Золотой Стряпчий (СИ) - "Cyberdawn". Страница 16

То есть, для максимального эффекта мне стоит давать объявления в номер параллельно с соответствующей статьёй, если она появится. А вот с текущим «делом» выйдет не так рекламно, как я рассчитывал. Впрочем, тут так и так выходила двухконцовая палка: или орать на весь Золотой о своих намереньях и собирать на суд толпу народу, высоковероятно получив вместо суда «извините, погорячились» и возврат отъятых денег. Или делать всё быстро, без особых свидетелей, а рекламный купоны состричь с описания постфактум. Последний вариант как-то попривлекательнее выглядит.

При этом появлялась новая проблема персонала: я изначально рассчитывал, что шумиха прогремит, я буду себе сидеть в Услуге и встречать клиентов. Только вот мне, помимо работы поверенным-стряпчим, надо будет и мордой своей почтенной мелькать и разговоры разговаривать. Первое время я вообще думал Млада озаботить, что несколько перебор. Потом — секретаря. А потом Лиса указала мне на ма-а-аленький нюанс. Те же жрецы, которые «работают за деньги», двадцать четыре-семь в храмах не торчат, в ожидании страждущих. Есть приёмные часы, с полудня до заката, не считая того, что в седмице два последних дня — неприёмные, всякая религиозчина, ну и в разные дни седмицы у разных богов «ритуальный день». То есть, по сути, выходит шесть-четыре. Это меня, ужаснутого было трудовой каторгой, несколько успокоило. Хотя нюансы, конечно, были: с жизненно важными моментами, типа нападения нави и подобного, когда, невзирая на время дня и недели, бежали к жрецам. Но именно бежали и искали, сам жрец хоть в борделе мог отдыхать, хоть философским диспутам предаваться. Так что что-то вроде секретаря, конечно, нужно. Но не столь критично и пока не горит.

В общем, стал я готовиться, точнее — компилировать то, что уже было готово. Я ущучить этих мытарей собирался ещё с Пряного, получив отчёт от Млада. Законы Корифейства проверил, в смысле, не напринимали ли что-то новое. Но нет, с законами было разумно осторожно и консервативно. Ну а правоприменение, собственно, мне и даст кусок хлеба и чувство глубокого удовлетворения.

Так что, на следующий день, в полдень, попёрся я в городской суд. Причём пешком: располагалось здание с несколькими судьями неподалёку от корифейского палисадника, как и Медвежья Услуга. Лиса пронырливо следовала вдали, типа как не со мной. А у меня был довольно весомый бонус, дарованный корифейством всем владеющим: срочное и безотлагательное рассмотрение обращения судом. Это было как бы «рекламной агиткой» корифейства, ну а сработает в мою пользу. И, к слову, вполне объясняло то, что традиционно поверенными были именно владеющие.

Буркнув на входе стражникам-одарённым «в суд сутяжных дел», я деловито протопал в конец первого этажа: было этих судов пять штук, точнее, пять направлений: сутяжный, убойный и прочие. В каждом по несколько залов и судей, но какой из них будет отдуваться за закон о безотлагательном рассмотрении мне было пофиг.

— Кто вы, уважаемый, по какому делу, — казённо забормотал совершенно сутяжного, соответствующего внешностью месту службы, серый одарённый в сером сюртуке.

— Видом. Потапыч. Дело к суду. Воровство управы у моего почтенства, — отрезал я, изображая занятость.

— Ув… почтенный, — наконец, взглянул на меня, а не разглядывал пол, этот тип. — Вам надлежит подать…

— Указ корифея о «рассмотрении жалоб владеющих судами корифейства тотчас и безотлагательно», — оскалился я. — Не мне, а тебе надлежит мухой бежать, исполнять указ корифея.

— Эммм… — удивлённо вылупился на меня чин.

— Бегом, — расшифровал я. — Или прикончу, каналью, врага корифеева, прямо тут, — деловито помахал я лапой в обороте.

Чин на лапу посмотрел, слегка позеленел (бледнеть с его колёром лица было бы затруднительно). Понял, что или он будет быстро работать, или его будут бить, возможно, даже лапами. Икнул, вскочил, ну и, забавно переваливаясь на тонких ножках, посеменил в недра суда.

— Рррразвели барррдак, — добродушно прорычал я, опираясь на стойку служки.

