Адский договор: Переиграть Петра 1 (СИ) - Агишев Руслан. Страница 43

— Э-э… господине, — неуверенно начал первый, рыжий детина с конопушками во все лицо. Он был явно посообразительнее, чем второй. Тому лишь бы подраться с кем-то. Кулаки чесать любил, чего не отнять. Головой же соображать не любил, предоставляя эту обязанность своему товарищу. — Дык, это как посмотреть.

Он скосил на Дмитрия опасливый взгляд. Побаивался, чего греха таить.Видно, боярин Голицын им такого наговорил, что парень теперь казался маленьким монстром. Отсюда и обращение «господине», низкие поклоны. Как говориться, лучше поклониться, спина не отвалиться, а то вдруг в жабу превратят.

— Крепостица, конечно, неказиста, неухожена. Ров вона давно не обновляли, края все обвалились. Вал тоже старый. Кое-где на стенах трещины, — рыжий сопровождал свою речь тычками указательного пальца. — Токмо все это мелочи. Нам и этого с лихвой хватит, чтобы кровушкой знатно умыться. Коли у них огнебои на стенах, то с тараном к воротам будет сложно подобраться. Лучники тоже спать не будут, многих повыбивают. А как подберемся к стенам, то снова встанем. Лестницы нужны. Мычай, не птицы, крыльев не имаем. А где тута дерево взять для лестниц? С собой тока везти.

Воин обвел руками совершенно пустынные степи и скорчил выразительную гримасу. Мол, иди найди хоть одну доску, а мы посмотрим, как тебе это удастся.

Рыжий еще что-то рассказывал, правда, Дмитрий его уже особо и не слушал. Того, что уже услышал, было более чем достаточно. Вывод один: несмотря на внешний «слабенький» вид, недооценивать Перекоп не стоило. Для своего времени, да еще усиленный артиллерией, он представлял собой довольно крепкий оборонительный пункт на пути в исконно крымские земли.

— Господине, воевода тебя кличет. Поспешать надо, а то он осерчает, — из задумчивости парня вывел тревожный голос одного из охранников. — Сидай на коня.

Бросив последний взгляд на крепость, Дмитрий взобрался на своего конягу и пришпорил его. Скотина, получив удар шпорами, тут же повернула в его сторону морду с огромными жалостливыми глазами, полными слез. Сделала несколько шагов и захромала. Мол, что ты делаешь изверг? Не видишь, что я охромел! Сразу же захотелось спрыгнуть на землю и идти пешком, лишь бы не видеть этих глаз.

— Не верь, господине! — буркнул оказавшийся рядом рыжий, неожиданно резко ткнувший коняге сапогом в зубы. — Больно ты жалостливый, а коняга то особо чует и пользуется тем. В морду ей дайте, а после плеткой по брюху, чтобы не баловала.

Сработало. Бедный жеребец, получив плеткой, тут же ожил и понесся вскачь. За пару минут домчал его до шатра воеводы.

— Явился, — буркнул ему Голицын, даже не поднимая головы. Сидел за столом и корпел над какими-то бумагами. Вид у него был не очень радостным. Видно, пришли какие-то нехорошие вести. — Садись рядом. Видел крепость? Что думаешь? Осилим? — и не давая ему ответить, сразу же продолжил. — Поспешать нужно. Вести пришли, что Порта крымчаку на помощь войско шлет. Проклятье! Как все не вовремя! Ляхи же обещали, что османы ни единого воина не смогут дать. Кругом одна лжа…

Словом, угрожающая складывалась ситуация, с каждым днем становившаяся еще хуже и хуже. Русская армия действовала в безводной степи, в которой хозяйничали крымчаки. К самому Перекопу «на всех порах» спешила армия во главе с крымским ханом, а где-то на побережье скоро должны были высадиться подкрепления с янычарами и знаменитыми османскими пушками. Можно было запросто оказаться среди двух огней, отхвати и от этих, и от этих.

— Добудь мне Перекоп, колдун! Как воздух, он сейчас нам нужен. Там можно передохнуть, с силами собраться и самому хану по зубам дать, — угрожающе произнес Голицын, смерив парня взглядом, не обещающим ничего хорошего.- Сроку даю тебе день, чтобы все продумать. А после все расскажешь… Сделаешь — не обижу милостью, а не сделаешь, колдун, — на себя пеняй… Слышал, кстати, как в просвещенных европах с колдунами поступают? — напоследок добавил воевода, посмотревшего с нехорошим прищуром. — На костре сжигают. Мы-то милость от Господа имеем, не то что эти фрязины. Просто голову отрубим.

