Гроза над Бомарзундом (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 25

Самые быстрые корабли у нас несомненно только что построенные корветы. Узкие хищные корпуса, достаточно мощные и, что еще более важно, новые машины позволяют им развивать под парами до 12 узлов. Под парусами их еще толком не проверяли, но по предварительным прикидкам при попутном ветре выдадут не меньше! Во всяком случае, хотелось бы.

Кроме того, имеется два фрегата, способные развить 11 узлов. «Рюрик» и «Олаф». Меня, признаться, поначалу удивляло, что колесники зачастую куда быстрее своих винтовых собратьев с сопоставимыми по мощности машинами, но тут, как говорится, дьявол в деталях. Во-первых, паросиловые установки на этих кораблях импортные, а во-вторых, никто толком не знает, какие именно винты надо ставить. Никакой внятной теории на этот счет пока что не существует, поэтому кораблестроители и механики постоянно экспериментируют, пытаясь подобрать наилучший вариант из возможных.

То же касается и обводов. Опытовых бассейнов, где можно было бы испытать модели строящихся судов, на предмет выбора оптимальной формы, нет на сегодня даже в Англии.[1] Так что на верфях строят в меру своего разумения, не имея при этом ни малейшего понятия, какое влияние оказывают на гидродинамику вращающиеся винты.

Но это дело не самого ближайшего будущего, а теперь мне приходится отделиться от основной эскадры и идти в бой с девятью вымпелами. Двумя колесными фрегатами, шестью корветами и добавленным в последний момент шлюпом. Так уж случилось, что наскоро починенный «Бульдог» оказался прекрасным ходоком, что в сочетании с внушительным калибром артиллерии делает его довольно ценной единицей.

Узнав об этом решении, Мофет, разумеется, попытался меня отговорить, но его никто не стал слушать.

— Самуил Иванович, — строго заметил я, нацепив для пущего впечатления на нос пенсне, от чего мой взгляд, по словам приближенных, становился ледяным, — Не смей никогда предлагать мне подобного бесчестия! А лучше снаряжай эскадру, да иди не мешкая вслед за мной. Коли встретится враг — станешь нам подмогой, а нет, так и ладно. Главное, успеть город спасти, да Пламриджу, чтоб ему ни дна, ни покрышки, укорот дать!

— Но это может быть опасно!

— На все воля Божья! Но если со мной что случится, помни. Главное, не дать союзникам захватить Бомарзунд! День и ночь тревожь их, бей, нападай. Жги. Мины ставь. Сделаешь все ладно — станешь в один ряд с Ушаковым и Сенявиным!

— Если с вашим высочеством случится несчастие, — угрюмо заметил адмирал, — просто отставка за счастье будет.

— Не дождетесь!!!

В общем, несмотря на его сопротивление, я вышел со своим отрядом сразу же, как пополнили запасы угля, оставив строжайший приказ следовать за мной без проволочек. Под командой адмирала оставались линейные корабли «Выборг» и «Константин», винтовые фрегаты «Мария» и «Полкан», колесные «Доблестный» и «Гремящий», а также присоединившиеся к ним парусный линкор «Иезекииль» и пароходофрегат «Богатырь». Последний, как я подозреваю, Мофет взял, чтобы тот, в случае чего, мог тащить корабль на буксире.

Ближе к берегу двигался отряд канонерок под флагом фон Шанца. Десять «Константиновок» и шестнадцать построенных по его проекту. На остальных во время предыдущего перехода возникли те или иные неполадки. Две единицы пришлось и вовсе оставить в Гельсингфорсе, поскольку их корпуса потребовали серьезного ремонта.

Последнее обстоятельство так сильно меня удивило, что пришлось распорядиться об организации соответствующей комиссии. Как говорится, у всякой ошибки есть имя, звание и адрес. И мне очень хотелось все это выяснить, чтобы не допустить подобного в дальнейшем.

Остальные, независимо от состояния машин, потащили с собой на буксире. Если что, починим в Або. С ними же шли и пароходы с припасами. В предстоящей нам кампании понадобятся все наличные силы и ресурсы, а взять их больше неоткуда. Стоит Нейпиру с Парсевалем-Дешеном узнать о нашем приходе, они тут же активизируются и блокируют все подходы. Так остается надеяться только на себя.

