Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь (СИ) - Варшевская Анна. Страница 7

– Виолетта Валерьевна, какие лекарства от гипертонии вы принимаете регулярно? – спрашиваю у неё, делая акцент на последнем слове. – Вам ведь наверняка врач выписывает препараты для нормализации артериального давления?

– Там слишком много побочных эффектов, – слышу ответ и закатываю глаза, благо, никто не увидит.

Вот так всегда. Сколько я уже таких перевидала. Большинство пожилых людей почему-то боятся именно побочек, а не того, что с ними может случиться при гипертоническом кризе. Но ведь все эти лекарства действуют, только если принимать их каждый день, а не тогда, когда тебе становится плохо!

Поднимаюсь, решив, что это не моё дело, и затыкаю свою совесть мыслью, что работать тут я не буду. Лучше уж пойти разогреть обед.

– Вы будете есть здесь или пойдёте в дом? – спрашиваю уже в дверях. – Давайте помогу вам?

– Я приду сама, – слышу в ответ.

Ну сама так сама.

Всё уже разогревается, и кухня наполняется ароматами, когда за моей спиной раздаётся уставший голос:

– Добрый день, Надежда.

Оборачиваюсь, вздрогнув и чуть не уронив крышку от кастрюли.

– Добрый день, Владимир, – киваю и снова утыкаюсь взглядом в плиту. – Виолетта Валерьевна собиралась пообедать, вы присоединитесь? Уже почти всё готово.

– Да, спасибо, пойду схожу за ней, – Володя уходит, а я выдыхаю.

Ладно, пусть поест, а потом я скажу, что вынуждена отказаться от работы.

Мужчина, ведя мать под руку, возвращается спустя буквально минуту.

– Сын, ну и какая из неё компаньонка, если она не удосужилась даже помочь мне дойти до кухни? У меня опять давление зашкаливает, а она, вместо того чтобы помочь, мне ещё смеет выговаривать, что я не так лекарства принимаю! – доносится до меня, и я сжимаю зубы.

То есть, меня выставляют виноватой во всех грехах. Ясно. Похоже, и отказываться не придётся, самой на дверь укажут. Ай, к чёрту.

Впрочем, Володя не обращает на выпад матери никакого внимания. Подводит её к стулу и оборачивается ко мне.

– Давайте я помогу, – протягивает руку за тарелкой.

– Это вообще-то её обязанность, – брюзгливым тоном тут же вмешивается Виолетта. – Или она от тебя деньги просто так получает?

На скулах мужчины вздуваются желваки.

– Надежда – не прислуга, – голос тихий, но в нём отчётливо слышится предупреждение, так что мать замолкает с недовольным видом.

Решив продолжать держать рот на замке, передаю ему корзинку с хлебом, а сама раскладываю по тарелкам разогретую еду.

– Положите и себе тоже, вы ведь не ели? – слышу настойчивое, вскидываю глаза на мужчину и, заметив его выражение лица, киваю, проглотив возражения.

Ставлю всем тарелки и сажусь напротив Володи, который вдруг прищуривается, глядя на еду, а потом поднимает на меня настороженный взгляд.

– Откуда вы знаете, что я не ем лук и болгарский перец?

Глава 7

Ох, чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт…

Растерянно смотрю в его тарелку. Действительно, когда я раскладывала всем запечённые овощи, ему положила только кабачок, баклажан и помидоры.

Ну надо же было так… Руки действовали на автомате. Оказывается, я до сих пор отлично помню его привычки в еде!

– Не знаю… Наверное, случайно вышло, – выговариваю непослушными губами.

Ещё немного посверлив меня взглядом, Володя кивает, и я незаметно выдыхаю.

Всё-таки он меня действительно не узнал. Иначе зачем было задавать такой вопрос? Правда, мне абсолютно непонятно, как так может быть, но… Видимо, я была для него не так важна, как он для меня. При мысли об этом застарелая боль возвращается с такой силой, что на глазах выступают слёзы.

– Надежда? У вас всё в порядке?

В голосе как будто искренняя тревога, но поднять голову и посмотреть ему в глаза я не могу, только киваю.

– У матери ты, значит, не интересуешься, как дела? Не понимаю, что за необходимость… – начинает раздражённо Виолетта.

– Хватит, мама, – мужчина перебивает её, отодвигает полупустую тарелку и встаёт.

