Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka". Страница 46

И на ту суку, которая вообразила, что в этой жизни ей можно все. Даже играючи рушить чужие семьи ради своей прихоти. И как теперь ей, Стасе, жить дальше с этими знаниями? Как в самой себе разобраться, когда вокруг все до безумия зыбко и неоднозначно? Муж изменил, и не отрицает этого. Но в измене… вроде и виноват, а вроде и нет. И если виноват, то получил по заслугам! А если… если не виноват? Если сам стал жертвой обстоятельств? Наказывая его за эту самую измену, Стася позволила друзьям намять ему бока, подала на развод и… в конечном итоге скрыла от Яна свою беременность. А теперь получается, что наказание для него было неоправданно жестким? И она собственноручно вынесла Яну несправедливый приговор, утаив от него правду о дочери? Так получается?

«Господи… не дай мне сойти с ума! У меня уже мозги от всего этого плавятся! Что мне делать теперь? Как с ТАКОЙ… правдой смириться?»

Стася не знала. Потому и сильнее впивалась ногтями в кожу голову.

Потому и раскачивалась вперед-назад в позе душевнобольного человека.

«Где? Где этот чертов выход из этой чертовой ситуации? Где он?!»

Судорожно всхлипнув, Стася раздраженно смахнула слезы с лица.

Осторожно поднявшись, доковыляла до ванны (в которую все еще набиралась вода) и хорошенько умылась, приводя себя в порядок.

Поразмыслив секунду-другую, она перекрыла краны и убрала заглушку со сливного отверстия. Ей не хотелось нежиться в ванне. Ей хотелось… оказаться как можно дальше отсюда. Наедине с самой собой. Там, где сможет здраво мыслить. Там, где сможет хорошенько все обдумать и взвесить риски.

Убедив себя в этом, Стася вышла в коридор. Прислушалась — из гостиной доносились приглушенные голоса. Недолго думая, она направилась прямиком туда. И едва переступила порог, была оглушена радостным:

— Мамочка!

Настя кинулась к ней со всех ног и обняла за бедра. Стася же остолбенела заметив, что за секунду до этого она сидела на диване между Сергеем Алексеевичем и Яном. До ее прихода все трое увлеченно смотрели мультфильмы по телевизору. Вернее, мультфильмами была увлечена лишь Настюша. А Ян… таращился во все глаза только на нее. Будто знакомился. Изучал. С трепетом. Волнением. Но с появлением Стаси все изменилось. Их хрупкая идиллия разрушилась. Теперь Ян сверлил хмурым взглядом уже ее.

— Быстро ты, — бросил он напряженно, мгновенно сделав верные выводы.

— Да, — согласилась Стася, прижимая дочь к себе покрепче. — Решила обойтись без горячей ванны. А вы почему в меньшинстве? Где Галина Петровна?

— На процедурах, — пояснил Костров-старший. — С Верочкой в спальне уединились. От плана лечения отступать нельзя. Режим. Сама понимаешь.

— Угу, — кивнула Стася.

И услышала удивленное:

— Мама, а где ты была?

— На улице, — передразнила она свою любопытную малышку.

— А что ты там делала?

Встретившись глазами с Яном, Стася невольно покраснела. Стыдно было признаваться и дочери, и Сергею Алексеевичу, что не справилась с эмоциями. Снова. Неожиданно на выручку ей пришел Ян.

— Мы с твоей мамой играли в догонялки, — подмигнул он Настюше. — Она убегала, а я догонял. Ты знаешь такую игру?

— Д-а-а-а! — взвизгнула та от радости. — Поиграем?

— В другой раз, милая! — в последний момент остановила ее Стася. — Прощайся с дедушкой Сережей и дядей… Яном. Нам пора домой.

— Уже? — всполошился Костров-старший. — Так скоро? Но мы думали…

— Простите, Сергей Алексеевич, — она шумно сглотнула, превозмогая дрожь во всем теле. — Я что-то неважно себя чувствую. Хочу прилечь. Да и гостим мы у вас почти весь день. Вполне достаточно для первого раза. Пора и…

— Так у нас приляг! Наш дом — ваш дом!

— Спасибо за предложение, — Стася вымучила из себя улыбку. — Но у нас там Ульяна Семеновна одна скучает. Настюша, не стой столбом. Собирайся.

Малышка поникла, но спорить не стала. Грустным голоском пролепетала:

— Пока, дедушка Сережа! Пока, Ян!

