Роза для короля. Возмездие (СИ) - Сомерсет Надежда. Страница 42

Мэл вздохнула: – Хорошо, – и дотронулась до его плеча. Уже, когда она услышала его грудной голос, пробирающий ее до косточек, она задрожала, а когда она почувствовала под ладошкой его кожу, ее затрясло.

«Это меня так к нему тянет? Так кажется, у меня любви было достаточно, чтобы так на голого мужика трясло? Или это что-то другое?»

А Ханан когда почувствовал теплую ладонь Мэл на своем плече замер. Такого еще с ним никогда не было, даже когда Теффана разрешала кончить, разрешала и ему получить от любви удовольствие, и он в эту минуту желал того, чтобы эта ладонь не исчезала, чтобы она так же лежала у него на плече, и от этого ему было тепло и не только на душе и так стало страшно, что сейчас эта девушка с фиалковыми глазами, уберет руку и уйдет, оставив его одного.

 Золотая магия Мэл уже лечила сломанное ребро, палец, убирала синяк с лица, а Мэл наблюдала за молодым человеком: «Красив. Серые глаза, в них утонуть можно, такая там глубина, черты лица приятные, не отталкивающие, волосы не длинные, но и не короткие, в самый раз. И ведь идет ему очень. А мышцы под кожей так и перекатываются». – Мэл загляделась на широкую грудь, по которой прошла дрожь от ее взгляда и подняла взгляд к серым глазам и утонула в них. Там была и страсть и тоска и боль и желание, но больше всего там было восхищение. Восхищение ею. А Мэл видела в отражении его глаз себя: золотые волосы и огромные глаза в обрамлении черных ресниц, видела, как дернулся его кадык, когда она встала на цыпочки чтобы лучше разглядеть свое отражение в его глазах, услышала тяжелый вздох и даже увидела пот, который выступил на его висках. Опускаясь на пятки, она прошептала: – Как тебя зовут, нужно же знать как обращаться к тебе?

– Ханан. Ханан Лигер, – прошептал мужчина и опустил голову, больше смотреть на эту женщину он не мог. Еще минута и он сожмет ее в объятиях и больше не отпустит. Как же он завидовал ее мужьям, как же он готов был сцепиться с ними еще пару раз, до хруста в костях, до боли в мышцах, только чтобы отомстить им за то, что она не его госпожа.

А Мэл слушала его голос и дрожала, дрожала от того, что сейчас она может опять сорваться и принять этого мужчину в семью и нарушить закон, да нет, она нарушит свое слов, данное своим мужчинам, забирая чужого фаворита себе и сможет ли она справиться с последствиями, после этого: – Где твоя татуировка принадлежности Теффане?

– Я не приносил ей клятвы?

– А так можно? И стать фаворитом?

– Можно, – отрывая взгляд от паркета и утопая в фиалковых глазах стоящей перед ним женщины шепотом сказал Ханан и тут же спросил. – Роза ваша принадлежность госпожа?

– Да. Розу носят мои фавориты, – и такая гордость была в ее словах, что у Ханана засосало под ложечкой и пересохло во рту.

ГЛАВА 49 Друг без друга …

А Мэл уже оторвала ладонь от его плеча и чуть не застонала, потому что перестала ощущать теплоту его кожи, силу его мышц и потому сжала кулак для того чтобы не вернуть ладонь обратно, и не прижаться губами к его губам. А вот Ханан застонал, не смог сдержаться, когда ее тонкая ладошка отпустила его плечо. И вдруг все стало таким несущественным для него в этот миг, лишь ладонь повернувшейся к нему спиной женщины, была в этот миг его жизнью, его дыханием, его судьбой.

Мэл сделала шаг к двери, пытаясь принять тот факт, что этот мужчина не сможет стать ее никогда, что это лишь несбывшаяся мечта, что сейчас она выйдет за дверь и будет лишь вспоминать его серые глаза, в которых была тоска.

Ханан, когда Мэлисента сделала шаг от него, испугался, нахлынул жар, непроизвольно сжались кулаки, ибо он понял, что стоит Мэл открыть дверь и назад  уже ничего не вернешь. И так хотелось ее остановить, но как решиться на это? Как остановить ее, как справиться со страхом наказания, как стать сильным в этом мире, где женщины правят твоим телом. Но уже то, что он увидел за этот день, показало, что королева совсем другая, она другая. Теффана бы за драку во дворце никого бы не пощадила, смерть была бы избавлением от мук. Но Мэл сделала все наоборот, и может все, что с ним происходило до этого момента, было предопределено? И он захотел нежиться в лучах ее улыбки, чтобы именно в его руках ее глаза светились счастьем, но как решиться на этот шаг, когда страх пересиливает твои желания.

