Серега и мясорубка (СИ) - Ра Юрий. Страница 27

«Есть Москва, есть Россия, а есть правительство. И у этого самого правительства Россия совсем другая, чем у народа» — иногда говорил Прокофьев-старший. Впрочем, Россия, она у каждого своя. Серегина до его приезда в Москву настолько отличалась от Рыбкиной, что это два разных государства. Все это понимают и не удивляются. Так чем наши правители отличаются от нас? Они тоже люди и тоже имеют право на своё собственное представление о родной стране.

Глава 14

Форестер

Следующее утро подруга начала с совершенно неожиданного требования. То есть сначала всё как у людей: сходила на горшок, умылась, почистила зубы… А потом такая: «Дай почитать!» Серёга и думать не мог, что он бессовестный и безжалостный человек, который заинтриговал бедную Рыбку началом свей книги, а потом бросил её в неведении.

— Короче, ты дашь почитать, что там дальше?

— Да там совсем чуть-чуть. Некогда мне писать, всё время дела.

— Это отговорки. Если захочешь, то и время найдешь. Так что, дашь?

— Ну на. Там всего одна глава.

'Она постоянно допускает ошибки. И многие ее недолюбливают. Хотя у них есть к тому причины: то пересолит суп, то потоком реки из её рук унесет рубашку дрессировщика. Один раз неуклюжая даже пролила на костюм гимнаста масло эвкалипта. Но есть в ней что-то притягательное. Мне приятно видеть, как она немного пританцовывает, убирая клетку, или напевает вполголоса, пока готовит на всех обед. Быть может, она и вправду мне нравится.

Глава 5. Тихая ночь

Как-то я бродил по городу в прекрасном настроении, чудный прохладный ветер ерошил мне волосы, в нос бил приятный запах морской влаги и ночной свежести с нотками цветов. Люблю цветы, как они прекрасны и чисты, как они похожи на Викторию! Виктория, я все чаще о ней думаю, и при этих мыслях на моем лице расплывается глуповатая улыбка. Меня охватил водоворот мыслей: когда я начал о ней думать, в какой момент заметил реакцию своего тела на ее ласковый голос? А может моя бессонница тоже вызвана этим явлением? Сам не понял, как купил букет свежих ирисов, подходящих под цвет ее топазовых глаз.

Я решил для себя, признаюсь ей сегодня же! По дороге к цирку я от скуки затеял с собою диалог:

— Что я могу ей сказать? Может, как прекрасна ночь?

— Нет же, балбес, какая ночь! Говорить нужно о ней!

— И то правда. Хм, какие прекрасные ирисы в букете, еще и редкие капли отражают лунный свет.

— Эй, очнись! Причем тут цветы? Виктория. Встреча. Все остальное не важно!

— А каким будет ее лицо, когда она увидит цветы? Стоп, а у нее есть ваза?

— Что тебе в той вазе? Все не важно, думай о встрече!

— Сейчас примерно одиннадцать вечера, в это время она должна быть на арене, подготавливать ее к утренним выступлениям.

— Точно. Вот я вхожу на арену, на меня падает свет прожектора, в темно-синем костюме подхожу к ней с цветами…

— Алё! Ты из себя кем возомнил? Ну ка, покатился камнем вниз и быстренько проснулся. Давай по делу.

— По делу, по делу, делу.

— И-и-и?

— А как от меня пахнет? Может, стоит отложить признание, подготовится, подстричься хотя бы.

— Трус.

— И то правда, скажу как есть. А там будь что будет, мне уже все равно.

Остаток пути я провел в молчании и немного унынии от собственной никчемности.

И вот я дома. Вернее, на работе. В аду. Где угодно, но назвать это место домом? Звучит смешно. Хотя смех и есть моя жизнь. Мельком я заметил небольшую фигуру в светлом платье. Виктория! Как ты прекрасна, снова на мне эту дурацкая улыбка. Я сделал шаг, но почему она так тревожна? Чего она боится? Я решил за ней проследить, быть может, она идет на свидание? Виктория поспешно покинула цирк и направилась на соседнюю улицу. Там она зашла в дом где живет владелец цирка. Нет! Это ошибка! Но теперь все встает на свои места. Она ходит к хозяину цирка по ночам. Вот почему ее никто не выгоняет за провалы. Вот почему она так скрывала это от всех.

