-Спрингз-Ивовые Ключи, похолодев от бешенства и отчаяния.

На станции стоял поезд из пяти вагонов, и это разозлило его еще больше.

— Беда, сержант! — сказал он, показывая на поезд. — Для нас с вами это большие неприятности. Опять прибыли поселенцы, новые охотники на бизонов — а мы все еще не выбрались с территории арапахов.

— Этого следовало ожидать, лейтенант. Если люди могут куда-то приехать, они туда едут.

Конечно, это была чистая правда, и в глубине души Зеб все это знал. Да и ему ли было не знать? Разве его собственная семья не приехала на запад по Эри-каналу и реке Огайо?

Как он смог поддаться на уговоры Кинга?.. Но, в конечном счете, ему некого винить, кроме самого себя. Надо было заставить Кинга самого давать обещания Ведущему Своих Лошадей.

Зеб не мог сделать ничего, чтобы остановить строительство железной дороги или хотя бы изменить трассу. Единственное, что было в его власти — это протестовать, подавать рапорты начальству, а они ровно ничего не значили для канцелярских вояк, далеких от места событий. Им-то было просто: приказали — и все дела…

Когда они подъехали к станции, то увидели на платформе Майка Кинга.

— Некогда при вашей жизни, вы говорили… — Зеб Ролингз положил ладонь на седельный рог и глянул Кингу в лицо.

Кинг ухмыльнулся своей издевательской улыбкой.

— Поступь прогресса не остановишь, лейтенант. Любой дурак мог понять, что люди двинутся на Запад, если железная дорога даст им такую возможность. Черт побери, для того мы ее и строим!

— Вы солгали. — У Зеба напряглись челюстные мышцы. — Вы сделали лжецом меня. Вы сказали, что при вашей жизни этого не случится.

— Кто ж мог рассчитывать столько прожить? Слезайте с лошади, лейтенант, и пошли выпьем! Плюньте вы на это!

— Я им дал слово.

— Ну, что вы такой совестливый, Ролингз? Разве хоть один индеец построил железную дорогу? Да эти рельсы стоят больше, чем вы, я и все эти поганые арапахи, вместе взятые! Мы все помрем, а рельсы будут тут лежать… Правительство позволило нам продавать землю вдоль полосы отчуждения, чтобы дорога себя окупила; но кому же ее продашь, если не будет поселенцев — фермеров, ранчеров, деловых людей? Что ж, вот они, перед вами! Видите их? Больше половины только что из Европы, их ждут нелегкие времена, но они ребята крепкие и пробьются, потому что у них хватит духу и желания приспособиться, чтобы выжить и прорасти на новом месте. Ну, так арапахам тоже придется приспособиться. Иначе им крышка.

— Все это никак не облегчает мое положение.

— Ой, да забудьте вы! Ну, дали вы им свое слово — и что из того? Это же просто голые дикари, кому до них есть дело?

— Может, это вас удивит, Кинг, но мне до них дело есть. Ведущий Своих Лошадей — это джентльмен и, в своем роде, государственный деятель. Для него слово — превыше всего. С того дня, как я говорил с ним, железная дорога не потеряла ни одного человека, ни одной лошади…

Зеб Ролингз потянул за повод и повернул коня.

— Несколько минут назад вы, Кинг, говорили об этих людях, которые приехали из Европы и с Востока. И месяца не пройдет, как многие из них умрут, и многие из ваших рабочих тоже. Сейчас Ведущий Своих Лошадей уже знает, что они приезжают, а в понедельник будет полнолуние. Так что лучше вооружите своих людей и подготовьте к драке.

Лицо Кинга затвердело.

— Только не надо валить на меня всю вину! Это ваша работа — защищать их!

— Вы изменили трассу железной дороги и нарушили договор. Вы изменили ее самовольно, ни с кем не посоветовавшись. В своем безумном стремлении поскорее построить дорогу вы проложили трассу через земли арапахов, и у вас хватило связей наверху, чтобы ваше изменение одобрили, хотя без него и можно было обойтись. Только все равно, — голос Ролингза был полон презрения, — своей цели вы не достигли.

Он крутнул коня и увел патруль, а Майк Кинг посмотрел вслед, и лицо его перекосилось от гнева.

— Лейтенант! — закричал Кинг и спрыгнул с платформы.

Ролингз остановил лошадь.

— Сержант, ведите эскадрон. Покормите людей, приведите в порядок лошадей. Поспите, если хватит времени, но будьте готовы к тревоге. Я думаю, тут скоро начнется ад.

А потом повернулся и отстегнул клапан кобуры.

Кинг заметил это движение и насторожился. Ролингз ехал к нему шагом, и глаза Кинга поднялись к его лицу. На свой лад Майк Кинг был человеком мудрым, и сейчас повел себя мудро — на свой лад.

— Простите, лейтенант. Я, действительно, очень сожалею. А кроме того, — он вытащил телеграмму, — тут депеша для вас. Поступила по моей личной линии. Вам присвоено звание майора, две недели назад.

Но Ролингз не смягчился.

— Это вы устроили, Кинг. Мы оба знаем, как неохотно присваивают новые звания в мирное время. Честным способом мне сейчас никак не получить повышения. Я знаю, есть такие офицеры, которые используют политическое влияние, даже добиваются специальных решений Конгресса, чтобы получить повышение в обход честных путей. Только я не из таких. Я собираюсь подать в отставку.

— Не будьте дураком!

— Вы сделали из меня лжеца, Кинг. О, я знаю — во многом тут моя собственная вина… но ваша дорога могла бы не продавать билетов до станций между Омахой и Солт-Лейк-Сити. Хотя бы несколько месяцев… А теперь Ведущий Своих Лошадей будет считать, что армия солгала ему. Мне остается единственный честный путь — подать в отставку и принять всю вину на себя. Тогда человек, который меня заменит, сможет вступить с ним в переговоры. В этом случае обманщиком будет не армия, а лейтенант Ролингз.

— А вам-то что до того?

— Если не убедить вождя, что это я нарушил обещание, а не армия, то будет убито много людей. А так — я давал обещание, я его нарушил, значит, и вина моя. Но это вы, Кинг, меня заверили, что сюда не будут приезжать пассажиры, и я поверил вам.