Килкенни - Ламур Луис. Страница 11

— Вот так, доктор, — криво усмехнулся Мэйси. — Если вы искали для себя безнадежное дело, то вы его нашли.

Блэйн покачал головой.

— Это трудное дело, но не безнадежное.

— Как вы думаете, Долану можно доверять?

— Долан — ирландец, а ирландцы терпеть не могут, когда на них давят. Думаю, что в данном случае, мы можем полностью на него положиться… — Блэйн сделал паузу и в свою очередь обратился к Мэйси. — Лил, кто такой, на самом деле, этот Трэнт?

Мэйси некоторое время молчал.

— Кажется, я знаю это, док. Трэнт, вероятно, самый опасный ганфайтер на Западе. Я думаю, что Трэнт — это Килкенни.

— Килкенни?!

— Я уверен в этом.

— Килкенни… — Блэйн не мог прийти в себя от изумления. — Килкенни… здесь!

Глава 5

Ди Хэвеленд получил приказ от босса найти и убить Лэнса Килкенни.

Весть о том, что Мэйси опознал в нем знаменитого ганфайтера, уже облетела весь город. Теперь его вызов Тетлоу рассматривался совсем в другом свете.

Зато Хэвеленд, узнав об этом, был доволен. Как и всякий незаурядный ганфайтер, он гордился своим талантом в обращении с оружием и был рад представившейся ему возможности убить знаменитость и тем самым повысить свою репутацию среди профессиональных ганфайтеров. Далеко не богатырского сложения, не блистающий никакими достоинствами, кроме мастерского владения шестизарядным револьвером, Хэвеленд становился совсем другим человеком, когда дело доходило до стрельбы. Из безобидного, неряшливо одетого коротышки, он превращался в холодного, расчетливого и беспощадного убийцу.

В помощь Хэвеленду Тетлоу дал тех самых троих ковбоев, которых избил Килкенни. Сделал он это, безусловно, намеренно, так что теперь за Килкенни охотились те люди, которые желали его смерти, а не просто выполняли приказ. Сам Хэвеленд отобрал еще четверых людей Тетлоу, один из которых был индеец, апач, умеющий идти по следу.

Килкенни обнаружил их в горах через несколько часов после того, как они начали его выслеживать. Он внимательно рассмотрел их в подзорную трубу и сразу понял, кто они и зачем здесь. Навьюченные лошади и фляги с водой означали, что они не оставят в покое Лэнса, пока не убьют.

Килкенни тут же повернул коня на север, в дикую и пустынную местность. Если они хотят загнать его, как зверя, то их ожидает неприятный сюрприз. В таких местах прошла вся его жизнь и в любых, самых диких и тяжелых условиях, Лэнс чувствовал себя, если не прекрасно, то, во всяком случае, уверенно и привычно. Он знал все уловки индейцев, все хитрости белых охотников, поэтому индеец, который был с преследователями, нимало его не смутил. Нарочно оставляя за собой заметный след, Лэнс все дальше уводил их за собой в безводную скалистую пустыню. Несколько раз ему хотелось остановиться, повернуться к своим преследователям и показать им, как может драться профессиональный ганфайтер, но он подавлял эту безотчетную жажду убийства. Она пугала его. Если не приучить себя контролировать эти порывы безудержного желания убивать, то он превратится в подонка, вроде Мясника Хэвеленда.

Пылающее косматое солнце жгло нещадно лицо и руки, отражалось от ослепительного песка, превращая все вокруг в раскаленную печь. Килкенни оглянулся и, увидев далеко позади облачко пыли, улыбнулся. Ну, давайте за мной, не отставать!

Пустыня сменилась цепью каньонов и снова пустыней. День за днем, иногда задерживаясь у источников, чтобы набрать воды во флягу, Лэнс уводил Хэвеленда и его людей все дальше и дальше в пустыню. Его преследователи сильно устали и страдали от жары и жажды. Они стали раздражительны и часто ругались между собой. Источники попадались лишь от случая к случаю, и если привычный к пустыне Лэнс, умевший обходиться малым количеством воды, подъезжал к очередному источнику с наполовину наполненной флягой, то люди Хэвеленда просто умирали от жажды. Лишь сам Хэвеленд не жаловался и, не обращая внимания на других, упорно шел за своим врагом.

