Светоч жизни (СИ) - Шалюкова Олеся Сергеевна. Страница 3
- О, а ты живая, подруга! Надо же крепкая какая. Ты только не спи, слышишь? Я уже скорую вызвала. Хотя по таким дорогам они доедут не скоро. И тягать тебя нельзя. А то я бы тебя отвезла в больницу… Хотя куда мне. Ну, и поворот. Мне друзья говорили, что здесь какой-то караул в этом отношении, но мне и в голову не пришло, что тут всё так плохо. Подруга, не спи! – рявкнула женщина, заметив, что глаза девочки начали закрываться, потом она заговорила чуть мягче. – Не спи, девочка. У тебя в любом случае после такой аварии будет сотрясение мозга, при нём – спать нельзя, ни в коем разе. Уснёшь – уже не проснёшься. У меня так подруга. Уснула и не проснулась. А у неё собака была, такой знаешь огромный вислоухий пёс. О! Знаю! Давай я угадаю как тебя зовут? А то я всё подруга и подруга. Я Ксения. Ксюша. Ксюта. Правда, не Оксана, в том смысле, что Ксения на самом деле, даже по паспорту!
Речь незнакомой женщины журчала и журчала, укачивая, утешая.
Наверное, если она немного поспит… Всего чуть-чуть…
- Не спи! Не спи, подруга! Ну, открывай глазки! Давай поиграем!
«Почему она так надрывается?» - Арина слепо распахнула глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на незнакомке. – «Зачем? Я ей никто, она меня не знает. А сидит тут и отчаянно пытается помочь, как будто заняться больше нечем! Ей бы самой в больницу, вон кровь всё течёт и течёт. А тут ещё этот зеленоглазый где-то рядом… бродит…»
- Давай так, если я угадываю букву твоего имени, ты дважды моргаешь. А если нет – то не моргаешь… ну или моргаешь нормально. А то, кажется, люди же не могут без моргания. Главное, не моргай редко, а то я подумаю, что ты спишь, а спать тебе нельзя! Согласна? Моргни два раза.
Арина бы улыбнулась, какая настырная! Но моргнула.
- А! – предложила Ксения и засмеялась. – Твоё имя начинается с «А»? А ты знаешь, что люди, чьё имя начинается с этой буквы, всегда стремятся к лидерству? Быть всегда впереди, не бояться никаких преград и достигать цели. Такие хорошие качества!
Арина так не думала. Характер доставил ей немало проблем, что в школе, что вот на первом курсе. Не умела общаться с людьми, да и к лидерству не очень стремилась, зато добиваться поставленных целей она более, чем хотела.
Вышла на повышенную стипендию, своими силами. Только… всё стало ещё хуже. Социум – это такое болото.
Девочка устало смежила веки.
- Не спи! Я ещё не знаю твоего имени! После «А» пойдёт «Л»?
«Алина? Или Алёна? Или Альбина?» - сознание плыло, а на сочетание «а» и «л» так много замечательных женских имён. Куда лучше, мягче, чем её звонкое и бабушкино «Арина».
- Нет? Я не угадала? Как странно! Мне казалось тебе подойдёт имя «Алёна», Алёнушка. Надо же! И на старуху бывает проруха! Тогда «к»!
«А какое имя есть на «ак»? Ак… Ак?» - мысли ворочались как снежный ком, распадались, снова собирались, снова распадались. – «Знаю Актинью. Но разве в наши дни такие странные имена детям родители дают? А ещё… Ак…»
Моргнув один раз, девочка задумалась, перебирая в памяти имена. Ксения засмеялась:
- Ладно-ладно. Значит, не Аксинья. Д?
«Ад… Адель? Ещё хуже».
- Тоже нет? Какое у тебя таинственное имя, всё прячется и прячется. Ну, раз не «д», то пусть будет…
Арина уже не слышала. К ресницам будто бы привязали тяжёлые-тяжёлые гири. Тело стало тяжёлым, позвоночник будто бы гнуло неведомой силой к земле, пытаясь его сломать…
Потом она слышала голоса, сердитые, звонкие, опустошенные.
- Что за безобразие?!
- Почему она ещё жива?
- Как вы можете так говорить? – этот сердитый голос был очень-очень тёплым, таким манящим, что ей даже захотелось до него дотронуться. – Как будто было бы лучше, если бы она умерла!
- Она и так умрёт.
- Девочка не жилец.
…Провал. Темнота, в темноте не было ничего и никого. Пустота, в которую она опускалась, где не было света, где не было боли, где не было зелени…
Снова вспышка, ярко-белая, болезненная, отчаянная.
