Роза для короля. Возмездие (СИ) - Сомерсет Надежда. Страница 58

– А принести Мэлисенте клятву верности было распоряжением Тауры? – грозно сдвинув брови и не отрывая взгляда от Ханана, спросил Анн.

– Не только. Это было моим желанием и королева мою клятву приняла, – огрызнулся Ханан, не отрывая взгляда от стены. И что он там с таким интересом рассматривал?

– Стойте, давайте без обид. Что есть, то есть. Дешерота уже нет. Жаль, но мы ничем сейчас не поможем Мэлисенте если будем опять разборки устраивать, – вставая с кресла, сказал Хенол, перемещая взгляд с Анн на Питера. Но Питер молчал.

– Я должен встретиться с матерью, – встал он, не отвечая на вопрос Хенола. – Гревин и Рада погибли, я должен узнать ее планы, – взглянув на Анн, так на всякий случай спросил. – Сами разберетесь или остаться помочь?

– Он уже муж, что тут разбираться, – махнул рукой Анн. – Иди, нам нужны свежие новости, что сидеть и ругаться.

– Дазан, ты со мной?

– Я остаюсь, мне матушки хватило за глаза, – откинувшись на подушки на мягкой перине, простонал Дазан, закрывая глаза.

Уже открывая дверь комнаты, Питер оглянулся. Их маленькая семья в составе пятерых мужчин сейчас была ему намного милее его матери. Что еще придумает Накашима со своим изощренным умом и почему она не спасла Дешерота? Как вообще такое могло произойти? Что случилось на севере, что Накашима не сдержала слова?

***

Жаркая пустыня уже порядком надоела Накао Стаакс. Пыльные бури, песок, который вечно забирается то в рот, то в нос. Удушающая жара, которую нет возможности пережить, если не забраться в ледяную воду. Но больше всего ее тяготило то, что она не смогла спасти Кииха. О, как же она была зла. В том, что произошло она не была виновата, но винила себя. Как теперь отчитаться перед дочерью? Что можно сказать женщине, которая из-за соперницы потеряла любимого? И ведь ничем не исправить данную ситуацию. Киих погиб в пустыне, исчез в песчаной бури. Она хорошо помнит все что происходило потом, сразу после порки. Кииху досталось тогда, хоть и бил Усин слабо, но Кииху пришлось два дня пролежать в казармах под надзором. А потом были два покушения, когда его жизни угрожал и меч и яд. Накао тогда впала в ярость и убила парочку слуг, которых отправили к ней как плату за его жизнь. И был тяжелый разговор с княгиней Эпхата. Эмер Огино смеялась на все ее претензии и предлагала осыпать ее золотом, но отдать ее красавице дочери Кииха. Она даже соглашалась снять с него магическую клятву, хотя это и могло ввергнуть его в пучину отчаяния. Накао была неумолима. Отказав Огино, она нажила себе в ее лице врага и к сожалению не рассчитала силу ревности молодой княжны. В ту жаркую ночь она проснулась с тягучим предчувствием беды. Оно как патока обволакивало ее, не давало вздохнуть. Выйдя на балкон, она прислушалась к своей интуиции и так ничего и не услышала. А утром все встало на свои места. Киих пропал. Стража, которую приставил к нему Усин, была мертва, в комнате были следы борьбы, но самого Кииха не было. Накао тут же отправилась к Огино, но та все отрицала. Вступить в бой со стражей было легко. Солдаты Накао с поддержкой золотого легиона переданного ей Тефанной с трудом, но овладели дворцом, но Кииха нигде не было. Магия Накао – нейтральная, но в нем то и таится секрет. Любое заклинание она может разбить легко, по щелчку пальцев. Стоя перед секретным лазом в подвале дворца она сломала замок и отряд двинулся внутрь, расчищая дорогу советнику.

Кииха нашли в самом сердце пустыни, стоящего на коленях со связанными руками и кляпом во рту. Избитый, но не сломленный, готовый умереть, но не стать игрушкой в руках разращенной и самодовольной женщины. Накао помнит, как закричал Усин, показывая на приближающую песчаную бурю, видела, как заволновалась Эма Огино, медноволосая красавица, видела, как к ней бросились ее мужчины, укрывая ее и пряча от песка и ветра. Но Киих остался сидеть там в самом центре бури, она бы до него физически не добралась.

