Сказка о заветном месте (СИ) - "Джиллиан". Страница 6

Наташа сидела на коленях и уговаривала себя не удирать от мальчика, который медленно, но приближался к ней.

Наконец между ними осталось расстояние в два шага. Мальчик руками подтащил цепь к себе и изучающе уставился на Наташу. Сидел боком, на бедре. Одет, скажем прямо, не для той погоды, что на улице – там всё-таки довольно прохладно, хоть и по-летнему: на нём явно короткие для него, истлевшие до дыр штаны и рубаха, которая разве что не сползала с его плеч – кажется, чья-то мужская. Дышал часто, будто ему пришлось недавно быстро бежать.

Затем его взгляд из изучающего сменился на испытующий. Он сделал ещё рывок вперёд. Шаг между ними. Глубоко вздохнул и поднял руку. Стараясь не жмуриться от страха, Наташа вытерпела момент, когда его палец коснулся её лица. Впрочем, это сначала только коснулся. Он застыл на какой-то точке на скуле, после чего слегка надавил. Девушка замерла в ожидании боли. Но палец отлепился от этой точки и притронулся к следующей – напротив. Тоже чуть-чуть нажал. Выждал – и третья точка на её подбородке ощутимо была надавлена. Что он делает?

Скоростной сумбур в мыслях и чувствах внезапно остановился.

Пришло недоумение: он дотронулся до тех самых родинок-уродинок на её лице. Зачем? Впервые видит, что на лице могут быть такие… точки?

Пока она раздумывала о постороннем и ненужном, мальчик бедром по полу передвинулся ещё на один шаг к ней, бросил взгляд на Шастю, внимательно наблюдавшего за ним, и обнял Наташу за шею. И отпрянул, чтобы низко опустить перед ней голову.

Новые непонятки. Зачем? Зачем он опустил голову? И снова Наташа обругала себя: зачем-зачем! Снять с него ошейник она должна!

Она встала и торопливо осмотрела широкое кожаное кольцо на тонкой мальчишечьей шее. Обнаружила, что кольцо – с застёжкой. Но почему тогда мальчик не сумел расстегнуть её? Она же простейшая. Или здесь какая-то закавыка? Чуть подтянув края ошейника, Наташа разъединила их, вытолкнув металлический язычок застёжки из предназначенного ему паза. Легко, как и ожидалось… Здесь, на этом месте, было достаточно светло. Поневоле приподнявшаяся над Эктором девушка скользнула взглядом по его спине, видимой под великоватой ему рубахой. Кривые и толстые рубцы на лопатках поразили её, хотя вполне она не могла понять их значения. Зато смутно догадалась, что именно эти рубцы не давали мальчику возможности поднять руки на затылок и расстегнуть ошейник.

Она тут же отбросила ошейник. Снова прозвенела цепь.

Шастя будто сообразил, что некое действо закончено, и деловито вышел из сарая.

Вроде всё. Почему же Эктор, освобождённый от цепи, не встаёт и смотрит снизу вверх, как будто чего-то ждёт?

В сарае, и так полутёмном, стемнело ещё больше, когда в дверном проёме появился кто-то, кто голосом Димана предупредил:

- Старик велел поторопиться.

Девушка, обернувшись к нему, в ответ хотела ляпнуть: «Откуда ты знаешь?» Но взгляд упал на руку мальчишки с задранным рукавом куртки. Два пластыря, под одним из которых размазалась кровь, объяснили всё. Но сейчас не до объяснений, подловил ли старик Димана, вынуждая его поторопить Наташу, или мальчишка сам попросил его о помощи с незнакомым языком.

Она склонилась над Эктором и… И тот снова обнял её за шею и чуть не уронил её, всем весом поневоле дёрнув к себе.

Наташа только и успела руками упереться в земляной пол, чтобы не грохнуться вперёд, задавив и самого мальчика. А тот изловчился и так плотно вцепился в неё, что изумлённый Диман пробормотал:

- По-моему, он хочет, чтобы ты его несла?

- Тогда помоги мне встать, - проворчала Наташа, снова вынужденно севшая на колени.

- Он очень тяжёлый? – заволновался Диман, подбегая к ней.

Она выпрямилась, придерживая мальчика под ноги.

- Да нет, - удивлённо ответила. – Впечатление – ведро с водой.

И оба замерли. Эктор коснулся щекой лица Наташи, опуская голову к её плечу.

- Он заснул? – почему-то шёпотом сказал Диман.

