Библиотека Душ - Риггз Ренсом. Страница 28

Я изогнулся, пытаясь рассмотреть узкие отверстия, в которые протиснулись языки. Зубы пустóты глодали каменные плиты. Ее черные глаза выкатились из орбит и сверкали голодным блеском. Мы висели, как плоды на толстых черных плетях, а под нами разверзлась пропасть.

Я попытался заговорить на ее языке.

– ПОСТАВЬ НАС! – закричал я, но это прозвучало по- английски.

– Попробуй еще! – взмолился Эддисон.

Я закрыл глаза и представил, как пустóта исполняет мое приказание, затем предпринял еще одну попытку.

– Поставь нас на мост!

Снова английский. Это была совсем не та пустóта, с которой я познакомился и с которой общался на протяжении нескольких часов, пока она была закована в лед. Это было другое, незнакомое мне чудовище, и моя связь с ним была совсем слабой. Похоже, она почувствовала, что я подыскиваю ключ к ее мозгу, и внезапно подняла нас вверх, как будто замахиваясь, прежде чем низвергнуть свою добычу в бездну. Я должен был немедленно до нее достучаться.

– ПРЕКРАТИ! – завопил я, срывая горло, и на этот раз услышал гортанные звуки языка пустот.

Мы резко замерли в воздухе. Какое-то мгновение мы просто висели, раскачиваясь, как белье на ветру. Мои слова достигли какой-то цели, но этого было недостаточно. Пока пустóта всего лишь растерялась.

– Мне нечем дышать, – прохрипела Эмма.

Обвивший ее язык затянулся слишком туго, и ее лицо стремительно наливалось кровью.

– Поставь нас на мост, – произнес я – снова на пустотном! – ощущая, как каждое слово царапает мне горло.

Говорить на их языке было все равно, что давиться скобками от степлера.

Пустóта что-то нерешительно протрещала. На секунду я даже успел обрадоваться. Мне показалось, что еще немного, и она исполнит мою просьбу. Затем она принялась дергать меня вверх и вниз, как будто вытряхивая полотенце.

Мир вокруг меня потемнел. Когда я пришел в себя, мой язык онемел, а во рту ощущался привкус крови.

– Скажи ей, чтобы она нас опустила! – кричал Эддисон.

Но я уже вообще почти ничего не мог произнести.

– Я пытаюсь, – пробормотал я и закашлялся, плюясь кровью. – Поштавь наш, – на ломаном английском произнес я. – Пош…

Я замолчал, перенастроил мозг и сделал глубокий вдох.

– Поставь нас на мост, – отчетливо произнес я на языке пустот.

Я повторил это еще трижды в надежде, что мое требование проникнет в какую-нибудь извилину примитивного мозга пустóты.

– Поставь нас на мост. Поставь нас на мост. Поставь нас на…

Внезапно она издала леденящий кровь вопль отчаяния, поднесла меня к отверстиям своей каменной клетки в мосту и взревела снова, забрызгав мне лицо черной слюной. Затем она подняла всех нас и швырнула туда, откуда мы пришли.

Мгновения, которые мы летели по воздуху, показались мне вечностью. Я был уверен, что мы обречены, а затем я ударился плечом о твердые камни моста и мы заскользили вниз, к его началу.

Каким-то непостижимым чудом мы уцелели. Да, мы были оглушены, но живы и в сознании, и все наши конечности по- прежнему нам повиновались. Скользя по гладким мраморным плитам, мы врезались в кучу голов, тут же разлетевшихся, как кегли. Теперь они окружали нас со всех сторон и наперебой изощрялись в злословии.

– Добро пожаловать обратно! – произнесла ближайшая ко мне голова. – Ваши вопли ужаса доставили нам неизъяснимое наслаждение. У вас по-настоящему мощные легкие!

– Почему вы не сказали, что в этом чертовом мосту прячется пустóта? – спросил я, пытаясь сесть и ощущая, что все мое тело пылает болью.

Я содрал кожу на ладонях, сбил колени и, по всей вероятности, вывихнул плечо.

– Это было бы неинтересно. Мы любим сюрпризы.

– Кажется, вы понравились Тиклсу, – заметила другая голова. – Предыдущему гостю он отгрыз ноги!

– Это еще что! – произнесла голова с блестящим кольцом в ухе, придававшим ей сходство с пиратом. – Однажды он обвязал одного из этих странных людишек веревкой, опустил в реку, а через пять минут вытащил и съел.