В отличие от Кости я никогда не бывал в Средиземноморье, где вода, по рассказам очевидцев, невероятно прозрачна. Но мне нравилось и здесь, в суровой и неприветливой Балтике. Грудь переполняло какое-то необычное чувство. Под ногами палуба, под которой пыхтит паровик. Плицы колес мерно хлюпают, ветер несет соленые брызги, следом за нами подобно белым лебедям следуют красавцы-корветы… Романтика!

— Ваше императорское высочество! — отвлек меня голос старшего офицера лейтенанта Небольсина.

— Да?

— Константин Николаевич…

— Смелее, лейтенант!

— Скоро обед, и кают-кампания просит вас быть нашим гостем.

— Что ж, благодарю за оказанную честь и не премину принять столь лестное предложение. Кстати, а лоцмана пригласили?

— Э… — немного помялся старший офицер, но затем, правильно оценив мой взгляд, тут же исправился. — Ну, разумеется!

Да, на большинстве боевых кораблей появились финские лоцманы. Как я уже говорил, война и блокада оставили здешних моряков без работы. Сенаторы даже хотели организовать из них нечто вроде «морского ополчения», но эту идею, как заведомо непродуктивную, пришлось пресечь. Однако безработные рыбаки и шкиперы никуда не делись. И тут ваш покорный слуга сделал ход конем. Не просто потребовал от местного магистрата предоставить лоцманов, но и распорядился платить им и содержать как офицеров. Плюс, солидная премия от финского Сената и перспектива получения имперских наград. На такую приманку клюнули многие.

Так что, теперь у штурвалов каждого из больших кораблей и многих канонерок стояли опытные, исходившие здешние воды и проливы моряки. Это в нынешних условиях — серьезное преимущество. И мы им незамедлительно воспользовались, идя без остановки всю ночь напролет. Не полным ходом, конечно, но довольно быстро.

Приглашение в кают-кампанию — большая честь даже для командира. А уж для простого финского обывателя, которыми в большинстве своем были шкиперы, и вовсе запредельная. Наш чухонец — низкорослый крепыш с простоватым выражением на круглом лице, прежде имел собственный корабль, на котором ходил по местным водам, как оказалось, неплохо знал русский и шведский языки.

— Анти Ихалайнен, — представился он.

— Как ты сказал? — удивился я.

— Ихалайнен. А что?

— Ничего, — усмехнулся я, оттого что наш лоцман оказался не просто похож на героя фильма «За спичками», но и носил такое же имя. — Кажется, мне приходилось слышать эту фамилию.

— Неудивительно, — хмыкнул тот. — Здесь меня каждая собака знает!

— Тогда нам стоит выпить за знакомство.

В отличие от своего экранного тезки этот финн много не пил и сразу же после обеда поспешил вернуться к штурвалу. Мы же еще некоторое время беседовали на разные темы за чашкой чая, рассказывая о разных забавных происшествиях, случавшихся за время службы. Затем плавно перешли к предстоящему нам сражению и войне вообще.

— Ваше импе… ­– начал было набравшийся храбрости мичман Терентьев.

— Господа, я же просил!

— Извините, Константин Николаевич. Все хотел спросить, отчего вы приказали разделить эскадру. Не лучше ли было идти всем вместе?

Услышав вопрос, все присутствующие дружно заткнулись. Обсуждать приказы начальства в Российском Императорском флоте не принято. А если их отдал сам генерал-адмирал и великий князь…

— Скажи мне, юноша, — усмехнулся я, хотя мичман был ненамного моложе Кости. — Сколько времени мы принимали уголь?

— Почти пять часов.

— А остальная эскадра?

— Когда мы уходили, они только начали.

— Вот и ответ на вопрос. Если бы мы стали дожидаться остальных, пираты Пламриджа не только успеют ограбить Або, но и прогулять всю добычу.

— Отчего же мы тогда идем столь малым ходом? — мичман упорно продолжал расспросы, несмотря на шиканье старших товарищей.

— Любопытная мысль пришла в голову. Я хоть и не из Одессы, но отвечать приходится вопросом на вопрос. Как хорошо ты разбираешься в паровых машинах?