От Земли к Андромеде (СИ) - Мишарин Борис Петрович. Страница 5

   - Понял, передам, - ответил охранник.

   Они вошли в сауну. Николай еще никогда в подобной не бывал, он вообще даже в обычной бане никогда не был, а тут раздевалки, отдельные комнаты с кроватями, бассейн с горкой, в котором плавали голые девушки. Увидев мужчин, они стали выбираться, но Степаныч крикнул:

   - Плавайте, когда надо - позовем.

   Они сели втроем за стол, Корней налил водку в рюмки.

   - Степаныч, может быть ты меня домой отпустишь? Вам и вдвоем неплохо будет.

   Степаныч хмыкнул, ответил не сразу:

   - Ладно, нам больше девок достанется. Приедешь утром, если будем спать - не буди и девок не отпускай, с похмелья организм всегда размножения требует. На посошок? - поднял рюмку Степаныч.

   - Не, полечу, - ответил он.

   - Ну, лети, лети, - произнес Степаныч, опрокидывая рюмку в рот, - давай, Коля - ешь, пей, веселись без стеснения и всяких там зажеванных тостов. Чувствуй себя, как дома, девок можешь хоть всех поиметь, но больше восьми сразу не забирай, оставь старику парочку для удовольствия.

   Степаныч рассмеялся. Николай выпил и стал закусывать. Когда он немного поел, Степаныч ушел в раздевалку, приглашая и его за собой.

   - Пора раздеться и в парнушку, потом бассейн и порнушка. Разница всего в одну букву, а смысл совершенно разный.

   В парилке он надел буденовку и сидел минут пять, нагреваясь. Потом подкинул парку и стал охаживать себя березовым веничком. Николай тоже от него не отставал. Потом выбежали вместе и плюхнулись с размаху в воду под кучи брызг и девичий радостный визг. Поплавали немного и с девчонками вернулись к столу.

   - Девоньки, себе и нам с Колей наливайте, ешьте, пейте без тостов и приглашений, - предложил Степаныч.

   Через некоторое время две девчонки рядом с Николаем начали тихо и тайно подхихикивать. Степаныч заметил, спросил:

   - Чего веселимся?

   - Так у него колом простынь встала, - сквозь смех ответила одна из девчонок.

   - И че смешного? - урезонил ее Степаныч, - две со мной остаются, а остальные с Николаем на траходромчик и быстренько.

   Часа через три Степаныч уснул, а Николай до рассвета попробовал всех и пошел по второму кругу. Он так и не уснул, когда проснулся и встал Степаныч, не увидев ни одной девчонки в своей кровати. Услышав стоны в соседней спальне, он ухмыльнулся - встал рано или еще не ложился? Прошел к Николаю в спальню, пристроился к одной из девчонок сзади и через десять минут встал под душ. Николай подошел позже, ополоснулся, девчонки искупались в бассейне и все сели за стол. Степаныч заметил с каким восхищением смотрели на Николая девчонки.

   - Понравился мальчик? - спросил он.

   - Понравился - не то слово, он нас всех поимел и неоднократно. Мы таких мужиков никогда не встречали, - с восторгом ответила одна из них.

   - Нам то хорошо, но его жене я не завидую, - усмехнулась другая, - больше двадцати раз бабе выдержать можно, но уже не в радость.

   Степаныч оторопело посмотрел на Николая:

   - Ты че - всю ночь и каждую не раз? Ну ты, блин даешь, вот это силища! Ты, Коленька, меня не перестаешь удивлять. Вчера, девчонки, я ему лом дал, так он его узлом завязал, как ниточку шовную. Вот это мужик! - воскликнул Степаныч.

   Вошел Корней.

   - За девчонками автобус пришел. Отпускаем?

   - Отпускаем, - ответил Степаныч, - проводи.

   Когда все ушли, он спросил Ковалева:

   - Поспишь немного?

   - Ночью высплюсь, я не устал. Что делать надо?

   - Да-а, - протянул Степаныч, - ты говорил, что не стрелял никогда. Пойдем - попробуешь.

   Они вышли во двор, охранники поставили чурку метрах в тридцати, прикрепили к ней мишень. Степаныч протянул Ковалеву пистолет с глушителем.

   - Попадешь или промажешь?

   Николай взял пистолет, выстрелил, не целясь. Охранник подбежал к чурке, крикнул оттуда:

   - В десятку.

