Развод. Моя (не) желанная (СИ) - Зорина Лада. Страница 25

Я немного подумала и добавила:

— Пожалуйста. Пожалуйста, пойдём.

Иначе расценит мою просьбу как приказ, и шиш его потом с места сдвинешь.

Плотников всё-таки первым сдал назад.

— Рад был тебя увидеть, Алина, — донеслось мне в спину. — Не прощаюсь. Хорошего дня, Ярослав Дмитриевич. С вами — тоже. Скоро увидимся.

Его последние слова заставили меня облиться холодным потом.

Благо Громов упираться рогами не стал, проводил мрачным взглядом удалившегося Плотникова и молча пошагал следом за мной.

Стоило порадоваться и этому.

Впрочем, радовалась я недолго.

Стоило нам отойти вглубь сада о оказаться на полпути к особняку, как он наконец-то нагнал меня, схватил за плечо и развернул к себе.

— Что за хрень, Митина? Объяснить мне не хочешь?

— Честно? — я приставила веник к стволу облетавшей яблони и вздохнула. — Нет совершено никакого желания.

— Этот вопрос был риторическим, — прорычал супруг.

— Тогда у меня встречный имеется, — я сложила на груди руки. — Как ты там вообще оказался?

Он явно не хотел отвечать, но всё-таки снизошёл, процедив:

— Это моя территория. У меня здесь повсюду глаза и уши.

Почему-то тут же вспомнились слова Марины о всезнающей прислуге. Хотя я не исключала, что тут на помощь пришли и камеры наблюдения. Их в доме и снаружи хватало.

— Меня не может не радовать подобное утверждение. Это значит, Лисицын не единственный, у кого в поместье Громовых есть доступ к любой информации.

— Бросай язвить. Я задал вопрос.

— Очень размытый вопрос. Ты спросил, что за хрень? Представь себе, понятия не имею.

— Что там делал Плотников?

— А почему ты смотришь на меня так, будто подогреваешь, что это я его туда пригласила!

— Впору заподозрить, — злые глаза прищурились, — раз уж у вас дело дошло до предложений.

— Которые я не приняла!

— Потому что я очень некстати замаячил на горизонте.

— Громов, ты в своём уме? — не выдержала я, окинув его взглядом с головы до ног. — Какая муха тебя укусила? Ты как с цепи сорвался!

Он смотрел на меня неотрывно, и в глазах его стыла какая-то невысказанная претензия, но вот что странно — он не спешил её мне озвучить.

— Да нет, — проговорил он неожиданно тихо, продолжая изучать моё лицо. — Складывается ощущение, что на цепь меня как раз стараются посадить. А я, Митина, знаешь ли, не привык к привязи. Я привязываться не собираюсь.

В последней фразе звучала настоящая, неподдельная угроза. Но я была слишком занята тем, что пыталась расшифровать смысл сказанного, чтобы по-настоящему испугаться.

— При… вязываться?.. — запнулась я, не совсем уверенная в том, что мы одинаково понимаем это в целом-то однозначное слово.

Громов смотрел на меня как на врага.

— Я вопроса своего не снимал. Что за хрень, Митина? Что такого предложил тебе Плотников?

Глава 36

— Как клещ прицепился, — я смотрела на Громова исподлобья, не желая сдавать свои позиции скорее из природного упрямства.

Но всё-таки не могла отрицать — меня тревожило то, чем всё это могло обернуться. Кто мог предугадать такой поворот? Кто мог предположить, что никто иной как Толя Плотников внесёт в наш относительно простой план такую сумятицу? Вот озвучь мне кто-нибудь подобное соображение накануне нашей фиктивной свадьбы, и я бы посоветовала этому человеку лечиться.

Но всё-таки… выкладывать Громову всё как на духу о предложении Плотникова или нет? Не сыграет ли его горячность против нас? Против всего, к чему мы стремились.

— Митина, ты замёрзла?

— А?

Громов провёл ладонью у меня перед глазами, будто проверял мою реакцию на окружающую действительность.

— В последний раз спрашиваю…

— А тебе какая разница?

— Такая, что нам надо решить, что делать с этой занозой в заднице дальше!

Вот, об этом я и говорила. Этого и опасалась. Сейчас при одном только упоминании Плотникова он заводился с полуоборота. Реагировал на него даже хуже, чем на Лисицына. Господи, а ведь ещё же Лисицын…

— Я и не говорю, что нам не нужно что-то решать. Просто… ну уж точно не выводить его из себя!

