Прости за любовь (СИ) - Джолос Анна. Страница 12
Поля Филатова: «ТАТА! Ты наконец тут!))))»
Noname: «Как дела?»
Поля Филатова: «Всё нормально. Сижу готовлюсь к семинару по философии»
Закатываю глаза.
Филатова такая Филатова…
Поля Филатова: «Ты сама как?»
Noname: «Я в порядке»
Поля Филатова: «Пыталась неоднократно написать тебе, но оказалось, что я занесена в блэклист(»
Становится совестно. Ведь получается, что выведав нужную информацию, я просто занесла подругу в блок.
Некрасиво, но как иначе? Продолжать наше общение нельзя было. Это совершенно ни к чему.
Noname: «Прости»
Поля Филатова: «Знаю насчёт дедушки. Сочувствую вам с Алисой Андреевной. Надеюсь, в Петербурге ему помогут и всё будет хорошо((»
Noname: «Не будет. Последствия инсульта очень серьёзные»
Поля Филатова:«Представляешь, у Горького месяц назад с дедушкой тоже беда приключилась((»
Noname: «Что произошло?»
Поля Филатова: «У него случился приступ. Упал, неудачно ударился.((Его больше нет.(((»
Холодеет внутри.
Паша был очень привязан к своему деду-эпилептику. Трудно представить, каким ударом стала для него эта потеря.
Noname: «Мне очень жаль»
Поля Филатова: «:((»
Noname: «В целом, как ребята?»
Размытая формулировка, но она должна понять, что интересует меня лишь один человек.
Поля Филатова: «Они уехали в Москву»
Noname: «Они…?»
Поля Филатова: «Горький, Чижов, Абрамов и Вебер»
Noname: «Илона поехала с ними?»
Уточняю, нахмурившись.
Поля Филатова: «Да»
Noname: «???»
Сама не знаю, зачем печатаю вопросительные знаки. Наверное, затем, что по другому не могу выразить своё удивление.
Поля Филатова: «Не хотела тебе писать про это в прошлый раз. Марсель с Илоной, вроде как, близко сдружились. Она постоянно навещала его в больнице и дома»
Я хорошо отношусь к Илоне, но конкретно в момент прочтения этого сообщения, ощущаю неприятное и очень сильное чувство, именуемое самой настоящей ревностью.
Глупо, знаю, но я ничего не могу с этим поделать.
Поля Филатова: «Денис сказал, что Вебер какое-то время жила у Абрамовых. Не заладились отношения с отцом»
Noname: «А вы с ней не общаетесь, что ли?»
Поля Филатова: «Давно. Я ведь домой почти не езжу»
Noname: «Что Денис говорил по поводу самочувствия Марселя?»
Поля Филатова: «Он долго восстанавливался под присмотром врачей. Остались какие-то проблемы с шеей и головой, но в целом, всё хорошо. Ходит, не лежит. Это большое везение!»
Выдыхаю.
Как я боялась необратимых последствий! Как переживала! Сколько молилась и просила Бога помочь!
Поля Филатова: «Тата, насчёт Вебер… Болтают всякое, но стоит ли верить сплетням? Ты пойми меня правильно. Я не знаю, что там у них. Не хочу на неё наговаривать»
Анализирую.
Восстанавливаю в памяти первый эпизод её появления в классе.
Их лайтовое общение.
Её постоянное беспокойство за Него.
Noname: «Он ей нравился?»
Не отсылай.
Не надо.
Однако пальцы уже нажимают «отправить».
Полина медлит и для меня, если честно, это уже ответ.
Поля Филатова: «Ну… В начальных классах она написала о нём сочинение»
Поля Филатова: Марсель был едва ли не единственным из числа тех, кто её не обижал. Возможно, это ничего такого не значило»
Усмехнувшись, прислоняю телефон к подбородку.
«Марсель с Илоной, вроде как, близко сдружились»
«Она постоянно навещала его в больнице и дома»
«Вебер какое-то время жила у Абрамовых»
«Они уехали в Москву»
«Болтают всякое, но стоит ли верить сплетням?»
Клянусь, лучше бы не писала Филатовой!