В груди ноет. Кровь заливает маленькую операционную, над ней суетятся врачи в светло-зелёном, кто-то кричит, кто-то ругается.
- Кто пустил сюда эту женщину?! Выведете её отсюда!
- Бедная девочка…
- Не выживет.
- Да что вы как попугаи заладили?! Не выживет, не выживет! – тёплый голос сердится. И, кажется, Арина даже его вот-вот узнает, но мгновение проходит, и… нет. Ничего не меняется.
… Провал …
- У нас нет этой группы крови! А в банк уже мы не успеем.
- Я могу! У меня подходящая группа.
- Женщина, вам бы самой ко врачу, лежать на соседней кровати! Вы и без того много сделали, дайте девчонке умереть спокойно.
- Нет уж! Она будет жить! В любом случае! Поэтому прекратите воротить от меня нос и займитесь, наконец, свой работой. Вот она я, до-нор! Могу повторить ещё и по буквам. А тут девчонка, которой нужна срочно помощь. Из-за таких как вы! – в тёплом голосе прорвался отчаянный крик, заглушенный годами. – Моя младшая сестра погибла, хотя ей можно было помочь! У неё ни одного перелома не было даже. А ей просто «позволили». Я не позволю! Делайте свою работу! Немедленно!
- Вы не понимаете, женщина.
- Я понимаю, что это преступный сговор и халатность врачей. И мне никто не мешает вызвать сейчас полицию или устроить скандал на полстраны. Делайте своё дело.
…Провал…
Над головой белый-белый потолок. Он стоит на месте и даже не качается. Кровь заливает белую простынь и никак не желает останавливаться.
Арина смотрит вверх, но видит вместо этого снова своё тело, как над ним суетятся врачи.
Ксения, именно так звали ту странную женщину-незнакомку, лежит рядом, и руку самой Арины с её рукой соединяет тоненькая кровавая ниточка.
…Провал…
Зелень чужих глаз нависает над ней, у высокого старика мерзкая улыбка, от которой всё в животе скручивается в тугой узел.
- Вот я тебя и нашёл.
…Провал, а вслед за этим, по монитору, регистрирующему активность сердца, пошла прямая полоса…
Глава 2. Взгляд снизу.
Ксения пропала. Сразу же после того, как Арина открыла глаза и попыталась найти свою спасительницу. На это разума девочки, естественно, хватило, но врачи только разводили руками. Да, той женщине оказали первую помощь. Да, она уже уехала. Нет, телефона не оставила, нет, никаких контактов.
Арина только терялась в догадках, почему так?!
Врачи терялись в догадках, каким образом эта самая таинственная женщина вопреки всем правилам о крови стала прямым донором. Как? Почему?! Кто позволил?!
Бригада, которая в ту ночь занималась Ариной, в полном составе оказалась в лазарете парой этажей ниже с высокими температурами, расхождениями в том, что они говорили и помнили, и лёгкой при всём при этом амнезии.
Арину никто не беспокоил: ни полиция, ни пожарные, ни… монстры. Словно бы в том автобусе её никогда не было, или словно бы ей всё это приснилось. Более того, лечащий врач, который ей занимался, сказал, что очень жаль, что женщина, сбившая Арину, пропала! И пусть она оплатила полностью всё лечение, но её надо было бы привлечь к ответственности.
Девочка терялась в догадках, пыталась понять, как такое возможно, почему и что вокруг неё происходит?! Но… всё было напрасно. Понимание не приходило, поэтому она перемещалась на инвалидной коляске по коридорам и пандусам, училась воспринимать мир снизу и думала, думала, думала.
Думать порой было больно, и тогда она закрывалась в палате, накрывалась с головой одеялом и пыталась уснуть. Когда из-за лекарств накатывала сонливость, это было сделать куда легче.
В той чудовищной аварии, в газете о ней написали «трагедия года», погибли двенадцать человек. В кассе – было продано двенадцать билетов. И это при том, что Арина совершенно точно покупала билет в кассе, и ещё смеялась «тринадцатый билет в ночь пятницы тринадцатого». Очень смешно. Да-да.
Про неё в статье не было ни слова.
И, в общем, это было тоже страшно.
Ещё страшным было отражение Арины в зеркале. Нет… даже сильнейший стресс не поспособствовал тому, чтобы она потеряла пару-тройку килограммов лишнего веса. Зато этот самый лишний вес поспособствовал тому, чтобы не были задеты жизненно важные органы. Сильнейшие ушибы ребер, как и говорила Ксения, сотрясение мозга, пара переломов ног, несколько вывихов, пара смещений и… отражение.