Нервы были уже на пределе. Люди начинали ненавидеть эту землю, солнце, друг друга. И вдруг погоня закончилась. Это случилось одним страшным утром, когда с хребта, поднимавшегося над ночной стоянкой преследователей, раздался выстрел. Люди вскочили и, еще сонные, ошалевшие, бросились к лошадям, метались в поисках укрытия, но вокруг была голая пустыня: ни деревьев, ни камней, за которыми можно было бы спрятаться. А с хребта, в четырехстах ярдах от них, гремели выстрелы. Пуля прошила руку Рэда Свилинга, другая убила лошадь, третья сбила шляпу с Ли Джэгера. Все ринулись в разные стороны, чтобы затруднить Килкенни прицел и попытаться найти хоть какое-нибудь укрытие.

Лэнс, не торопясь, вложил винчестер в седельную кобуру и направил коня в один из каньонов, куда, как он заметил, поскакал кто-то из людей Хэвеленда.

Дождавшись, пока всадник появится между камней, Лэнс снова вынул винтовку.

— Эй, ты! — рявкнул он. — Брось оружие! Человек немедленно подчинился.

— Хорошо. А теперь отстегни револьверный ремень и тоже брось! Только без глупостей!

Ковбой осторожно отстегнул ремень и уронил его на раскаленные камни. Его небритое, обожженное солнцем лицо не выражало ни ужаса, ни гнева, только усталую, безучастную покорность.

Лэнс взял его винтовку и одним ударом разбил и сплющил ее о камень.

— Эта винтовка стоила мне двух месячных окладов, — мрачно заметил ковбой.

— Жаль, — сочувственно покачал головой Лэнс. — Ты ведь собирался убить меня из нее, да?

— Что тебе от меня нужно? Ди все равно убьет тебя.

— Ди? Этот недоносок? Передай ему, что, когда он мне окончательно надоест, я приду сам и убью его. Но сначала я хочу, чтобы вы все как следует загорели под местным солнышком.

Ковбой исподлобья хмуро смотрел на него.

— Что ты собираешься со мной сделать? Килкенни холодно улыбнулся.

— А ты как думаешь? Или, может, желаешь получить назад револьвер и попробовать застрелить меня раньше, чем умрешь сам? Это будет честный поединок. У тебя будет шанс.

— У меня не будет шанса, — мрачно ответил ковбой, облизнув пересохшие губы. — Ты сам знаешь, что я не могу стрелять так быстро, как ты.

Килкенни поднял его револьверный ремень и патронташ.

— Ладно. Ты хотел поохотиться на меня, и я предоставлю тебе такую возможность, правда, это будет не совсем удобно без седла.

— Что?

По-прежнему холодно улыбаясь, Килкенни повел стволом винчестера, приглашая ковбоя сойти с коня.

Часом позже, в нескольких милях южнее, Спэйд Вули догнал Хэвеленда и остальных. Он был безоружен, и его лошадь была без седла. Флягу с водой Килкенни тоже отобрал.

— Какого черта, Спэйд! Что случилось? — спросил Рэд Свилинг.

— Он подстерег меня, — буркнул Спэйд. — Сказал, что я и дальше могу охотиться за ним, пока не надоест. И он был прав, черт возьми! Мне это уже надоело.

Хэвеленд поднял на него красные от усталости глаза.

— Ты что, вчера на свет родился? Как это ты позволил подобраться к себе? И что нам теперь делать? Вытирать тебе сопли? Седла нет, оружия нет, воды тоже нет. Ты ведь, небось, захочешь пить нашу воду? Так вот что я тебе скажу, Спэйд Вули. Возвращайся назад в Хорсхэд.

— Что? — Спэйду показалось, что он ослышался. — Без фляги? Да я же загнусь где-нибудь в пустыне!

— Что? Замочил штанишки? — оскалился Хэвеленд. Пусть это будет тебе уроком. Убирайся!

Рэд Свилинг внимательно посмотрел на Хэвеленда, не шутит ли он?

— Ди, да что ты? У него же нет ни одного шанса вернуться.

Хэвеленд медленно повернулся в его сторону.

— Может, и ты хочешь оставить свою флягу и присоединиться к нему? Или, может, возьмешься за револьвер? — глаза его стали вдруг безжизненными, а голос вкрадчивым.

Свилинг сглотнул и осторожно убрал руки подальше от револьверов. Он знал это выражение лица Хэвеленда, знал этот пустой взгляд. Хэвеленд мог убить его в любую секунду.

— Ну чего ты заводишься, Ди? Ты здесь босс, я только… — голос изменил ему и он замолчал. Хэвеленд перевел взгляд на Вули.