Моров. Том 4 (СИ) - Кощеев Владимир. Страница 8

По долгу службы она должна быть беспристрастным наблюдателем в этом деле, а не участником дворянской войны. А остаться в стороне, когда на Ивана Владимировича неминуемо нападут, она бы не смогла.

Антонина Владиславовна не могла стать для молодого главы рода Моровых кем-то большим, чем соратник. Она простолюдинка, и таковой останется. Из-за разницы в возрасте надеяться на предложение руки и сердца было бы глупо. А общение с ним все больше тянуло девушку именно к этой надежде.

Как бы ни было тяжело, а продолжая служить своей стране, она сможет хоть чуть-чуть сделать жизнь в Российской Империи лучше.

А кем бы стала, если бы не прочертила эту границу? Любовницей сильного дворянина — без карьеры, без семьи и без возможности применить свои знания для блага людей.

Кремль, кабинет государя.

— Присаживайтесь, Иван Владимирович, — взмахом руки разрешил мне будущий император. — Слышал я, вы неплохо порезвились в особняке Худяковых. Удалось узнать что-нибудь интересное?

Я кивнул, вынимая телефон из кармана.

— Оператора Солнцевых внутрь кабинета я не пустил. Не хотел слишком ранней огласки того, что мне расскажет глава дворянского рода, — пояснил я. — Но для вас, ваше высочество, лично кое-что сохранил. Видите ли, я и сам своего рода оператор.

Великий князь протянул руку к моему телефону, на котором я уже открыл видео допроса Худякова.

Мужчина в кадре с лицом, искаженным сильной болью, тяжело дышал, со лба текли крупные капли пота. В этом измученном человеке уже было сложно опознать хозяина особняка, который смело встретил меня на пороге своего кабинета, где я его настиг, когда Артем Михайлович Худяков пытался удрать.

— Зачем ты послал свою дружину меня убить? — раздался мой собственный голос из динамика.

— Ты единственный смог бы навести Службу Имперской Безопасности на след, — ответил тот, глядя в объектив глазами, полными слез.

— Кто приказал?

— Я! Я приказал! Сам! — едва не скатываясь в истерику, прокричал он. — Ты мою родню отдал Романовым! А что они сделали? Взятки давали и брали? Да кто в этой стране так не поступает⁈

— Я понятия не имею, кто твои родственники.

— Горшков мой родственник! Был им, — тут же поправился Худяков. — А ты, тварь такая, его под нож пустил!.. Какого хрена тебе от нас всех надо? Зачем ты лезешь к настоящим дворянам⁈

— Ты думаешь, что я не настоящий?

— Молокосос, которого бросили на алтарь, вот ты кто, — прохрипел он с ненавистью, брызгая пеной изо рта. — Дебилы перепутали ритуал, и вместо того, чтобы сдохнуть, как полагается, ты силу обрел. Вот и вся твоя заслуга, псина Романовых. А они кто? Такие же дворяне, как и все остальные, им просто чуточку повезло!.. Давай, убей меня, Моров, что же ты медлишь? Ворвался ко мне домой, всех положил. Думаешь, я не перестану мстить тебе, если ты меня отпустишь?

— Перестанешь, — ответил я на видео, и голова Худякова отделилась от тела.

Виктор Константинович тяжело вздохнул, глядя на застывший экран. Затем великий князь вернул мне телефон и кивнул на сумку.

— Так полагаю, это его голова? — спросил он.

— Да, ваше высочество, — спокойно ответил я. — Он много чего наговорил, так что я решил, что будет не бесполезным, если ваши маги смерти сами его допросят. Мне влезать в дела правящего рода не с руки. У меня лавка скоро открывается, учеба все ближе, а еще нужно программу разработать. Да и, честно признаться, я все равно не представляю, какие вопросы ему задавать. Очевидно, что Артем Михайлович не питает к правящей династии пылкой любви, но мне неизвестны ни причины, приведшие к этому, ни кто его на такую дорожку подтолкнул.

Будущий император принял у меня из рук сумку, которую я взял у Худякова. Изначально, конечно, там лежали деньги, но их я убрал в другое место. А вот голова бывшего дворянина прекрасно уместилась внутри.

