Наследие Мортены - Борзых М.. Страница 6

Вся напускная галантность и очарование слетели с Кара, уступив место сосредоточенности и серьёзности.

– Я надеюсь, вы понимаете, что в ваших интересах оставить собственные наблюдения при себе?

Так и подмывало по-детски спросить, а что мне за это будет. Но колючий взгляд серых глаз предупреждал, что тут более уместна формулировка «А чего мне за это не будет». Шутить резко перехотелось.

– Не беспокойтесь, я догадливая. Пусть ваш представитель свяжется со мной и сообщит позицию по данному вопросу. Мне сегодня нужно будет опубликовать пресс-релиз по произошедшим событиям, иначе нас завтра регионалы порвут на лоскуты.

– Рад, что, кроме красоты, природа наделила вас ещё и редкой разумностью, – попытался блондин вернуть разговор в русло флирта, однако моё молчание стало ему ответом. Так же, в тишине, мы доехали до ближайшего супермаркета, меня попросили остаться в машине. Я лишь неопределённо дёрнула плечами, скривившись от неприятных ощущений. Мужчина быстро вернулся с пакетом продуктов и, кажется, бутылкой вина.

«Я надеюсь, ты не станешь напрашиваться в гости», – настроение и без того безрадостное после разговора упало на отметку ниже плинтуса.

Блондин периодически бросал на меня взгляды, всё больше хмурясь. Я попросила остановить машину на перекрёстке, чтобы пройти к дому сквозь арку и не доставлять удовольствия местным кумушкам посудачить о моём предполагаемом кавалере. Дверь машины, поставленной на аварийку, всё так же галантно успели распахнуть.

– Евгения, простите, если чем-то обидел вас. Издержки профессии. На самом деле, если вы в курсе реальной ситуации, то любая ваша помощь будет бесценной. – Кар протянул мне пакет с продуктами. – Ещё раз извините, и с Днём Рождения!

Глава 3

Как же хорошо, что в качестве завершения для экспозиции выбрали маленький районный городок. Безопасность обеспечить легче, чем в мегаполисе. Меньше шума, можно почти даже насладиться последними днями путешествий по стране.

Кар ещё вечером отрапортовал, что всё готово, система безопасности на высшем уровне. Утро выдалось спокойным и даже каким-то умиротворённым. Землю укрыл белый пушистый снег, ветра не было. Редкие машины и пешеходы не портили впечатления. Баабыр приехал в музей пораньше, необходимо было отдать дань вежливости местному муниципальному руководству. Их местный глава ему даже импонировал своим взглядом на жизнь, вполне серьёзным в плане решения дел, но абсолютно простым в общении. Он оказался сибиряком, сколотившим капитал на банковских операциях и на старости лет решившим поиграть в выборы. И вот уже восемь лет вытаскивает из грязи свой городок. Всё пытается восстановить старое и привнести что-то новое.

Так что общение с ним было, по большей части, даже интересным. Открытие выставки шло своим чередом, приветственные речи, интервью для СМИ. И тут Баабыр ощутил смутную тревогу. Что-то шло не так. Пока ещё на уровне инстинктов, но вот-вот что-то должно было произойти. Дал знак Кару проверить периметр. И тут почувствовал приближающийся взрыв. Пол под ногами задрожал, даже стены тысячелетнего монастыря, казалось, застонали. Сработали пиротехнические патроны, выпустив дымовую завесу. Людей она дезориентирует, а вот остальным абсолютно не мешает. В зал ворвалась группа захвата, особей пять-семь. Ну как ворвалась, сначала влетела звуковая граната. Охрана сориентировалась и успела вставить беруши, а он – нет, по ушам резануло знатно. Сколько ни пытался сосредоточиться, но из-за звона в ушах ментальный фон нападавших не мог уловить. Словно сквозь подушку пытаться услышать писк комара. Группа слаженно работает, пока четверо навязали бой, двое прорывались к витрине с семейным гарнитуром. Не сказать, чтобы Баабыр был фанатом семейных ценностей, но и умыкнуть у себя под носом реликвии рода уж точно не позволит. Смещаясь в бою в сторону этой двойки, понял, что не успевает. Они отработали в витрину из ручного гранатомёта. Каким бы пуленепробиваемым ни было стекло, на выстрел из гранатомёта практически в упор оно не было рассчитано. Однако перегруппировка дала свои результаты, нападавших взяли в кольцо. Видимо, сообразив, что путь к гарнитуру им перекрыли, они пошли на прорыв, трое смогли выбраться через зияющие провалы окон, троих повязали в зале. Снаружи беглецов приняла на себя охрана внешнего периметра.