— Ха-ха-ха, а что я думал, что у такого ничтожество будет шанс? Ну ты и правда глупец.

— Что мне делать?

— Ладно. Стоять на улице — не выход.

Я неторопливо побрел обратно к цирку и оказался у личного сундука дрессировщика.

— Что? Я и правда хочу это сделать?

— Он же не виноват в этом поступке. Зачем всё это?

Я открываю сундук и достаю револьвер.

— А он тяжелее чем я думал. Заряжен.

— Хорошая подстраховка на случай неповиновения одной из тварей земных.

— Я не смогу лишить его жизни. Я многим ему обязан. И не могу причинить боль ей. Виктории.

— Что ж, видимо лишний в этом уравнении именно я. Лишь один я.

С такими мыслями убрал револьвер во внутренний карман пиджак, откуда он предательски торчал и всем видом давал понять, что не был создан для такого способа ношения'.

— Погоди, там дальше есть! Дай! — Серёга бесцеремонно захлопнул ноутбук под носом своей подруги и забрал себе.

— Дальше я еще править буду. И так вон сколько прочитала.

— Баран бесчувственный! Мне, может, интересно, что дальше.

— Да ничего хорошего дальше. В голове складывается, а писать некогда. И настроение подходящее не накатывает.

— Ну тогда ты не писатель. Настоящий писатель не может не писать.

— Может и так. — Согласился он.

— Эй, ты чего? Где мой вечный спорщик, кто ты, залезший в его тело⁈ — Рыбка привыкла к постоянным спорам по ерунде, ей нравился такой стиль общения с Серегой. А тут вон чего. — Случилось что?

— Машину угнали.

— Там?

— В Тамбове.

— Может, папу попросить помочь? Он дяде Саше скажет, тот что хочешь найдет.

— Да не, не надо. Из-за миллиона серьезных людей напрягать не надо. Вот если бы меня там убили, тогда да, тогда был бы смысл. — Серёга в самом деле считал, что его любимая железка не стоит серьёзных усилий со стороны больших людей. И вообще, не хотелось залезать в долги перед этими самыми большими людьми, тем более так глубоко.

— И что, будешь на метро ездить?

— По-всякому буду, и на метро тоже. Но машину куплю для души.

— Для души, это спортивную? Как первая. Или такое же убожище, какое у тебя угнали?

— Блин, хороший вопрос. Так-то надо две брать, одну тебя катать, а вторую по работе. Ну и чтоб на спецоперацию ездить.

— Ты дурак что ли? А вдруг убьют? Один раз повезло, второй может и не свезти.

И Серёга в глубине души был с Рыбкой согласен, тот раз ему повезло, пули стороной прошли. А если взять возможность артобстрела, то снаряду вообще всё равно, какой ты невидимка. Когда бьют по площадям реактивные системы залпового огня, никому мало не кажется. А с другой стороны, как-то нечестно выходит: одни под обстрелом в окопах и на опорниках, а другие по Москве рассекают и строят из себя писателей. Добро бы он, Серёга, на самом деле настоящую книжку написал. То есть да, он пишет. Но по объему не то что на роман, на повесть не набирается, а ведь уже год корпит над рукописью. Или это не рукопись называется? Вообще, смешное слово, пацаны дома бы засмеяли. Сложносоставное слово это на онанизм смахивает по смыслу, так что пусть будет просто авторский текст.

Если по уму, то надо было бы послушать родителей и попробовать снова поступить в шарагу, то есть в институт. Наверняка в Москве полно всяких институтов, при достаточной доле везения и адекватном количестве денег можно было типа восстановиться в Челябе и сразу оформить перевод в Москву на платное отделение. Деньги есть. С другой стороны, как только Санталов начинал представлять себя за студенческой партой на лекции, а еще того хуже на семинаре… Снова пропуски пар, снова проблемы со сдачей зачетов, накопятся неоформленные лабораторки, хвосты по сессии. И чем всё кончится? Опять будет та же хрень, но уже за деньги. Ведь у него и так есть работа, причем высококвалифицированная. Да, без официального трудоустройства, зато Серёга стал самозанятым и очень востребованным в отдельные моменты профессионалом. Кто-то на его месте, вероятнее всего, добился бы большего. Вот только во всей Москве нет никого, кто может занять место Серёги. Что называется, ни одного невидимки в обозримых пределах не видно.