Отказ не принимается (СИ) - Кей Саша. Страница 41

– Вы хотели поговорить о чем-то, Виктор Андреевич, – облизну в губы, напоминаю я.

– Ты наконец снизошла до моих желаний? – иронично спрашивает он. – Да, Варвара. И поговорить, и кое-что еще.

На секунду его прерывает официант. Налив нам в бокалы напитки, он снова бесшумно скрывается, оставив на столе перед Виктором поднос, на котором лежит что-то темное.

– Я вас слушаю, Виктор Андреевич.

– Всегда бы так, – уголки его губ подрагивают. – А вот если б ты меня еще и слушалась… – мечтательно тянет он.

– Мы собрались здесь помечтать? – чуть резче, чем следует, отзываюсь я.

– Чтобы сказку сделать былью, – цитирует Воронцов, но под моим напряженным взглядом переходит к сути. – Ты мне нравишься, Варя. Очень. Думаю, ты – ведьма.

У меня сердце пропускает сразу несколько ударов, но я не знаю, что ответить на эти слова.

– Ты мне нужна. Я решил сказать это прямо, раз деликатных намеков ты не понимаешь.

Как на грех, я в этот момент делаю глоток, чтобы запить откровения Виктора, и чуть не давлюсь водой.

Деликатные намеки?

Я что-то пропустила?

А Воронцов, открыто глядя в мои распахнутые от изумления глаза, продолжает:

– Я хочу тебя. Себе. И не собираюсь от тебя отказываться. Тебе будет хорошо со мной. Я не подарок, это правда, но ведь есть и преимущества…

Он чуть сдвигает приборы на столе и пододвигает оставленный официантом поднос ближе ко мне так, что мне становится виден широкий низких бархатный футляр с золотым вензелем в виде буквы «Б».

Все в городе знают, что это логотип ювелирного магазина Бергмана, и цены там баснословные.

Длинные пальцы откидывают крышку, и моему взору предстает ни много ни мало сверкающее колье.

Господи! Это же не могут быть бриллианты, правда?

В полном шоке я разглядываю искрящиеся камни, оправленные в белый металл.

В самом волшебном сне мне и присниться не могло, что мужчина захочет подарить мне что-то подобное…

Но, разумеется, я не могу это принять.

– Не тороплю с ответом. Варя, у тебя есть время. До вечера.

Это называется «не тороплю»?

Я уже почти открыла рот, чтобы отказаться, но Воронцов поддевает колье и поднявшись подходит ко мне.

– Ты сказала, достаточно попросить, – вкрадчиво напоминает Виктор, встав за моей спиной, отчего у меня вдоль позвоночника бегут мурашки.

Колье прохладой ложится на мои ключицы.

Я чувствую теплые пальцы, застегивающие замок у меня на шее и поглаживающие позвонки.

– Я прошу тебя стать моей.

Глава 55

Эти слова, произнесенные с неприличным подтекстом, на самом деле ничего не значат. Нет за ними ничего.

Стать его кем?

Спутницей? Любовницей? Игрушкой?

Разочарование, неожиданно острое, впивается в сердце. Не таких слов девушки ждут от мужчины.

А то, что Воронцов подкупает меня подарками, как раз и говорит о том, что ничего серьезного он не предлагает. Так. Товарно-денежные отношения.

Я готова расставить все точки над «и», но появление Тимошки заставляет меня прикусить язык. Уж слишком жесткие фразы хочу я сказать Виктору. Ребенку такое слышать не стоит.

Почувствовав, как я закаменела под его ладонями, Воронцов настойчиво повторяет:

– Ответ дашь вечером. Я постараюсь не сойти со ума до этого момента, а ты, Варя, не торопись. Подумай. Не руби с плеча, как у тебя это водится.

Устало прикрываю глаза. Этот мужчина – не мое. Слишком сильно он шатает мою реальность. Раскачивает меня как на качелях. Я обещала ему поговорить с Тиль, и я это сделаю, но потом… нужно найти такие слова, чтобы Виктор принял – нам не по пути. Мы из разных миров.

Вернувшийся за свое место Воронцов смотрит мне в лицо и мрачнеет. По мне без труда можно понять, что я не в восторге от его речи.

Официант, снова нарисовавшийся на горизонте, пытается предложить Тимке какие-то блюда, но тот соглашается только на картошку-фри с кетчупом.