— Значит, этот дегенерат решил замести следы, — задумчиво протянул Виктор Константинович. — Но при этом он что же, не связан с самой атакой?

— Сочувствующий террористам, ваше высочество, — ответил я, пожав плечами. — Иногда такое случается.

И гораздо чаще, чем казалось простым обывателям.

Как только появляется некто, обладающий властью, у него мигом образуются как лучшие друзья, которых он впервые видит, так и враги, которые еще секунду назад даже не подозревали о существовании этого человека.

Худяков оказался идейным противником Романовых. Кто-то им воспользовался, прикрывая собственное нападение. Никакого магического воздействия тут и не требуется. Обыкновенная психология — пара слов там, пара намеков здесь, и вот уже человек искренне верит, что сам до мысли дошел. Люди, слепо верящие в свои идеалы, очень легко поддаются влиянию. И в случае с Худяковым, и без того переживавшим горечь утраты родни, было достаточно пары брошенных невзначай фраз, чтобы его осенило гениальной мыслью пойти на мое убийство.

Что случилось бы, если бы его дружина справилась? Никто бы ничего не нашел. Это против Верховного мага у них кишка тонка оказалась, а если бы я был просто умным чародеем, который не имеет толком опыта? Никакие теоретические знания не заменят практику. И в результате все бы быстро забылось. Ну, убили Морова при очередном покушении, кого это, в сущности, волнует? С таким количеством врагов рано или поздно это должно было произойти. Это закономерно, вода камень точит. Не эти убийцы, так другие, но своего мои враги все равно добьются.

Со сторон может показаться глупостью, что человек его уровня пошел на такой поступок, но… Дворянство поколениями борется с правящим домом за власть. И далеко не одно поколение благородных семей воспитывалось и воспитывается до сих пор с мыслью, что император — всего лишь первый среди равных, а значит, может и уступить трон более достойному. Естественно, на роль достойно каждый примеряет себя самого.

Тем более в деле со мной у Худякова был огромный личный интерес. Ведь в глазах Артема Михайловича именно я был виновен в том, что случилось с секретарем министра внутренних дел Российской Империи. Недаром он произнес ту фразу про взятки — если все так делают, почему под колеса государственной машины правосудия попал именно Горшков?

Так что когда появился повод мне отомстить, Артем Михайлович им воспользовался.

Да, он рисковал, но именно поэтому отправил против меня не наемников, не бандитов из трущоб, как поступали до того другие дворяне, а собственную дружину. Серьезных и опытных боевых магов, которые многих даже сильных дворян смогли бы растоптать. К тому же с такими артефактными гранатами у них имелись все шансы выйти победителями.

Да что там говорить, даже первого снаряда бы хватило, не умей я того, что умею.

Худякову просто не повезло.

Однако стоит заметить, что байка о том, что свои знания я получил на алтаре кровавого культа, запущенная последним государем, проросла в обществе и укрепилась. Теперь уже не важна никому правда, все и так знают, что Морову просто повезло.

Императору было выгодно поддерживать эту легенду. И он приложил все силы, чтобы общество верило в нее сильнее, чем дети в Деда Мороза. Потому что она была удобна, все объясняла и вписывалась в парадигму мышления здешних чародеев.

Ведь все они на протяжении столетий собирали свои архивы с заклинаниями, а потому точно знали, какие чары существуют, а какие — нет. А раз эти многоопытные мужи не знают заклинаний, откуда о них будет известно вчерашнему мальчишке? Нет таких чар, а следовательно, и Моров ничего нового показать не сможет. Ну, пара-тройка новых заклинаний, но на этом — все.

Собственная ограниченность еще долго будет отравлять мозги земным магам. Инерция мышления, заставляющая их работать с упором на стихийные чары, так просто не искореняется.

— Мне доложили, что вас пытались остановить, перед тем, как ты поехал навестить Худякова, — сменив тему, произнес Виктор Константинович. — Кто это был?

— Моя ученица, — пожимая плечами, ответил я.