Неудачная дочь (СИ) - Белова Полина. Страница 1
Annotation
Филиппу заставили заменить брата. Неуклюжая, очень полная девушка попадает рядовым бойцом в войско могучего и грозного ашварси. Ей придётся многое преодолеть, чтобы просто выжить, найти любовь и стать счастливой.
ХЭ
Неудачная дочь
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Глава 10.
Глава 11.
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14.
Глава 15.
Глава 16.
Глава 17.
Глава 18.
Глава 19.
Глава 20.
Глава 21.
Глава 22.
Глава 23.
Глава 24.
Глава 25.
Глава 26.
Глава 27.
Глава 28.
Глава 29.
Глава 30.
Глава 31.
Глава 32.
Глава 33.
Глава 34.
Глава 35.
Глава 36.
Эпилог
Неудачная дочь
Глава 1.
Филиппа затравленно сжимала в руках свои отрезанные косы и горько рыдала над ними.
Волосы – это единственное, чем она искренне гордилась в своей внешности. Белокурые, блестящие, густые, когда были распущены, вились крупными шелковистыми локонами, укрывая её некрасивое полное тело белым золотом до самых пят.
Только, нет у неё больше этой красоты… Чувство необратимости того, что случилось, снова и снова пронзало насквозь, никак не давая возможности прекратить бесполезную, теперь, истерику.
Филиппе казалось, что у неё уже не осталось слёз, но один взгляд на косы или небольшой поворот головы, с ощущением непривычной лёгкости, и из глаз - опять потоп в три ручья.
Вдруг девушка резко замолчала, медленно обвела вопрошающим взглядом свою семью.
За столом, неподвижно закаменев и опустив глаза, сидели шестеро старших сестёр и брат, ровесник, двойняшка Филиппы.
Мама и тётка, родная старшая сестра матери, что с некоторых пор жила у них в доме в приживалках, уже отошли от неё ближе к камину, встали там рядом, плечом к плечу, готовые поддерживать друг друга. Сегодня, после завтрака они, вдвоём, каждая с ножницами в руках, незаметно подобрались к Филиппе, зажали её, как в тисках, и одновременно срезали обе косы.
«Отец по-прежнему здесь, в комнате, встал из-за стола, прошёл мимо и сейчас стоит у окна, сложив руки за спиной и уставившись в мутное стекло. Он всё видел и не защитил меня! Значит, остригли с его разрешения…» - тягуче, медленно, сквозь острое девичье горе из-за потери волос, приходило к девушке понимание.
Филиппа, во внезапной панике, взвилась на ноги от догадки о том, какое решение принял отец. Девушка мгновенно покрылась с ног до головы холодным потом, даже ладони стали мокрыми. Косы соскользнули с ослабевших пальцев и золотыми змеями скрутились на полу, у самых ног.
«Нет! Не может быть! Я же тоже родное дитя ему!» - вспыхнула огнём и растаяла дымкой болезненная мысль в её сознании, – «Может…».
Филиппа никогда не была любимицей, как, собственно, и ещё шестеро её сестёр. Старшие часто рассказывали, что их отец отчаянно бредил сыновьями. Но мама, одну за другой, в течение нескольких лет родила двенадцать девочек. Среди старших сестёр Филиппы было две пары близнецов, и она сама была из двойняшек.
Истощённая беспрерывными родами, мать едва не умерла, истекая кровью, рожая в очередной раз двойню: девочку и долгожданного мальчика. Их назвали Филипп и Филиппа. После тех родов женщина, к своему счастью, больше не беременела. Она постепенно восстановилась и окрепла. К тому же, её старшая сестра приехала и стала у них жить. Муж согласился на это по единственной причине – его драгоценному единственному сыну нужна была личная нянька.
Половина малышек умерли по разным причинам, не дожив и до семи лет. Отец никогда не проявлял особой любви и заботы о дочерях. Если девчонки болели, здоровье их было исключительно в руках богов, на лекарства и докторов мужчина не тратился, как и на нянек для присмотра.
Филиппа не помнила этого, но тётка рассказывала, что в первые годы брака её сестра, постоянно беременная, смертельно усталая от бесчисленных домашних хлопот, не успевала толком готовить, стирать, смотреть за домом и дюжиной юрких погодков и близнецов.