Мой консерватор.

Странно, что не попросил корочку хлеба, это у нас любимая еда.

Впрочем, открыв меню, я и сама теряюсь. Все такое незнакомое, никаких привычных цезарей и минестроне. Да еще и цены не указаны. Мне и так кусок в горло не полезет под насупленным взглядом Виктора, сейчас еще и выберу что-то невкусное, зато дорогущее.

Подняв полные беспомощности глаза на Воронцова, делегирую ему полномочия:

– Посоветуете? Мне что-нибудь легкое. Я рыбу люблю.

По выражению лица Виктора вижу, что то, что я продолжаю поддерживать дистанцию, его напрягает.

Ничего. Меня тоже многое держит в напряжении. А ему полезно будет побыть вне шкуры хозяина жизни.

Стыдно признаться, но несмотря на затаенное сожаление, что Воронцов не предложил мне что-то приемлемое, я испытываю легкое злорадство от того, что вечером я дам ему окончательный от ворот поворот.

Атмосфера за столом царит тяжелая. Сгущающиеся тучи не удается разогнать даже Тимке. И он с детской непосредственностью, просто линяет от нас обратно в игровую комнату, даже не доев свою картошку.

Даже завидно. У взрослых так не принято, я бы тоже сейчас куда-нибудь убежала.

Но увы. И под пристальным вниманием хмурого Воронцова я практически заглатываю выбранное им для меня блюдо, даже толком не поняв, угодила мне севрюга под ягодным соусом на подушке из шпината или нет.

Виктор смотрит на меня неотрывно, голодным взглядом провожаю каждую вилку, которую я отправляю в рот, позабыв про свой стейк. В глазах у него такой фейерверк, что мне не по себе.

И после обеда, помогая мне снова накинуть шубку, его руки сжимают меня горячо и крепко, заставляя краснеть. А заметив, что один из посетителей заинтересованно меня рассматривает, Воронцов обнимает меня так собственнически, будто я сейчас убегу к этому молодому человеку.

Неловкой тишины в машине нет только благодаря Тимошке, который взахлеб рассказывает, как круто он качался на веревочной лестнице, прямо как настоящий пират. Он постоянно перевешивается с заднего сидения между передними, чтобы водителю было лучше его слышно, и Виктор снова и снова перехватывает его, чтобы он не брякнулся вперед. И каждый раз, когда он задевает мою руку, я вздрагиваю и отодвигаюсь.

Обстановка так накаляется, что как только мы доезжаем до места, я выстреливаю из машины, прежде чем Воронцов успевает открыть мне дверь и подать руку.

Почему-то я думала, что этот самый прием будет в коттедже, но водитель привозит нас к городской квартире, где уже снуют люди из службы кейтеринга, сервируя шведский стол и стойки для напитков.

Навстречу нам вылетает молоденькая встрепанная девушка, может, чуть моложе меня. Наверно, студентка.

– Вы уже вернулись! – в ее голосе слышится заметное облегчение. – Мне как раз пора убегать!

И даже не прощаясь, она сует ноги в ботинки и, схватив дубленку подмышку, пулей вылетает из квартиры.

– Это кто? – очень любопытно, что так довело девчонку.

– Бебиситтер из агентства, – морщится Виктор. – У Екатерины сегодня выходной. Надо было с кем-то оставить Тиль ненадолго.

– Вы не пробовали водить Эстель в сад? – мягко намекаю я. Такой активной девочке явно не хватает возможностей, чтобы потратить энергию. Я Тимку-то стараюсь вымотать, а то он и после садика как заведенный.

– У нее подготовишка, – вздыхает Воронцов, – но они откроются только после праздников.

Словно опасаясь, что я тоже сейчас умчусь, как наемная няня, Виктор перехватывает мои пальцы горячей ладонью и ведет меня в комнату к Тиль.

Тимка застревает по пути, столбом застыв перед башней из фужеров.

Догадываясь о желаниях ребенка, я строго грожу ему пальцем и в ответ получаю настолько невинный взгляд, что уверяюсь в собственных догадках.

Однако Воронцов уверенно буксирует меня дальше, и мне остается только надеяться, что мы с мамой воспитали Тимошку достаточно хорошо.

А вот Тиль, увидев меня с отцом, хорошими манерами не заморачивается и огорошивает меня криком на грани визга.