Серега и мясорубка (СИ) - Ра Юрий. Страница 49

Доложившись комбату по увиденному, скинув видеозаписи с флешки и поделившись ощущениями от общего положения дел в том квадрате, Серёга не забыл рассказать, что по потенциальным местам наблюдения за посёлком постреливают. Так что выходит по всем приметам — сильно кто-то прячется.

— Да понятно всё, не кто-то, а противник. И не просто прячется, а ждет нашего наступления в этом направлении. Я бы тоже так поступил.

— Понятно. Разрешите идти?

— Погоди. У нас тут вакансия заполнилась. У вашего взвода появился настоящий командир. Не контрактник, действующий лейтенант.

— После училища сразу кадр?

— Боишься? Не бойся, с опытом службы.

— БПЛАшник? — Серёга аж вздохнул с облегчением. Его слегка задолбало самому продираться через тернии специальных терминов, копаться на форумных помойках, методом тыка устранять появляющиеся проблемы. Короче говоря, самому доходить до всего было интересно, но очень долго. Да еще и сверху долбят ценными указаниями в стиле «дай картинку, мне плевать, как ты это сделаешь».

— Раскатал губу, Ястреб, закатывай назад! Просто командир мотострелкового взвода, окей? Будет здесь в батальоне сидеть и налаживать службу во взводе.

— Окей. — Словно комбату на самом деле требовалось его одобрение. — Ну хоть имущество ему передам, пусть отвечает. — Серёга понял, что счастье работать под руководством грамотного командира опять не случилось.

— Свободен! — И Серёга вышел из штаба.

«Не, а чего, нормальная же тема!» — уговаривал сам себя Санталов, подъезжая к Логову. Додумать мысль он не успел, впереди раздались выстрелы. Причем не одиночные, а прямо автоматные очереди патронов по пять-семь, глухие из-за того, что стреляли в доме. В их Логове.

Первая естественная мысль соскочить с мотика и рвануть на звук на пинках была выброшена из башки. Серёга прямо с мотоциклом вошел в невидимость и бесшумно подкатил ко двору. Изготовил автомат к бою и медленно зашел на свою территорию. Куда спешить-то, если стреляли в упор по человеку, то поздно бежать, пуля калибра пять-сорок пять такие раны оставляет, что пиши — пропало! А если кто-то из пацанов жив, то полминутки потерпит.

А кто вообще здесь сейчас может быть из взвода? Серёга напряг память: получалось, что Старый и Лукас. Двое других в пункте постоянной дислокации. На них завтра, то есть уже сегодня организация доставки продуктов. Дверь в дом открылась бесшумно, половицы не скрипнули под ногами Серёги — тоже бонус от прокачки невидимости. Сам он слышит производимые собой звуки, а вот окружающие перестали. Медленно вошел, глядя под ноги, осмотрелся в полутёмном помещении — кроме Старого никого. Боец стоял посередине комнаты вполоборота к Сереге, покачиваясь и поводя стволом автомата по сторонам.

«Сука, да он чертей гоняет!» — про себя Серёга выматерился, но мы его мысли повторять не будем. Гонять чертей — старая уральская или даже русская традиция алкашни. В определенный момент бухарик перестает адекватно воспринимать своих демонов и тараканов, он сначала начинает с ними споры, ругань, а потом при наличии спиртного переходит к рукоприкладству. Если под руку попадается оружие, типа топор или нож, то идёт на чертей с топором. На спецоперации под рукой всегда находится кое-что получше — автомат. Помните, что Серёга думал про подчиненных-контрактников, которые адекватнее срочников? Так вот, забудьте. Сегодняшний случай стал последней каплей в том море негатива, набирающегося в чаше терпения героя. Пьют, суки! И простые бойцы, и командиры до самого верха, все пьют! Просто маскируются до времени, просто не всегда могут достать бухло. Только это и спасает, блин.