– Странный человечишка аль денте, – с понимающим видом поддержала ее третья голова. – Наш Тиклс настоящий гурман.

Чувствуя, что стоять я пока не в состоянии, я подполз к Эмме и Эддисону. Девушка сидела, потирая голову, а пес пытался наступить на поврежденную лапу.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Я здорово треснулась головой, – ответила Эмма и поморщилась, когда я начал осматривать место ушиба, из которого сочилась струйка крови.

Эддисон поднял безвольно висящую лапу.

– Боюсь, она сломана, – сообщил он. – Полагаю, у тебя не было возможности сказать этой твари, чтобы она поставила нас осторожно.

– Очень смешно, – буркнул я. – Если уж не то пошло, я вообще не понимаю, почему я просто не приказал ей убить всех тварей, а заодно спасти наших друзей.

– Если честно, то я тоже этого не понимаю, – кивнула Эмма.

– Я шучу.

– А я нет, – решительно ответила она. Я промокнул кровь с ее раны манжетой сорочки, и девушка, поморщившись, оттолкнула мою руку. – Что там произошло?

– Я думаю, пустóта меня поняла, но мне не удалось заставить ее повиноваться. У меня нет с этой пустóтой такой связи, которая у меня есть… была… с той, предыдущей.

Та тварь погибла, раздавленная мостом, или утонула, и теперь я начинал об этом сожалеть.

– Как ты нашел общий язык с той первой пустóтой? – спросил Эддисон.

Я быстро рассказал им, как нашел ее, вмерзшую в лед по самые глаза, и провел ночь, держа ладонь у нее на голове. Эта странная близость, похоже, позволила мне взломать какие-то жизненно важные участки ее мозга.

– Если у тебя не было связи с пустóтой в мосте, – выслушав меня, поинтересовался Эддисон, – то почему она нас пощадила?

– Может, она просто растерялась?

– Ты должен с этим разобраться и усовершенствовать свои навыки общения, – напрямик заявила Эмма. – Нам необходимо переправить Эддисона на другую сторону.

– Усовершенствовать? Что я должен делать? Брать уроки? Это существо убьет нас в следующий раз, когда мы к нему приблизимся. Нам придется найти другой способ перебраться.

– Джейкоб, другого способа нет. – Эмма отбросила с глаз спутанные волосы и вонзила в меня горящий взгляд. – Единственный способ – это ты.

Я собрался с духом, готовя решительную отповедь, как вдруг ощутил резкую боль в заднице и с криком вскочил на ноги. Одна из голов укусила меня за пятую точку.

– Ты чего? – закричал я, потирая укушенное место.

– Слышь, вандал, насади нас на пики и сделай все, как было! – потребовала голова.

Я изо всех сил ударил ее ногой, и она отлетела к группе попрошаек. Все головы начали кричать и проклинать нас, нелепо раскачиваясь в такт движениям челюстей. Я выругался в ответ и начал пинать пепел в их жуткие высохшие лица, пока они не принялись плеваться и давиться. И тут что-то маленькое, круглое и влажное ударило меня в спину.

Гнилое яблоко. Я развернулся к попрошайкам.

– Кто это бросил?

Они начали смеяться, как обдолбанные нарики, тихо и глупо хихикая.

– Проваливайте туда, откуда пришли! – заорал один из них.

Я уже и сам начинал думать, что это не такая уж плохая идея.

– Как они смеют, – оскалился Эддисон.

– Забудь, – попытался успокоить я пса. Мой гнев уже улегся. – Давай просто…

– Как вы смеете! – негодующе взревел Эддисон, поднимаясь на задние лапы. – Вы разве не странные? Или у вас нет ни стыда, ни совести? Мы пытаемся вам помочь!

– Дай нам флакон или проваливай к черту! – заявила нищенка в лохмотьях.

Эддисон затрясся от ярости.

– Мы пытаемся вам помочь, – повторил он, – а вы тут… посмотрите на себя!.. наш народ уничтожают, наши петли разрывают на части, а вы спите под воротами наших врагов! Да вы должны бы бросаться на них всем телом! – Он ткнул в них раненой лапой. – Вы все предатели! Клянусь, я этого так не оставлю и когда-нибудь вы все предстанете перед Советом Имбрин и понесете наказание!

– Ладно, ладно! Не трать на них силы, – произнесла Эмма и, пошатываясь, поднялась на ноги.