Песнь Валькирии - Лахлан Марк Даниэль. Страница 8

Всю эту душную ночь они брели по пескам.

— Нас встретят? — спросила Фрейдис, посмотрев в глаза своей госпожи. Забота воина была приятна.

— Да. Нас ждут с нетерпением, — сказала Стилиана.

Она почувствовала находящийся впереди источник раньше, чем увидела его, словно дневные мысли были только бурнусами, а присутствие источника — всколыхнувшим их ветром. Он был где-то здесь. Источник Мимира, у которого Один пожертвовал свой правый глаз ради просветления. В ней не было страха. Она уже была у Источника Мимира — этого источника всех источников, где норны плетут ткань судеб всего человечества. Там были и все другие источники мудрости, но она не рискнула бы отправиться туда снова. Тогда она восстала из земли и не была уверена, что сможет сделать это снова. Она знала — глупо говорить, будто волшебный источник существует где-то в человеческом мире. Такие великие вещи есть только в божественных сферах. Источник Мимира появился в пустыне, но мог появиться и в снегах, и в лесу. Просто это его проявление было ближе всего к Багдаду.

— Здесь сходятся три дороги, так, Шаддад?

Она прекрасно говорит по-арабски. Шестьдесят лет назад она долго жила в Багдаде и снова вернется туда, когда закончит свои дела здесь.

— Да, госпожа, как я и говорил, — ответил невысокий человек, похожий на уличного воришку, слишком обеспокоенного тем, чтобы быстрее совершить сделку.

Стилиана рассердилась на себя за то, что выдала свое волнение.

Она трижды хлопнула себя по бедру — это было благословение богини Гекаты, богини мертвых, перекрестков и луны. Из этого сгоревшего лунного пепла? В те дни, когда норвежский бог еще не вошел в ее дух, она была колдуньей. Богиня всегда приходила к ней в виде холодного мерцания, словно лунная дорожка. Геката уже здесь? Есть ли она вообще? Или же все боги едины — Геката с ее тремя лицами, владычица магии, богиня смерти; Один, король всех магов, бог смерти; Христос, изгнавший демонов и восставший из мертвых, царь смерти.

— Они здесь?

— Да. Я сказал. Хвала богу.

На самом деле он так не думал. Он не был мусульманином, хотя притворялся им. Он исповедовал более раннюю веру, поклоняясь звезде по имени Сириус. Неужели все связано? Гекату сопровождают собаки, а ее, Стилиану, сопровождают люди, поклоняющиеся собачьей звезде. Она вспомнила строки из Гомера:

Вполне вероятно. Ее проводник был из племени… Ад, проклятого Богом, как считали арабы. Только такой человек мог заключить подобную сделку. Варяги обливались потом уже через двое суток этого путешествия.

К ней подошел Миския.

— Я бы желал не прибегать к этому, вёльва. — Он назвал ее древним норвежским словом, обозначающим «прорицательница».

— Варяжская стража занимает такое высокое положение при императорском дворе благодаря мне и жертве, которую я принесла, рунам, которые я храню. Если вы хотите, чтобы так и продолжалось, то это необходимо.

— Если бы только Один вернулся…

— Этот бог выбрал смерть. Как еще бог может умереть? Ты осмелился бы его воскресить? Уважай волю бога, варяг.

— Да, вёльва.

Ощущение, что источник где-то совсем рядом, усилилось, поток заполнил все ее мысли. Ей было трудно думать о чем-либо другом. Путешественники окружили пурпурную груду на вершине огромной дюны. Здесь, под темной горой с плоской вершиной, был оазис, ворчливое пятно воды меж камней и песка. Над ним стояли десять палаток, без привязи бродили козы — чересчур смышленые, чтобы отходить далеко от воды.

