Ты кем себя воображаешь? - Манро Элис. Страница 18

— Некоторых женщин он обдурил, — утверждала она. — Немало таких.

Она любила вслух рассуждать о том, что там внутри катафалка. Плюш. И стены, и потолок, и пол обиты плюшем. Приглушенного фиолетового цвета, цвета занавесей катафалка, цвета темной сирени.

Вот чепуха, думала Роза. Ну кто поверит, что мужчина в этом возрасте на такое способен?

Роза должна была ехать в Торонто поездом одна, впервые в жизни. До этого она один раз была в Торонто с Фло, задолго до смерти отца. Они взяли с собой из дома бутерброды, а в поезде купили у разносчика шоколадное молоко. Оно оказалось прокисшим. Кислое шоколадное молоко. Роза упорно отхлебывала молоко небольшими глотками, отказываясь признать, что вожделенное лакомство ее так подвело. Фло понюхала молоко, потом обыскала весь поезд и нашла разносчика — беззубого старика в красной куртке, с висящим на шее лотком. Она предложила ему попробовать шоколадное молоко. А оказавшимся рядом пассажирам предложила это молоко понюхать. Торговец дал ей бесплатно имбирного лимонада. Лимонад был чуточку тепловатый.

— Я ему все сказала, — объявила Фло, озираясь по сторонам, когда торговец ушел. — Таким людям надо все говорить.

Одна женщина с ней согласилась, но все остальные пассажиры смотрели в окна. Роза выпила имбирный лимонад. То ли от него, то ли из-за сцены с разносчиком, то ли из-за разговора, завязавшегося у Фло с поддержавшей ее женщиной (откуда они родом, и зачем едут в Торонто, и почему Роза такая бледная — потому что она по утрам страдает запором), то ли из-за того шоколадного молока, что Роза успела проглотить, ее стошнило в поездном туалете. Весь день она боялась, что люди учуют запах рвоты от ее пальто.

На этот раз Фло начала поездку с того, что приказала кондуктору: «Присматривайте за ней, она первый раз уезжает из дому!» — а потом огляделась вокруг и засмеялась — чтобы показать, что это она так пошутила. Потом ей пришлось выйти из вагона. Кажется, кондуктор, как и сама Роза, отнюдь не был расположен шутить, и у него не было времени ни за кем присматривать. Он попросил Розу показать билет, но помимо этого не сказал ей ни единого слова. Ей досталось место у окна, и скоро она уже погрузилась в невероятное счастье. Она чувствовала, как съеживается Фло, как улетает вдаль Западный Хэнрэтти и как она сама с той же легкостью сбрасывает свое собственное утомительное «я». Маленькие городки, пролетающие за окном, — все менее и менее знакомые — вызывали у нее безумный восторг. Вот женщина в ночной рубашке стоит в проеме задней двери своего дома, не заботясь о том, что ее видят из поезда. Поезд шел на юг, из полосы снегов — в царство ранней весны, в более нежный пейзаж. В этих местах уже можно растить персики у себя на заднем дворе.

Роза мысленно перебирала вещи, которые должна купить в Торонто. Первым делом — для Фло. Специальные чулки для варикозных вен. Специальный клей — приклеивать ручки к кастрюлям. И полный набор костяшек домино.

Для себя Роза хотела купить крем-депилятор, чтобы убрать волосы с рук и ног. И еще, если получится, прибор с надувными подушечками, который уменьшает объем бедер и ягодиц. Роза подумала, что крем-депилятор наверняка продается и в аптеке в Хэнрэтти, но продавщица в аптеке дружила с Фло и рассказывала ей абсолютно все. Что же до прибора с подушечками, его можно было заказать по почте, но на почте наверняка заметят такую посылку, а у Фло и там были знакомые. Еще Роза надеялась купить себе комплект тонких браслетов и свитер из ангоры. Она возлагала большие надежды на браслеты и этот светло-голубой свитер. Ей казалось, что они преобразят ее: что в браслетах и свитере она станет стройной и уверенной в себе, волосы превратятся из курчавых в волнистые, подмышки перестанут потеть, а кожа лица станет безупречно матовой.

Деньги на все эти покупки, а также на дорогу Роза получила как приз за сочинение на тему «Наука и искусство в мире будущего». К удивлению Розы, Фло захотела ознакомиться с сочинением и, читая, заметила, что приз Розе дали, видно, за то, что она проглотила словарь. Но, дойдя до конца, робко сказала: «Очень интересное».