Громов прищурился, видимо, пытаясь на основании моего уклончивого ответа сделать какие-то собственные выводы.

— Ты, может быть, ещё и помириться мне с ним предложишь?

— Да это тут при чём? — я рассерженно стряхнула со своего веника налипшую листву и пошагала к дому. — Просто нам не следует действовать сгоряча. Нужно выработать стратегию.

Я почти ожидала, что Громов откажется идти следом за мной. Потому что в состязаниях по упрямству и твердолобости я бы точно ему проиграла. Но сзади послышалось шуршание листвы.

— Ты хоть соображаешь, что нахрапом стратегию никто не вырабатывает? Для этого нужно хоть какое-то время и холодная голова.

— Вот именно! — я развернулась к нему и, воспользовавшись тем, что он держался от меня на расстояние шага, ткнула пальцем ему в середину груди подчёркивая важность своих слов. — Нужна холодная голова. А у тебя с этим проблемы.

— А у тебя знаешь с чем проблемы, Митина?

Я вздёрнула подбородок, заранее готовясь отбивать новую вербальную атаку.

Он склонился ко мне, и я приложила все усилия, чтобы не отпрянуть — наши лица вдруг оказались в опасной близости.

— С умением прямо отвечать на вопросы. Несчастный метафорический кот уже хвоста лишился — так долго и сильно ты за него тянешь.

Он прав. Он прав, конечно. Но стоило попытаться.

Я опустила палец и отодвинулась от него, борясь со странным и совершенно неуместным желанием продлить момент нашего неожиданного сближения.

— У Плотникова, как оказалось, ничем не объяснимая деформация воспоминаний. Он… я, ей-богу не понимаю, почему он так решил, но он как будто не помнит, что я его избегала.

Громов какое-то время изучал моё лицо, очевидно, пытаясь определить, говорю ли я правду. И если да, то вся ли это правда.

— И с чего вдруг такие выводы?

— Ну… он полагает, что я открыта для… э-э-э… общения?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь? — в карих глазах вспыхнула насмешка.

Мои щёки защипало от мгновенно прилившей крови. Обида смешивалась с искренним опасением, что он вот-вот раскусит мою недосказанность.

— Мне показалось, что он то ли не понимает, то ли не хочет понимать моего к нему отношения.

— То есть попросту за тобой волочится?

Я нервно кашлянула:

— Ну… он как будто не совсем доверяет тому факту, что мы женаты. То есть он знает, что мы женаты, но словно бы сомневается, что у нас это надолго.

И только когда я проговорила свои опасения, для меня открылась ещё одна неприглядная сторона нашей с Громовым ситуации. А что будет, когда мы с моим липовым мужем наконец-таки разведёмся?

Не стоило и надеяться, что Плотников об этом не узнает. Конечно, узнает. И тогда решит, что стоит удвоить усилия?..

Мне сделалось дурно от одной только мысли о такой перспективе.

— Может, всё-таки стоило ему по роже заехать, — пробормотал муж, выводя мои мысли из ступора.

— Нет, не стоило, — покачала я головой. — Лишние проблемы нам сейчас не нужны.

Но Громова моё миролюбие, кажется, только сильней разозлило.

— Митина, у тебя ориентиры сместились? Ты случаем не умудрилась симпатией к нему воспылать? Пожалеть эту несчастную жертву насилия?

Мне вспомнился короткий рассказ Плотников о том, что послужило причиной его избиения. Я бросила взгляд на мужа, но не решилась поделиться с ним тем, что узнала.

— Хватит выдумывать ерунду. А тебе вообще-то этой «жертве насилия» ещё долг огромный выплачивать.

— Это уже не твоя забота.

— Действительно, — подбоченилась я. — У нас ведь в браке каждый сам по себе. В этом плане ничего не изменилось. У меня свои дела, у тебя — свои.

— Это ещё что за намёк?

— Да какие уж тут намёки, — я смотрела на него в упор. — Я ведь действительно в нашей общей миссии выполняю функцию декорации. Ни в чём не участвую, ничего толком не знаю. И Лисицын меня, между прочим, совсем недавно о твоём производстве расспрашивал. О производстве, для которого ты меня замуж позвал.