А Мэл сделала еще один шаг, и ей казалось, что она двигается слишком быстро, а ведь она сделала всего один шаг, но будто вся жизнь прошла перед ее глазами, выступили слезы и так стало себя жалко, захотелось выплакаться от обиды. От обиды того, что сейчас она откроет дверь и выйдет отсюда, а ведь позади нее стоит ее судьба, ее мечта. Да, она любила каждого своего мужчину, хоть и выделяла больше всех Анн и Яна, но сейчас в этой комнате она увидела того, с кем бы хотела прожить остаток жизни, кто стал бы ее судьбой на Земле. И ведь она знала, что и он почувствовал это же. Уже то, какими глазами он смотрел на нее, какая там была тоска, боль, сказали ей больше чем все его слова. Ну, если бы он не молчал.

А позади нее стоял мужчина и решался, решался на последний шаг.

А Мэл сделала третий маленький шажок и взялась за ручку двери, но решив, что в последний раз взглянуть на того, кто стоит позади нее и даже не дышит, она может себе позволить. И она оглянулась.

Ханан обмер, когда Мэл дотронулась до ручки двери и перестал дышать, когда она повернулась к нему, и увидел в фиалковых глазах слезы, а взгляд такой, что он забыл обо всем на свете: – Нет! – его шаг вперед и обхват ее лица ладонями, а губы встретили ее губы. Мэл ухватилась за его руки, прижимая их к своим щекам и ответила на поцелуй. И сейчас она забыла обо всем, сейчас были только они. Мэл не знала, что значило его «нет», она лишь надеялась, что именно то, что и ее «нет» – а именно, что она не должна выходить из комнаты, а должна остаться здесь и сейчас с ним.

Ее губы были такими теплыми, нежными и податливыми, отвечала она с такой страстью, что Ханан не удержался и обхватывая ее затылок одной рукой, второй обхватил ее за спину, вжимая ее в себя. А целовал, со всей страстью, на которую в этот миг был готов, а ведь он даже не думал, что может так вести себя с женщиной, с женщиной которую видел лишь один раз в своей жизни. Но сейчас ему казалось, что он знаком с ней всю свою жизнь и та жизнь за этими дверями была лишь сном, в котором он шел именно к ней.

А Мэл тянулась за его губами, прижималась к его груди и почему-то все это казалось ей таким нормальным, будто этот мужчина всегда был рядом с ней. В эту минуту ей казалось, что все что с ней происходило было направлено на то, чтобы они встретились, чтобы состоялся этот поцелуй. Его руки были нетерпеливыми, а губы страстными и нежными и грубыми одновременно. Ей не хватало воздуха, но она и не хотела его, она не могла остановиться или остановить этого мужчину, она хотела лишь, чтобы он не разрывал рук, ибо без него она умрет, зачахнет. Обхватив его за шею и прижимая его к себе, она плавилась в его руках, забывая обо всем и обо всех, ибо этот мужчина ее жизнь,  ее любовь: «Может быть, мы были знакомы в той жизни? Почему именно он?»

Оторвавшись от ее губ и всматриваясь в ее лицо, Ханан улыбнулся, когда Мэл открыла глаза: – Я хочу принести тебе клятву.

И Мэл испугалась: – А мы справимся с этим?

– Мне все равно. Ты ведь призвала каторжников не для того, чтобы мирно терпеть советников. В этом плане много недостатков, но в одном ты права, нужно сбросить иго совета.

Мэл гладила его шею, перебирая шелк волос и задумчиво всматривалась в серые глаза, а там сейчас было счастье, отметила, что легкая щетина жутко ему идет, хорошо очерчены скулы и волевой подбородок: – Если возьму тебя в семью, сможем ли мы справиться с последствиями?

– Боишься своих мужчин?

Мэл кивнула: – Я люблю каждого из них и не хотела бы, чтобы они страдали от моего выбора.

– Ну, то, что меня приняли как равного – показал бой и кажется Питер сам согласился с этим. Но принимать мою клятву или нет, решать тебе, – вздохнул Ханан и поцеловал ее в кончик носа. А Мэл испугалась,  испугалась, что сейчас она отвергнет его и потеряет эту возможность навсегда, потеряет его навсегда. Но Ханан был прозорливее, понимая, что он сейчас заставляет ее сделать выбор, и хоть ревность съедала сердце, он не должен этого делать. Он прижал ее к себе и прошептал в маленькое ушко. – Не бойся, я буду ждать. Я знаю, что если сейчас дам клятву, навлеку на тебя много бед. Но я ведь могу видеть тебя не в формальной обстановке? Как сейчас? – и перехватив ее подбородок, заставил ее поднять голову к нему, вглядываясь в ее глаза. А Мэл кивнула и улыбнулась: – Спасибо. И в свое время я приму клятву.