– Я ещё и не начинала! – с пол-оборота заводится она. – Если ты считаешь, что можешь вот так обращаться с родной матерью… Весь в своего отца! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!

– Мама, мне не пять лет, – обрубает её Володя. – Я должен сказать несколько слов Надежде, потом спущусь, – переводит взгляд на меня. – Я не задержу вас надолго.

Киваю и встаю, тоже отодвинув тарелку. Иду следом за мужчиной, который поднимается на второй этаж и заходит в одну из комнат. Видимо, это кабинет – у окна рабочий стол, книжные полки по периметру комнаты.

– Что там с её давлением? – спрашивают меня неожиданно.

– Повышенное было, но не критично, – пожимаю плечами. – Я измерила, принесла таблетки, спросила, какие лекарства ваша мать пьёт регулярно.

– Понятно, – он кивает, не глядя на меня, прислоняется к столу, трёт висок, затем поднимает глаза. – Надежда, можете сказать мне сейчас, что отказываетесь от работы. Не надо тянуть.

– Почему вы решили, что я отказываюсь? – спрашиваю неожиданно даже для себя самой.

Надя, ты что творишь?! Ты же сама собиралась ему об этом сообщить! Ну что ты за дура? Ты бы лучше себя пожалела, чем всех вокруг…

Пока всё это проносится у меня в голове, мужчина меняется в лице, но я не могу понять, что он чувствует.

– А вы… не отказываетесь? – в голосе слышится слабая надежда.

Отказываешься! Скажи, что отказываешься!

Я затыкаю внутренний голос и со вздохом говорю:

– Нет, не отказываюсь.

– Ох, Надежда, вы не представляете, как выручили меня, – он расслабляется так, что это заметно невооружённым глазом. – Спасибо!

Быстро подходит ко мне, обхватывает за плечи, даже слегка встряхивает и опять повторяет:

– Спасибо большое!

– Э-э-э, – я смотрю на него ошарашенно, и мужчина вдруг резко отдёргивает руки, будто поняв, что он сейчас сделал.

– Простите, – говорит растерянно, – не знаю, что на меня нашло, я… – вдруг бросает в мою сторону настороженный взгляд, – мы… встречались с вами? Раньше?

От необходимости врать и выкручиваться меня избавляет звонок мобильного, лежащего на столе. Володя берёт трубку, а я благополучно сбегаю из кабинета и спускаюсь вниз, на кухню.

– Вы ещё здесь? – встречает меня Виолетта. – Не забудьте свои вещи, когда соберётесь уходить! И не прихватите ничего лишнего, в доме установлены камеры.

На меня находит какая-то весёлая злость. Знаю за собой такое, именно в этом состоянии я горы готова сворачивать.

– Да, я здесь, – объявляю громко и задорно, – вещи свои забирать не собираюсь, как и прихватывать лишнее! – язвительно усмехаюсь. – Куда торопиться, если мы с вами теперь регулярно будем проводить время вместе, так ведь, Виолетта Валерьевна?

Я сбиваю её с толку, женщина хватает ртом воздух.

– Вы что… Мой сын вас не уволил?

– Нет! – сообщаю так же весело. – Я буду работать у вас два через два, начиная с сегодняшнего дня!

– Ох, у меня приступ! – Виолетта хватается рукой за сердце, но меня это мало трогает.

Подхожу, отнимаю её руку от груди и щупаю пульс.

– Ну что вы, Виолетта Валерьевна, – говорю язвительно, – сердце у вас – хоть сейчас в космос! Пульс в порядке. А с гипертонией мы с вами справимся, тут ведь главное – лекарства принимать регулярно.

Виолетта поджимает губы и, видимо, не находится, что сказать, а я слегка мстительно улыбаюсь. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого!

* * *

– Надя, свари мне кофе, – доносится до меня из гостиной голос Виолетты.

– Виолетта Валерьевна, ну какой кофе, – отвечаю, продолжая насыпать заварку в чайник. – С вашим давлением только кофе и пить, как же, да ещё вечером. Я чай завариваю, через десять минут принесу.

Качаю головой, слыша недовольное бурчание. Главное, она бы всё равно не стала пить этот кофе! Вот сколько раз уже пытается на меня разными способами надавить, я не поддаюсь, а всё равно попытки продолжаются. Хотя у нас даже установились более-менее нормальные отношения, ну, насколько это вообще возможно. Сама не знаю, как так получилось.