Стоя в зале бывшей экспозиции, Кар отчитывался по отработке группами нештатной ситуации. Из музея всех гражданских, пользуясь дымовой завесой, вывели на выход, отсортировали и в больницу доставили. С большинством отработали, внушив, что обрушилась крыша в историческом здании, отсюда и грохот, дым, пыль. Придётся слегка подпортить бедному монастырю кровлю, чтоб всё выглядело правдоподобно. Ребята уже занялись этим. И скрыть следы от выстрелов из гранатомёта. Конечно, финансово музей получит такую поддержку на восстановление, которую от государства и за десять лет не получил бы. Осталось в груде обломков отыскать семейные реликвии и выяснить, кому это так скучно жилось, что они решили пощекотать нервы себе и ирбисам заодно.

Уже с первым пунктом их постигла неудача. Семейный гарнитур пропал. Досмотр нападавших подтвердил, что они захватить его не успели. Но тогда оставался вариант с похищением под шумок вечно травмированной корреспонденткой либо уничтожением гарнитура выстрелом из гранатомёта. Во второе верить совершенно не хотелось, потому Баабыр приказал пока мягко побеседовать с девушкой. Кар божился, что выносил её через рамку, и сигналов не было. Браслет прекрасно отслеживал её перемещения, утверждая, что девушка ещё не покинула территорию больницы.

«Странно, неужели так сильно пострадала? Хотя если она была за постаментом в момент взрыва гранаты, то удивительно, что вообще жива».

Кар сам вызвался пообщаться с Евгенией Ягеровой и доложить о результатах, а Баабыру предстояло пережить довольно неприятную беседу с отцом. Телефонный разговор оставил после себя горькое послевкусие степной полыни. Вроде бы и по делу высказано недовольство, но всё внутри Баабыра протестовало против отцовского решения.

Киитэрэй Хааннаах сначала только посмеялся, обозвав произошедшее досадным недоразумением, но когда узнал, что исчез семейный гарнитур, то разгневался не на шутку. Отец не особо стеснялся в выражениях, обрушив на младшего сына все кары небесные.

– Скажи, что исчезла реплика, созданная ювелирами как раз для выставочных мероприятий? – голос отца был холоден и скрипуч, словно снежный покров в якутские морозы.

– Там лежал оригинал, – пришлось признаться Баабыру. – Мы, конечно, приложим все усилия для поисков, но есть подозрения, что гарнитур просто не пережил прямое попадание из гранатомёта.

– Просто не пережил?! Просто не пережил!? Какого чёрта, Баар?! – взорвался отец. – Я спрашиваю, какого чёрта ты не только попёрся в это захолустье, но ещё и выставил на всеобщее обозрение родовую реликвию? Что на тебя нашло?

Гнев отца был вполне оправданным, ведь речь шла не о какой-то замшелой цацке, а о родовой реликвии, история которой насчитывала значительно больше веков, чем смогла бы подтвердить официальная наука.

Тем более несуразным выглядел поступок Баабыра в глазах отца. Младший сын всегда отличался рациональностью поведения и прагматизмом, был поддержкой и опорой в делах рода, именно ему впоследствии Киитэрэй подумывал передать управление землями Хааннаахов. Сам Баар представлял, какая буря разразится, если он честно ответит отцу, но и лгать считал ниже своего достоинства.

– Это была последняя просьба деда.

Сказанные слова лишь на миг остановили возмущения, чтобы обрушиться на Баара с новой силой.

– Духи праотцов, но ты-то всегда был здравомыслящим, в отличие от брата и сестры. Это они свято верили в сказочки, которые на старости лет им рассказывал дед. Он же спятил на почве своих оккультных исследований и веры в магию.

– Отец, прости, но я не намерен оправдываться за исполнение последней воли ныне усопшего предка! – сказанное оборвало гневную тираду главы рода, заставив его подавиться словами. – И тебе ли размышлять про оккультизм, если само наше существование является сверхъестественным фактом.