В Торонто Роза должна была ночевать у Селы Маккинни. Села Маккинни была двоюродной сестрой отца Розы. Она вышла замуж за менеджера отеля и решила, что поднялась на ступеньку выше в обществе. Но в один прекрасный день менеджер отеля пришел домой, сел на пол в столовой между двух стульев и сказал: «Больше я из этого дома не выйду». Ничего особенного с ним не случилось, он просто решил больше не выходить из дому. И не выходил до самой смерти. От этого Села Маккинни стала странной и нервозной. В восемь часов вечера она запирала двери. Еще она была очень скупая. На ужин обычно подавала овсянку с изюмом. Дом у нее был темный, узкий, и пахло в нем как в отделении банка.

Поезд постепенно заполнялся. В Брантфорде мужчина спросил разрешения сесть рядом с Розой.

— А сегодня прохладней, чем можно было ожидать, — сказал он.

Он предложил Розе секцию своей газеты. Роза поблагодарила и отказалась.

Потом, чтобы сосед не счел ее невоспитанной, она сказала, что сегодня и в самом деле прохладно. И стала дальше смотреть в окно вагона на весеннее утро. Здесь уже совсем не осталось снега. Кора деревьев и кустов казалась светлей, чем дома. Даже солнечный свет выглядел иначе. Он так же отличался от солнечного света в ее городке, как отличался бы солнечный свет на побережье Средиземного моря или в долинах Калифорнии.

— Какие окна грязные. Похоже, что управлению железной дороги ни до чего дела нет, — сказал мужчина. — Вы часто ездите поездом?

Она сказала, что нет.

На полях стояла вода. Сосед кивнул на окно и сказал, что в этом году талой воды много.

— Были обильные снега.

Роза обратила внимание, что он сказал «снега» — выразился поэтически. В ее родном городке говорили исключительно «снег».

— Вчера со мной случилось необычное происшествие. Я ехал на машине по сельской дороге. Я собирался навестить одну из своих прихожанок, даму, у которой больное сердце…

Роза бросила взгляд на воротничок соседа. Сосед был одет в обычную рубашку, темно-синий костюм и при галстуке.

— О да, — сказал он. — Я священник Объединенной церкви. Но я не всегда ношу пастырские одеяния. Только когда собираюсь проповедовать. Сегодня у меня выходной. Ну так вот, как я уже сказал, я ехал по сельской дороге и вдруг увидел канадских гусей на пруду. Я пригляделся и заметил, что с ними плавают еще и лебеди. Целая большая стая лебедей. Прекраснейшее зрелище. Наверно, это их весенний перелет, они перебираются на север. Восхитительная была картина. Я никогда ничего подобного не видел.

Роза не могла с восторгом откликнуться на этот рассказ о диких лебедях, поскольку боялась, что священник переведет разговор на природу вообще, а потом на Бога, как и положено священнику. Но он не стал этого делать: остановился на лебедях.

— Прекраснейшее зрелище. Вам бы понравилось.

Роза решила, что ему где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Он был небольшого роста, энергичный, с квадратным полнокровным лицом и яркими волнами седых волос, зачесанных ото лба прямо назад. Когда Роза поняла, что он не собирается переходить на Бога, она решила как-то поблагодарить его за рассказ.

Она сказала, что лебеди, наверное, были прекрасны.

— Даже не настоящий пруд. Просто лужа из талой воды в поле. Мне удивительно повезло, что лужа образовалась именно у дороги, где я проезжал. И что птицы спустились на воду, и что я проехал мимо именно в это время. Просто повезло. Кажется, перелетные птицы делают привал на восточном конце озера Эри. Но раньше мне никогда не удавалось их увидеть.

Роза постепенно опять развернулась к окну, а сосед снова углубился в газету. Роза продолжала слегка улыбаться — чтобы не показаться грубой, чтобы не выглядеть так, будто она полностью закрыта для разговора. Утро в самом деле было прохладное, и Роза сняла свое пальто с крюка, куда повесила его, войдя в вагон, и накрыла себе колени, как пледом. Свою сумку она поставила на пол, когда священник сел рядом, чтобы ему было просторней. Он стал разбирать газету на разделы, картинно встряхивая их и громко шурша. Розе показалось, что он из тех людей, которые все делают картинно. По-священнически. Он отбрасывал те разделы газеты, которые его в данный момент не интересовали. Угол газеты коснулся ноги Розы рядом с краем пальто.