Стилиана почувствовала, что дух ее пришел в движение, словно жидкость в перевернутом сосуде. Она видела воду как она есть, но в то же время вращающиеся в ней звезды и луну в центре. Для того, кто может видеть, источник — это проход между мирами. Мертв ли Один? Разумеется, да. Она сама видела, как его разорвал волк. Он не мог ждать ее здесь, а если мог, то она была его частью, ведь в ней были его руны. Она вспомнила петлю на его шее — бог-самоубийца, вечно умирающий в своем земном воплощении. Он убил бы ее, не колеблясь ни мгновения. Но нет, он был мертв, хотя смерть богов не то же самое, что смерть людей.

— Госпожа. — Это была Фрейдис. Верблюд опустился на колени, и стражница предложила помочь ей сойти.

Она оперлась на предложенную руку и спешилась.

Адиты уже бежали навстречу лагерю, приветствуя ее стражу.

Шаддад склонил голову.

— У нас есть палатка, где живут наши женщины, и, если вы хотите отдохнуть с дороги…

— Нет, — отказалась Стилиана. — Мы сделаем это сейчас. Я отдохну завтра, а следующей ночью мы уедем.

— В наших обычаях говорить с братьями дольше, чем сейчас.

— В моих обычаях уйти, осуществив магию богов. — Она указала на Сириус, горящий глаз песьего созвездия. — Когда ты вернешься, она все еще будет смотреть на тебя. Мы здесь делаем серьезные дела, и чем скорее они превратятся в воспоминания, тем лучше.

Невысокий человек склонил голову. Испугался ли он? Она не могла больше ничего сказать — руны бились в голове, возвращая ее мысли к источнику.

— Я возьму ребенка.

— Не надо. Мне нужно подготовиться.

— Когда же можно?

— Я дам знак. Я должна подойти к воде. Ты сможешь сделать так, чтобы твои люди мне это разрешили?

— Они разрешат.

Стилиана шла к воде, будто ее тащили. Это было то самое место — грязная лужа, не больше, и тучи насекомых в свете луны. Но она видела то, чем это было на самом деле: глубокую расщелину, полную звезд.

— Что теперь? — спросила Фрейдис.

— Девушка будет отдана водам, и ее руна отторгнется от нее. Ребенок… Ада получит эту руну. Ты принесешь его. Это девочка, и арабы не будут страдать, что ее касается мужчина.

Напавшая на нее девушка пришла к ней в палаты дворца, без сомнения, через кухни, с помощью подкупа. Убийца думала застать ее врасплох, но Стилиана слышала, как она идет, вернее, слышала стон руны, которую она несла внутри. Руна дала ей просветление, и девушка знала, что, убив Стилиану, она сможет стать богом или сделать шаг в этом направлении. Их было всего двадцать четыре — рун во всех созданиях. Когда все руны соберутся вместе в одном теле, Один вернется на землю. Или, скорее, Один и есть двадцать четыре руны в одном теле — он воплотится в нем. Когда-то его рождение среди людей было предопределено. Теперь это не так. Она видела, как он погиб в пасти волка. Был ли он мертв везде? И если был, то останется ли он мертвым? Если она позаботится о том, чтобы он лежал в могиле, то, возможно, он останется там.

Стилиана опустила руку в воду и подержала ее там. Она чувствовала связь всех колдовских источников, начиная от холодных струй Хвергельмира на ледяных просторах Урсарбруннра, источника судьбы, в который она погружалась под Константинополем. Еще она чувствовала ледяные потоки первых рек, бравших начало в этих источниках, — холодные искры, которые зажгли жизнь на земле. Они были нитями, соединявшими ее с тремя мрачными женщинами, плетущими в центре мироздания судьбы всех людей.

Сколько магии было в этом колодце для того, кто был готов заплатить болью и отречением за возможность овладеть ею! Но она не была одной из этих людей. Еще две жизни назад она отдала столько, сколько хотела отдать.

Когда-то она совершила бы ритуал, заклиная именами трехликих богинь тьмы и смерти, призвала бы Хтонию и Беллону, богиню войны, пила бы горькое зелье. Теперь в этом не было необходимости. Наверное, она просто перестанет подавлять руны, даст им расти внутри нее, позволит лить свой пустой свет серых небес, источать животные запахи, разрешит звучать их песням и звону.