Вот так и получилось, что одна малышка свалилась в колодец во дворе и утонула. Другая крошка выбежала на дорогу, прямо под копыта лошадей, проезжающего мимо дома, экипажа. Тетка злословила, что тогда, муж её сестры был очень доволен: за погибшую дочь он получил солидную денежную компенсацию от владельца экипажа. Но Филиппа не верила этому. Папа был суров, но он всю жизнь днём и ночью трудился, обеспечивая свою большую семью всем необходимым.
Трое девочек умерли ещё во младенчестве, от болезней и плохого ухода. А одна девочка скончалась в старом погребе на заднем дворе, от холода, голода и жажды. Это тётка, будучи изрядно выпивши по случаю какого-то праздника, заперла её там в наказание за что-то и забыла об этом. Отец с матерью тогда долго искали девочку, но так и не нашли. Обнаружили её тельце только через месяц.
«На один рот меньше» - только и сказала тогда тётка в утешение родителям девочки.
Когда пытались разобраться, почему ребёнок оказался запертым в погребе, испуганная женщина вспомнила, что это она сделала. Но приживалка так никому и не призналась в своей вине, опасаясь наказания за убийство ребёнка.
Когда у Филиппы и шести её старших сестёр появился, наконец, братик, отец будто на крыльях летал от счастья. Мужчина неузнаваемо изменился в тот день, когда жена родила ему сына, стал намного добрее к жене, терпимее и ласковее к дочерям. Словно, теперь, когда у него есть сын, он мог, наконец, смириться с их существованием и даже любить их.
Мальчик сразу стал самым главным и лелеемым всеми членом семьи. В доме было два младенца, но, если к маленькому Филиппу подбегали при еле слышном кряхтении, то крошка Филиппа быстро привыкла спать в мокрых пелёнках.
Прошло восемнадцать лет. А в семье ничего не изменилось. По-прежнему драгоценный папочкин сыночек в центре внимания и забот всей семьи.
«Отец даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить этих ненормальных с ножницами! Он не подошёл ко мне, когда я, схватив свои отрезанные волосы, прижимала их к груди, кричала и плакала...», - от вымораживающего душу страха Филиппа уже едва не теряла сознание, но её мозг всё продолжал перебирать сегодняшние события, анализировать поведение окружающих, он выискивал и находил новые и новые доводы для беспокойства.
Остриженная девушка стояла посреди общей комнаты растерянная и напуганная, всё ещё упрямо не верящая в то, что сейчас случиться. Её пухлые щёки дрожали. На них отчётливо виднелись дорожки слёз, которые терялись где-то на двойном подбородке. Заплывшие жиром, воспалённые красные глаза жалобно, с молчаливой просьбой о пощаде, ловили взгляды старших: отца, матери, тётки, сестёр, и даже брата. Но никто из них не отвечал на её отчаянную мольбу. Отец даже не повернулся к Филиппе, продолжая смотреть в окно. Мать с тёткой одинаково нервно поглядывали, то на дрожащую девушку, стоящую в центре комнаты, то на мужчину, явно опасаясь, что он передумает. Сестры смотрели на происходящее с любопытством, совершенно не собираясь заступаться за младшую перед отцом. Лишь брат иногда поднимал, в это утро низко опущенную, голову и поглядывал на свою двойняшку с искренней жалостью, но тоже молчал.
Накануне, в ворота их дома постучали суровые вестники из городской управы. Они принесли и вручили отцу круглую коричневую метку на поясной подвеске. Этот глиняный знак свидетельствовал о том, что в этом году именно их семье выпало отдать одного совершеннолетнего сына на пожизненную службу в императорское войско.
Мать и тётка тут же завыли, как за покойником, в два голоса. Отец окаменел, стоя у раскрытых ворот, с полученной меткой на ладони, и невидяще глядя прямо перед собой.
- Сыночек! Фи-и-и-ил- и-иипп-ы-ы-ы-у-у… - на два голоса выли женщины, собирая к воротам любопытную толпу и перепуганных домочадцев.