И вот она стоит в портале готовая его открыть и вернуться к дочери и сыну, но как это сделать… Как все рассказать? Как рассказать, что после бури они не нашли даже его тела, лишь кучка песка. Как рассказать, что ее солдаты рыли этот песок, пытаясь откопать хоть что-то… Как рассказать, что она убила Эму Огино, со злости вызвав песчаных чудовищ и отдав ее им на растерзание, вместе с ее мужчинами. Как рассказать, что она отомстила, что кровь обидчицы окропила песок, который погубил Кииха? Разве Мэл от этого станет легче? Она не смогла выполнить свое обещание, вот что главное. Как вернуться, если не сможешь смотреть в глаза дочери, которая и так пострадала от ее рук?

ГЛАВА 67 Нужно вернуться к тому, откуда все началось…

Жизнь — это риск. Только попадая в рискованные ситуации, мы продолжаем расти. И одна из самых рискованных ситуаций, на которые мы можем отважиться — это риск полюбить, риск оказаться уязвимым, риск позволить себе открыться перед другим человеком, не боясь ни боли, ни обид.

(Арианна Хаффингтон)

Мэл стояла перед Накао и слушала ее рассказ. Верить или нет было ее правом, но то, что она сейчас теряла Кииха, того, кого она помнила как самого тихого, но самого чуткого и которого любила, так же как и Анн, Питера и Ханана. Она еще не верила в это, надежда была: – Значит, ты не видела его тела?

– Мы его не нашли.

– Тогда он жив, – выпалила Мэл и развернулась на каблуках, поворачиваясь к матери спиной. – И я его найду.

– Стой дочка.

– Не называй меня так, – резко сказала Мэл, поворачиваясь к матери. Сейчас на ее лице была гримаса боли. – Как бы я к тебе не относилась, но ты мне не мать. Ты меня не растила, не ты мне привила доброту и желание жить. Все что я знаю о тебе, это то, что именно ты меня отправила порталом на Землю, именно ты отправила меня в земли Эделин, в замок в котором даже кровати нормальной не было. И именно ты забрала у меня Кииха, лишь потому, что недальновидна и не заметила притязаний на него княжны Огино.

– Я виновата, ты можешь ненавидеть меня, но я пыталась тебя защитить. Отправив тебя на Землю, ты стала доброй, получила хорошее образование и научилась любить. Здесь, в этом мире – я бы тебе такого подарка не смогла бы сделать. Именно там, ты поняла, что значит человеческая жизнь. Здесь – ты бы научилась лишь убивать.

Мэл замерла, в глазах Накао сверкали слезы, но она держалась, даже руки не протянула, чтобы обнять или утешить дочь, лишь говорила.

– Да, я отправила тебя в разграбленный замок, но не я устраивала на тебя покушения. Если бы не Гревин, ты бы до сих пор там бы и жила. Была бы ты счастлива? Думаю да. Ты же этого хотела, если бы всё получилось и мы бы благополучно вернулись.

Мэл кивнула, глотая слезы, понимая, о чем говорит Накао: – Ты права. Во мне сейчас говорит горечь, обида.

Накао сделала шаг вперед и положила руки ей на плечи: – Дочка, не отталкивай меня, я хочу тебе помочь. Правда, пока не знаю как. Давай сядем и попробуем разобраться во всем, что происходило вокруг тебя. Мы действительно не нашли тела Кииха, но и тело Дешерота, Накашима тоже не видела. Надежда есть всегда, осталось найти веру.

***

Теффана стояла перед дочерью и бывшим фаворитом и ждала объяснений. А они молчали.

– Ну, если вам нечего мне сказать… – советник развела руками.

– Есть. Мама, я бы хотела снять клятвы с «твоих» мужей, ведь они не мои и никогда ими не были, – со вздохом облегчения, что смогла наконец разорвать этот круг полного контроля со стороны матери, сказала Таура.

– А я бы хотел сказать, что я нашел ту, которая стала для меня смыслом жизни. И если мне полагается наказание – я его приму, без сожаления, – глухо сказала Ханан, глядя в золотые глаза стоящей перед ним женщины.

– Да, уж. Я конечно плохая мать, плохая жена, но такого уж точно не заслужила, – Теффана присела на резной стульчик, стоящий у камина и разгладила складки платья, взглянув на дочь. Стройная, за эти дни она возмужала, больше не укрывается магией жизни как плащом, голова высоко поднята, а в золотых глазах печаль. Как же она виновата перед ней, как вообще она могла заставить родную дочь так страдать. Сейчас Таура права, она так мало имеет на нее прав, что единственное что может Теффана – это решить все мирно, а значит придется признать, что ее дочь выросла, возмужала и готова принять этот мир таким какой он есть. – И кто заменит тебе их?