Стася удивленно вскинула брови, собираясь исправить дочь.

Но Ян опередил ее. Припечатав странным взглядом, заявил:

— Я попросил твою принцессу, называть меня по имени.

— О… — растерянно протянула она в ответ. — Ясно.

Не зная, куда деться от неловкости, сковавшей каждую мышцу, схватилась за телефон. Собиралась вызвать такси, но Костров остановил ее непреклонным:

— Я отвезу вас. Сам.

— Нет-нет. Не утруждайся. Мы…

— Мне не сложно. Поехали.

Не принимая возражений, он прошагал мимо них к выводу. Стасю же затрясло от запредельного вброса адреналина в кровь. Задышав часто-часто и нервно увлажнив пересохшие губы, она привела свой последний аргумент:

— Но… у тебя ведь даже детского кресла нет!

Ян остановился. Не проронив ни звука, подошел к ним.

Схватил на руки просиявшую от радости Настю и вновь направился к двери, сухо бросив:

— Решим вопрос. До магазина автотоваров меньше двух остановок.

Глава 45

Ян действительно это сделал. Купил детское автомобильное кресло.

Недешевое. Яркое. С цветами и пчёлками. Выбранное лично Настей.

Стоило ей указать пальчиком на понравившуюся расцветку, как Костров направился на кассу и оформил покупку. И зачем, спрашивается?

Чтобы просто отвезти бывшую жену и ее ребенка к ним домой? Сомнительное удовольствие! Не говоря уже о том, что очень затратное! Стася пыталась отговорить Яна от этой затеи — и не раз, но безуспешно.

В конечном итоге она смирилась. Некуда ему деньги девать — да пожалуйста!

Не проронив более ни слова, со смесью волнения и трепета Стася наблюдала за тем, как свободно и легко Костров контактирует с… их дочерью. Ей казалось, что мужчин ее малышка-трусишка остерегается и откровенно побаивается. На самом деле, так и было. К чужакам Настюша всегда присматривалась долго, с осторожностью. И не важно, женщина перед ней, мужчина или другой ребенок. Но… не в случае с Яном. Они с ним сразу нашли общий язык. Настя всем своим естеством тянулась к нему. Будто чувствовала. Будто на уровне инстинктов знала правду. И да, от этого Стасе становилось не по себе. Особенно, когда эти двое ворковали между собой, временами не замечая ее присутствия. Ревновала ли она? Возможно!

Ведь все эти годы жила со стойким убеждением, что Настя только ее дочь.

И делить малышку с кем-то еще… с тем, кто, по сути, имел на нее точно такие же права (хоть и не знал об этом), было даже страшновато. Но Стася стойко держалась, цепляясь за последние крохи самообладания. Балансируя на краю пропасти, и в каждый миг рискуя оступиться. Маскируя тревогу вежливой улыбкой, она молча наблюдала за тем, как Ян и Настя пытаются совладать с детским креслом. Первый, не имея должного опыта, вертел его и так, и сяк, пытаясь разобраться в нехитрой конструкции. Вторая же, явно вообразив себя экспертом в этом вопросе, охотно ему помогала.

— Вот здесь нужно сидеть, — комментировала, тыча пальчиком в нижнюю часть кресла. — А это для моей спинки. О! А сюда нужно… вздеть ремешок!

— Куда? — задумчиво отозвался Ян.

— Сюда-сюда!

Наконец, заветный ремешок издал характерный щелкающий звук.

А следом раздалось восторженное:

— Ура! Получилось!

— Получилось, — рассмеялся Ян. — Дай пять, напарник!

Выполнив его просьбу, Настюша посмотрела на мать.

В следующий миг салон автомобиля наполнился радостным воплем:

— Мамочка, представляешь, я теперь напарник!

— Молодчина, — Стася рефлекторно потянулась к ней, чтобы поцеловать.

Но Ян не успел отпрянуть. Распрямиться. Так и застыл, прожигая ее стремительно темнеющим взглядом. Застыла и она. В жалких сантиметрах от него. С дико ревущем пульсом и сердцем, болезненно щемящем в груди.

«Так близко друг к другу! Все мы! Мать. Отец. И дочь. Словно… семья! Настоящая семья! Как же это правильно. И в то же время странно…»

Она не могла утверждать наверняка, но кажется, Ян думал о том же.

Потому и смотрел так пристально. Так задумчиво и потерянно.