Сделка-only (СИ) - Беж Рина. Страница 17

И никто не мешает. Мужчины заказывают официанту три чашки кофе, а после переключаются на обсуждение какого-то общего знакомого, влезшего в реставрационные работы здания бывшей прокуратуры и попавшего под внимание миграционной службы из-за того, что девяносто процентов его рабочих – граждане ближнего зарубежья без документов.

Слушаю их краем уха и нет-нет, да проваливаюсь в анализ сказанного Арским. Что-то не нравятся мне выводы, которые напрашиваются сами собой. Да и действия Игнатова-младшего выглядят теперь иначе. Очень подозрительно.

На работу возвращаюсь в раздумьях. С Михайловым прощаюсь на автомате. Даже в кабинет Игнатова-старшего вхожу, забывая чувствовать мандраж и пиетет перед «царь-батюшкой».

– Сергей Сергеевич, – произношу ровно и обеими руками прижимаю к животу прихваченный по случаю ежедневник. – Вы просили зайти.

Да, напоминаю.

Ну а вдруг старческий маразм?

Сына-то он с женой поздно родил. Ему, если не ошибаюсь, где-то под шестидесятник сейчас. А у меня и в двадцать восемь иногда кое-что из головы вылетает. Вот, к примеру, просьбы всяких бывших женихов.

Иван-Царевичей, мать их так.

– Проходите, Вера Владимировна, – кивает высший начальник и сверху до низу полосует цепким взглядом из-под очков. – Присядьте пока, – указывает на стул напротив своего кресла. – Я через пару минут освобожусь.

И углубляется в бумаги, которые просматривал перед моим приходом.

Выполняю.

Прикрываю за собой дверь. До этого ее не трогала. А ну как прямо с порога выставят писать заявление в приемной. И прохожу к обозначенному месту. Спокойно сажусь, скрещиваю ноги в лодыжках, складываю ладошки на кожаной обложке записной книги и, чтобы не скучать, приступаю к визуальному осмотру кабинета.

Ну не на генерального же пялиться?

Мне мужчины в возрасте как-то не интересны.

– Нравится? – вопрос Игнатова застает врасплох.

Признаюсь, фотокартина, на изучении которой меня ловят, впечатляет. Не потому, что она прекрасна, и я хотела бы там побывать. Скорее, тем, что кажется здесь неуместной.

В кабинете гендиректора солидной строительной фирмы я ожидаю увидеть один из тех объектов, что уже были спроектированы и воплощены в реальность «Слайтон-строем», но никак не хибарку, сколоченную из бамбука.

Ах да, на картине представлен пейзаж с лазурно-голубым морем, белым песчаным пляжем и небольшое бунгало под высоченной пальмой.

– Симпатично, – даю обтекаемую оценку, уверенная, что мое мнение хозяина кабинета вообще никак не волнует, и встречаюсь с зелеными чуть прищуренными глазами.

Судя по позе, Игнатов уже какое-то время не читает свои бумаги, а наблюдает за мной.

Хм, проморгала. Сама виновата. Надо быть внимательней, впрочем…

– Вера Владимировна, Вы умная женщина?

Такого вопроса от директора не ожидаю. Наверное, на то он и рассчитывает, потому что, спросив, чуть склоняет голову вбок и пристально изучает мое лицо, шею, грудь, руки.

Неприятно. Но терпимо.

– Хотела бы ответить – да, – обозначаю намек на улыбку, делая паузу, и продолжаю, – но, нет.

– Нет?

– Нет. Мой папа говорит, что люди, считающие себя умными, самые большие глупцы на свете. Потому что не умеют думать и анализировать.

– Вот как? – Игнатов отклоняется на спинку кресла, упирается локтями в подлокотники и складывает пальцы домиком. – Интересный у Вас… папа. Мудрый.

– Самый лучший, – а вот теперь улыбаюсь по-настоящему.

Обожаю своих родителей.

– Тогда, как дочь мудрого отца, скажите мне, Вера…, если я оставлю Вас в своей фирме работать дальше, Вы не наделаете глупостей? Да, я оценил Вашу выдержку в пятницу, хотя по лицу сразу понял, что про отношения Ивана и Ольги в курсе Вы не были, – Сергей Сергеевич говорит неторопливо, проникновенно, и пристально следит за моей реакцией. – Но что теперь, когда из подружки коммерческого директора Вы превратились в его бывшую?