Пара одарённых-охранников почему-то слегка позеленели и синхронно икнули, на мои мудрые слова не отреагировав. Возможно, у них в судах так принято, зеленеть и икать. Этакий цеховой принцип, которому я точно не буду следовать: я — Потапыч, мне лишнее.

Через четверть часа взъерошенный, всё такой же зелёный служка вернулся: видимо, судьи сутяжных судов, точнее, денежных и связанных с чиновничьей деятельностью, нашли крайнего.

— Пожалуйте за мной, почтенный, — запыхаясь проскрипел служка. — Судья Корифейства Хрым Щелец примет вашу жалобу.

Ну я и потопал. Лиса, в отдалении, за мной. Буркнула перед входом служивым, что со мной, на что я важно кивнул, ну и проникла в зал, извлекая листок и стило.

А вот в зале я не то, чтобы озадачился, но несколько удивился. Хотя фамилия, мог бы и вспомнить. Дело в том, что судьёй был не одарённый и даже не Лидари. А владеющий из вассалов корифейства, причём довольно необычный. Терриантроп-черепаха, с южной оконечности Зиманды. Щелецы, насколько я знал, были немногочисленны, но воевать с ними охотников не находилось. Даже в виде человека непробиваемые, а Щел, их тотемный зверь, был не только запредельно прочным, но имел чертовски длинную шею. И чертовски крепкие челюсти. И имел очень неприятную привычку совершать мгновенные рывки телом и шеей, когда противники собирались вокруг непробиваемого панцыря, чеша в затылках на тему «а что с этой глыбой делать-то?»

Ну да чёрт с ними, с Щелецами и Щелом. Дело в том, что Хрым был замшелый, старый, морщинистый черепах в ритуальных «судейских» шмотках. На которых выделялся не парик, которого не было (а лысый череп деда черепахи задорно отражал проникающее в окно солнце), а оторочка воротника и пелерина были покрыты шерстью. Не уверен, что львиной, но символизировала эта меховая оторочку гриву и «львиное правосудие».

— Крхрхр… — проскрежетал черепах, недовольно зыркая на меня старческими глазами.

— Приветствую, судья Щелец. Я — видом, Михайло Потапыч, старший товарищ в Медвежьем Товариществе, — с этими словами я дошёл до кафедры и брякнул копию ряда, которые договор между мной и Готным.

Тут был ещё один процессуальный момент: суды были состязательными и, в случае чего, мне надо было доказывать каждый чих. Кроме законов корифейства, само собой. Нет, судья вряд ли стал бы требовать доказывать, что трава зелёная, но знать про наше товарищество он не должен, как и организационные особенности.

Черепах в бумаги заглянул, пробежал взглядом, покашливая, отодвинул, кивнув мне.

— И что дальше, почтенный?

— А дальше, судья, кража и вымогательства Управы денежных дел, — широко оскалился я. — Мытные грамоты, — положил я соответствующие «платёжки».

— Вижу… почтенный, — брезгливо бросил взгляд на листочки судья. — А в чём твоя жалоба, кроме напраслины и хулы — не вижу! Сборы стражнические, сборы призрения — всё по закону!

— Я — не данник корифеев, судья, — задрал я нос.

— Кхркхр… — заскрипел черепах. — А дело всё одно на землях Корифея!

— И сборы я, как вольный владеющий, платить не должен. А взимающие их, воспользовавшиеся тем, что меня в Золотом не были — тати и вымогатели.

— Все платят!

— С чем их и поздравляю. Меня — грабят, судья. Или я запамятовал что-то, и вольный владеющий корифею что стал должен?

— И что ж тебя, товарища дела, в Золотом не было? — говнился судья.

— У корифея спроси, с которым я дружинный ряд исполнял.

— И, говоришь, не данник⁈

— И говорю.

— Обожди тогда. Надо подумать, — на удивление бодро поднялся судья.

И, как молодой, просочился в дверцу за кафедрой. Что, в общем-то, понимаемо: это только в сказках судья назубок знает все законы, постановления и прецеденты по каждому делу. А так надо смотреть, может, и человечка пошлёт, мои утверждения проверить. А главное — нужен ответчик. Так что расположился я на скамье, подмигнул Лисе.

— А долго, Михайло? — уточнила рыжая через десяток минут.