   Степаныч уже серьезно и внимательно посмотрел на Ковалева.

   - Ты откуда такой - и с бабами, и с пистолетом, и с ломом?

   - С какими бабами? - не понял Корней.

   - Он еще спать не ложился, ночью всех баб перетрахал и не по одному разу, - ответил Степаныч, - драться умеешь?

   - Нет, драться не стану, боюсь силы не рассчитать - ударю, а головенка оторвется совсем или дырку в ней прошибу насквозь.

   Охранник услышал слова, подошел к ним.

   - Степаныч, надо бы наказать парня за пустой базар, отдай мне его на пару минут - сильно бить не стану, так, поучу немного.

   Степаныч стоял в растерянности - этот охранник был лучшим его бойцом, имел черный пояс по каратэ, но он знал силу Николая. Если охранник попадется на кулак, то живым ему действительно не остаться.

   Ковалев нахмурился...

   - Терпеть не могу бахвалов... разреши, Степаныч, я его бить совсем не стану - поймаю ладонью кулак и раздроблю костяшки. Руку долго лечить будет, но живой останется.

   В разговор вмешался Корней:

   - Я против, Степаныч, он уже одного поймал за руку, потом ее ампутировали, все кости в муку раздавил, его силу ты знаешь. Зачем нам лучшего бойца терять?

   - Согласен, Корней, силы у него действительно немерено.

   Но Ковалев заартачился:

   - Степаныч, я бить совсем не стану и руку ловить тоже. Раунд две минуты, пусть работает на полный контакт руками и ногами, а в конце второй минуты я ему зуб вырву.

   - Как это? - не понял Степаныч.

   - Вместо удара я двумя пальчиками зуб поймаю и вырву - за то потом хвалится перестанет. А зуб себе новый вставит.

   Степаныч переглянулся с Корнеем, спросил охранника:

   - Ты не против, он же тебе зуб точно вырвет?

   - Это еще поглядим, кто кому вырвет. Я не вырву, я ему все зубы повыбиваю, - ответил охранник.

   Степаныч засек время и объявил бой. Охранник усмехнулся, подошел ближе и резко ударил кулаком в челюсть. Казалось, что только голова Николая отклонилась в сторону, пропуская мимо летящий кулак. Удивленный охранник сделал несколько резких ударов - мимо. Николай даже не принимал бойцовской стойки, стоял, словно вразвалочку. Удары посыпались градом кулаками и ногами, пролетая мимо Николая. В конце второй минуты охранник ойкнул, изо рта пошла кровь. Степаныч объявил конец поединка. Николай стоял с вырванным зубом в руках, но никто не заметил, чтобы он вообще поднимал руки.

   - Как ты это сделал? - прошепелявил охранник, сплевывая кровь на землю.

   - Протянул руку и вырвал зуб, только сделал это очень быстро, глаз человека не в состоянии засечь подобную скорость, поэтому никто ничего не заметил. В следующий раз не хвастайся пред незнакомым человеком и знай, что есть бойцы получше тебя, - ответил Ковалев.

   Степаныч, Корней и собравшаяся вокруг охрана смотрели на Николая с ошеломлением. За две минуты лучший каратист не смог попасть в него ни разу, еще и собственный зуб потерял. Вот это скорость и реакция!

   - Ты точно марсианин, - восторженно произнес Степаныч, - такого в кино не увидишь и в фантастике не прочитаешь. Ладно, Лопата, езжай с ним в город, ты знаешь зачем.

   * * *

   Ковалев, которого с восторженных слов Степаныча стали называть Марсианином, постепенно знакомился с его империей и удивлялся мощи и разнообразию его структуры. Щупальца охватывали практически все сферы экономики и единственное, куда официально не лез Степаныч - это политика. Но это официально, фактически неизвестно кто оказывал большее влияние на область - он или губернатор.

   Пресса и политики практически не вспоминали о нем, как о воре в законе, его поминали лишь на губернаторских выборах и то в позапрошлый раз. Прошлые выборы прошли без его упоминания, политики и журналисты хорошо помнили слова не самого Степаныча, а его адвоката. Он заявил, что даже мелкие упоминания определенного имени фиксируются и не остаются без внимания. Все, абсолютно все журналисты, депутаты и руководители, упоминающие всуе имя вора в законе или ссылавшиеся на него по любому негативному поводу, получили достаточно большие сроки и отбывали наказание в местах не столь отдаленных.