- Вы чего здесь застряли?! – зашипела с порога Света. – Там Элфрид волнуется!

Эктор хорошо так влепился в девушку, обнимая, что Наташа, почти не ощущая его груза на себе, поднялась – правда, не без новой помощи Димана. Поспешила она из сарая, обалдевая, насколько стремительно несутся события, насколько быстро осваиваются в этом мире детишки из её собственного мира: неужели Света теперь тоже понимает здешний язык? И не злится на этого, как его, Элфрида, за то, что он… Или она тоже попросила?

Обалдевать пришлось и по выходе из сарая.

Старик эльф уже стоял на ногах – и довольно уверенно, хотя его первые шаги подсказали, что он всё ещё слаб.

- Что у него со спиной? – вполголоса спросила Наташа.

- Он сказал, что его ударили плетью, из-за чего он неловко упал, - ответил Диман, шагавший рядом и с тревогой оглядываясь.

- А я помогла ему, - сосредоточенно сказала Света, поспешая за ними следом.

- Помогла? Как? – не удержалась Наташа.

- Элфрид сказал, что у меня дар целительства, - хмыкнула девочка.

Дальше расспрашивать ошеломлённая девушка не стала. Зато стало понятно, почему эльф выглядит бодрее. Едва подошли к старику, тот отчаянно замахал руками:

- Быстрее! Быстрее! Сейчас сюда приедут всадники! Надо успеть унести отсюда Эктора до их появления!

Говорить с грузом на себе было непросто, пусть мальчик и весил маловато. Так что Наташа спросила лишь одно:

- Куда?

- Пока сюда! – суетился старик, сходя с дороги и с оглядкой на них уходя куда-то на равнину. – Тут неподалёку есть небольшой овражек. Нас оттуда не увидят – там и переждём… Быстрее! Пожалуйста!

По пути к овражку, которого с дороги и в самом деле не было видно, Наташа всё думала: «Ну, переждём мы там. А потом? Что потом?»

Если бы она знала, что будет спустя несколько минут, она бы снова забежала в сарай – и глянула бы на потолок. Может, и зря, но хотя бы надежда оставалась. Глупая надежда, но была! Надежда взглянуть на потолок и убедиться, что назад, в их собственный мир, дорога им заказана! А теперь оставалось лишь с ужасом следить за происходящим. И не оттого с ужасом, что смотрела туда, а потому что…

Они спрятались в том овражке – и впрямь небольшом: видимо, когда-то бежали весенние ручьи, да и равнина здесь слегка наклонная к лесу. И только успели устроиться за невысоким и маленьким обрывом (Эктор так и оставался при ней), как издалека ещё Наташа разглядела, что к сараю мчится небольшая группа всадников. Спрашивать старика не стала – зачем. Решила посмотреть всё своими глазами.

А всадники остановили лошадей у тех же пней, спешились и пошли к сараю.

Девушка помнила, что Диман, по привычке жителя многоквартирного дома, закрыл дверь в сарай. Секунды спустя она переглянулась с мальчишкой: один из всадников подёргал дверь – и та не открылась. После перегляда с мальчишкой посмотрела на Элфрида: старик мстительно кривил губы, следя за всадниками, которым не удалось войти в сарай.

А потом… Всадники сгрудились в кучу, что-то показывая друг другу, – так почудилось Наташе. И только когда они разошлись, она поняла, что в их руках – факелы. Нет, она не поняла бы, что это, если бы они просто горели – в дневном свете огня не разглядишь. Но факелы ещё и чадили чёрным дымом. И всадники сунули факелы в скрученное сено, после чего быстро отошли от сарая.

Потрясённая Наташа смотрела, как загорается сарай, как всадники снова садятся на лощадей и не спеша покидают место… казни?!

Открыла рот – повернулась к старику спросить, что же происходит, и не произнесла ни слова: Элфрид безмолвно плакал, глядя на горящий сарай.

Прижимая к себе голову необычно крепко спящего Эктора, Наташа оглядела растерянного Димана, пока ничего не понимавшую Свету – а кот вообще сидел на дне овражка, наблюдая за чем-то, что ему было более любопытно, чем людям. И, собравшись с мыслями, жёстко сказала:

- Элфрид, вы знаете, куда нам сейчас?

- Да-да, - всхлипывая, ответил старик, поднимаясь с коленей, на которых сидел, выглядывая над краем овражка. – Пойдёмте. Дорогу я знаю.