Что и говорить, мотивировать воевода умеет. Если бы Дмитрия так мотивировали на его прошлой работе, то он бы выдавал не сто, а все двести процентов эффективности. Или директора фирмы бы «замочил». Одно из двух…

— Будем думать, — философски произнес Дмитрий, вновь усаживаясь на на недавний пригорок. Отсюда крепость была как на ладони. Даже ее внутренняя часть довольно неплохо просматривалась. — Интересно, отсюда мои ракеты достанут крепость или нет?

Он уже даже представил, как ночную темень прорежут яркие огни от его ракет, как станут раздаваться мощные взрывы в местах попадания, как в ужасе будет метаться между домами и стенами враг. К сожалению, эти фантазии не имели ничего общего с реальностью. Далековато здесь было до крепости.

— Жаль, очень жаль, — протянул парень, никак не желая отказываться от своей идеи. Больно уж все красиво укладывалось в схему: дал пару ракетных залпов с холма и принимай ключи от города. — Тогда придется заводить огнеметный танк. Черт, не хотелось бы, конечно, раньше времени его светить. А с другой стороны, нужно ведь и проверить, как все работает. Глядишь, что-нибудь отвалится в процессе или, не дай Бог, рванет…

Даже представлять не хотелось, что могло случиться в последнем случае. Ведь в крытом фургоне, превращенном в средневековый танк, должны были хранится серьезные запасы зажигательной жидкости. Пока он думал о паре бочек примерно по сотне литров. Если все это бабахнет, то в этих местах может случиться локальный Армагеддон.

В итоге, Дмитрий решил не тянуть. План, главная идея которого была в атаке танка на ворота крепости, воеводе пришелся по вкусу. Он лично пришел полюбоваться на это чудо техники, полностью снаряженное и готовое к бою. Походил вокруг, заглянул внутрь, несколько раз даже постучал по закрепленным на бортах щитам рукоятью сабли. Живо интересовался огненным оружием, который почему-то называл не иначе, как греческий огонь.

— Покажи-ка, еще раз колдун свой оНгемет или как там его ты прозываешь, — попросил Голицын, когда устал кружить вокруг фургона. — Пусть и остальные воины полюбуются на сие грозное оружие, что дано православному воинству Господом для победы над проклятыми магометянами.

— Может не надо? — Дмитрий еще не показывал силу нового оружия при всех. Опасался, что не все его нормально воспримут. Кто местных знает?У многих психика такова, что летающего змея могут принять за чертей и поколотить за такие шутки. А тут стрелять будет из огнемета, тем более особой мощности. —

— Шустрее! — Голицын грозно сдвинул брови и топнул ногой. Мол, не тебе, смерд, мне перечить.

Пожав плечами, Дмитрий полез внутрь. Как говориться, я предупреждал.

Пролез между двумя бочками и уселся в деревянное креслице водителя, оббитое старым овчинным тулупом для амортизации. Позвоночников не напасешься на голых досках сидеть.

— А ну-ка отошли от передка! — крикнул он в смотровое окошко. Обступившая танк толпа чуть дрогнула. Никто толком не понимал что делать. — По сторонам разошлись, говорю! Бегом, вашу мать! — уже теряя терпение заорал Дмитрий. — Сожгу к едрене фене! Ну?

Для острастки он завел самодельный ревун, мегафон из бересты, куда нагнетал воздух через небольшие меха. Словом, здоровенную дудку сделал. Голос получился очень низкий, вибрирующий. Ученый бы сказали, что звук стремится к ультразвуку. Как услышишь, сразу же дрожь пробивает и «дно вышибает». Портки только успевай снимать.

— У-у-у-у-у-у-у! — заревел ревун. Дмитрий для верности еще раз нажал на меха, чтобы побольше воздуха пошло. — У-у-у-у-у!

Хорошо пошло. У самого даже уши заложило. Оставалось только пожалеть тех, кто ближе к фургону стоял.

— А теперь бахнем, — рявкнул он, давая приказ сам себе. Стал энергично нажимать на рукоять мехов, нагнетая воздух в кожаный сосуд, где хранился рабочий запас спирта. Через несколько минут, когда кожаная емкость надулась, как резиновый шарик, дернул специальный рычажок, открывающий крышку. Вонючая спиртовая струя тут же ударила из трубки, что торчала из переда фургона. Оставалось только поджечь все это. — Б…ь, упаришься! Где эта береста? Мать его, а кресало?