Снова утыкаюсь лицом в подушку и, как назло, вспоминаю историю, рассказанную Донной Розой.
По щекам катятся слёзы.
Кровь кипит.
В ней происходят странные химические реакции.
Горячая жидкость буквально жжёт вены изнутри, выжигая сосуды.
Как больно.
Как же мне, чёрт возьми, больно…
Глава 6
Июнь
Марсель
Сдаю работу, расписываюсь и выхожу в холл.
— Вы закончили? — интересуется дама в больших круглых очелах.
— Да.
— Я вас провожу, — встаёт из-за парты.
— Я помню, где выход. Учился здесь. Не парьтесь.
— Нет-нет. Согласно правилам, я должна сопроводить вас вниз, — организатор вне аудитории, активно прихрамывая, плетётся за мной.
Вот ведь бред-бредовый. Тут спуститься-то на один этаж.
— Всего доброго, — уже внизу говорит мне.
— До свидания.
Подхожу к турникетам, убираю паспорт и ручку в карман.
— Сдал, Абрамов? — спрашивает охранник, отрывая взгляд от журнала, в котором что-то пишет.
— Ага.
— Ну молоток! Тьфу-тьфу, рад видеть тебя прежним, — качает головой.
Прежним.
Усмехнувшись, киваю.
— Слушай, Борисыч, а Шац в школе? Чёт я не видел её.
— В школе. В одной из аудиторий. Через двадцать минут окончание экзамена, — он смотрит на часы. — По идее скоро должна освободиться.
— Отлично. Я щас метнусь кое-куда и вернусь. Пустишь на территорию?
— Да конечно, не вопрос, — открывает мне турникет и возвращает телефон, который я оставлял ему на хранение.
— Спасибо.
— Обращайся.
Иду на улицу. Просматриваю пропущенные вызовы. Читаю сообщения.
— Ну чё ты там нарешал, двоечник? — доносится до меня голос Горького.
Он стоит, прислонившись плечом к колонне. Хмурый и мрачный. Бледный как смерть. Мешкари под глазами. Опять не спал.
Друг очень тяжело переживает смерть деда.
— Привет.
Подхожу к нему. Обмениваемся рукопожатием.
— Норм?
— Почти всё сделал.
— Красава!
— Надо в цветочный сходить. И в магаз. Мать наказала купить Германовне букет и конфеты.
— Погнали.
Спустившись по ступенькам, движемся в сторону калитки.
— Жара, звездец.
— Ага.
Парит сегодня люто. Асфальт раскалён. Дышать абсолютно нечем.
— Вещи собрал?
— Да. А ты?
— Целый чемодан.
— Модник херов, — брюнет закатывает глаза. — Вон Чиж с пакетом. Фотку прислал. Канючил всё утро спортивную сумку. Мол, стыдно так в столицу ехать.
Ржу.
— Как предки отреагировали на твоё решение?
— Они ещё не знают.
— Да ну блин, ты чё? — удивлённо на меня смотрит.
— Не хочу, чтобы матушка расстраивалась заранее, — пожимаю плечом.
— Ну в принципе, правильно. К деду сходим на кладбище?
— Конечно, сходим, бро, — обещаю я.
Дальше до цветочного павильона шагаем молча. Паша опять грузится и я его не трогаю. Знаю, что в такие моменты важно просто быть рядом. Без лишней болтовни и суеты.
Собираем с флористом хороший букет. Покупаем в супермаркете большую коробку обожаемых Шац бельгийских конфет и возвращаемся к школе, возле которой щебечет толпа девчонок.
Вытаращились. Разглядывают. Шепчутся.
Я так понимаю, никто особо не верил в то, что мне удастся восстановиться после аварии.
— Ой, это случайно не мои, Марсель? — улыбаясь, спрашивает одна из выпускниц, глядя на цветы.
Не помню имени. По-моему, в том году она просила покатать её на мотоцикле, но очередь до неё не дошла.
— Случайно не твои, — отзывается вместо меня Паша.
— А ты, Горький, всё такой же грубиян, — подключается к беседе её подружка. — У тебя новая тату на шее?
— Твоё какое дело, Борисова?