– Ничего, – отвечаю, мотнув головой, – буду работать дальше… если Вы оставите меня в своей фирме.

Специально повторяю его первую фразу слово в слово. Даю понять, что все намеки услышала и оценила.

– А Иван?

– А что Иван?

– Как вы будете общаться с ним дальше?

Ах, Вы об этом недоразумении?! Восклицаю молча, сдерживая порыв хлопнуть себя по лбу.

Но отвечаю ровно:

– Иван Сергеевич не является моим непосредственным начальником. Не думаю, что нам придется с ним часто видеться, – пожимаю плечом. – Влезать в отношения Вашего сына и Марковой я также не намерена.

Вот уж на это даю стопроцентную гарантию. Мне этот кобель теперь даром не сдался.

Вновь сталкиваемся с генеральным взглядами. Проскакивает мысль, что он делает это специально. Только зачем?

– Мне нравятся Ваши здравые суждения, Вера…

Игнатов выдерживает паузу вместо того, чтобы назвать мое отчество, и этот факт мне очень и очень не нравится.

Сделать замечание?

Нет, потерплю.

Хотя продолжение настораживает. Как и то, что Сергей Сергеевич выходит из-за стола, останавливается у меня за спиной и, положив ладони мне на плечи, произносит на ухо:

– И Вы нравитесь.

Сжимает плечи сильнее.

Что, мля?

Хочется вскочить и выкрикнуть распоясавшемуся нахалу свою претензию в лицо, но посильнее вжав ногти в кожаный перелет ежедневника, остаюсь на месте.

– Зато Вы мне – нет, – произношу ровно, но щеки от возмущения пылают.

Уши тоже горят.

Мысленно я уже беру в руки тесак… и все лишние запчасти у оборзевшего старого пердуна отрубаю.

– Хм, смелая, – довольно усмехается Игнатов и, слава богу, оставляет меня в покое. – Теперь понимаю, чем Вы, Верочка, так привлекли моего сына. Даже завидую ему немного. Хотя… – гендиректор возвращается в свое кресло и смотрит на меня в упор, – у нас же с вами все еще может только начинаться… в то время, как с Иваном у вас всё уже закончилось.

Сижу. Молчу. Киплю. Расчленяю.

Внешне же – удав удавом и хвост не шевелится. Но придушить мерзавца, из которого уже песок сыпется, так и подмывает. Зверски.

А ведь я тихая, добрая и светлая девочка всегда у мамы с папой была.

– Сергей Сергеевич, я не совсем понимаю суть нашего разговора, – делаю паузу, не отводя взгляда. Приходится очень сложно. Всё-таки энергетика у Ванюшиного папки бешеная. – Но то, что слышу, простите, мне не нравится.

– А Вы, Вера Владимировна, не торопитесь с выводами. На досуге подумайте получше. Вдруг что-то да изменится. Мне будет очень жаль терять такого хорошего специалиста, как Вы, – улыбается мерзавец и кивает на выход. – А пока можете быть свободны.

Не отвечаю. Да и что тут говорить, если свою позицию каждый успел обозначить.

Поднимаюсь со стула и иду к выходу. Спину вновь прожигает тяжелый и теперь однозначно неприятный взгляд. Но я заставляю себя не сгибаться и держать осанку.

– Орлова, – раздается, когда я берусь за ручку двери. – Три недели. За это время примите правильное решение.

– Непременно, Сергей Сергеевич, – отвечаю, обернувшись и улыбнувшись.

Прям вижу, как душу старого козла.

Вот же паразит, специально такой срок выставил, чтобы к приезду любимого чада либо меня из фирмы убрать, либо под себя подложить. И нетрудно догадаться, какой вариант прельщает его больше.

Кипя, как готовый взлететь на воздух чайник без воды, прощаюсь с секретаршей царя-самодура и иду в приемную его наследного принца-паршивца. Если Синюхина только попытается меня обидеть, не сдержусь. Эту точно по стене размажу.

Но удивленно застываю перед запертой дверью.

– А Валентина Игоревна уехала по срочному делу, Вера Владимировна, – сообщает Мельникова, начальник кадровой службы, занимающая соседний кабинет. – Просила Вам передать, что с документами вопрос закроет сама. Наверное, Вы понимаете, о чем речь?

– Понимаю, Татьяна Витальевна, – отвечаю, чтобы не развивать тему с любящей поболтать и посплетничать дамой. – Спасибо.

К себе в кабинет возвращаюсь, нахмурившись.