Свой автомат на ремень за спину — не нужен сейчас Калашников, не тот противник! Левой рукой он ухватил автомат Старого за ствол и отвел его в сторону, а правой от души саданул в подбородок охотника на потусторонние силы. Больно, черт! И костяшкам правого кулака, и пальцам левой — ствол горячий! Он изо всех сил дернул за обжигающий ствол, и отбросил в сторону. А нехрен было полуперчатками пренебрегать! Жарко в них, понимаешь ли. Из пожилого беспуты словно выдернули стержень — после удара он еще держался, скорее всего за оружие, а тут потерял равновесие, силы и желание вертикально стоять. Старый стёк на пол, словно жидкость. Ага, а невидимость слетела в момент удара. Хрен с ней, этому придурку сейчас за норму, когда невидимки как из-под земли вырастают перед залитыми водкой глазами.

Посмотрев на тело, Серёга решил было, что угроза миновала, да быстро опомнился — живой враг за спиной последнее, что ему нужно в этой жизни. Автоматы в сторонку, шнур… а где у них лежит шнур или веревка? Что, неужели уже всё в деле? Фиг с ним, пара рулонов скотча всегда имеется, скотч на войне вообще штука полезная и универсальная. Несколько витков вокруг запястий, заведенных за спину — минутное дело. Серёга посмотрел на дело своих рук как художник на мольберт с эскизом. Еще подмотал руки, а потом и ноги связал тем же скотчем. Опыт общения с алкашнёй имелся еще из детства. Когда к ним приходят черти, то эти кадры способны на любую дичь. Бывали случаи, когда со связанными руками они пытались бодать людей, оказавшихся в поле зрения, двери и мебель. Что творится в отравленных спиртом мозгах, не могут сказать даже специалисты.

«ТЫЫЫ! Размотай! Я-на в тюрьме сидел! Я щаз-нах всех тут парррву! У ну!» — крики, из которых было сложно что-то понять кроме желания свободы и счастья для себя лично, Серегу раздражали. Будучи человеком добрым, даже пацифистом где-то в душе, он не стал пинать своего пьяного бойца, у него даже желания такого не возникло. Санталов просто снова взял скотч и замотал вдогонку рот алкаша. Мы так делать не советуем, бывают, знаете ли, случаи нехорошие, порой пьяные насмерть давятся рвотными массами. Но в Серёгину голову такой резон не пришёл, он просто порадовался наступившей тишине. Порадовался и стал думать над очередными вопросами, вернее над ответами на них. Например, куда девался Лукас? Даже походил по двору, заглянул в чуланчики и сарайки на предмет поиска тела, убиенного или залитого самогонкой — не нашёл.

Лукас вернулся уже утром, оказывается, он был в банальном самоходе. Хотя по его версии, инициативный боец искал местных, еду и что-то полезное для Логова. Да уж, распустились бойцы без дисциплины. И самое главное, непонятно, что с этим делать. В смысле, есть ли смысл докладывать новому командиру взвода про происшествие. Серёга вздохнул и понял: толку от этого не будет никакого кроме геморроя и оргвыводов по нему, по Серёге. Ведь это он как ВРИО комвзвода распустил народ, он не обеспечил дисциплину и прочее. А то, что вместо этого он выполнял боевую задачу и учил бойцов летать — всем начхать на такие нюансы. Таковы правила — все заслуги благодаря начальству, все косяки по вине подчинённых. А кто начальство сейчас? Точно не Серёга.

Да уж, кадр Старый тот еще. После недавней ротации, произведенной черте-зачем и по абсолютно непонятной логике, у Санталова отобрали Мауса и подсунули Старого. Пожилой дядька недалёкого ума пришел из мест лишения свободы и в нормальном состоянии никак не демонстрировал тюремных ухваток. За что сидел, сколько лет и сколько раз, Серёга не спрашивал. Он спокойно относился к тому, что в его жизни порой происходят такие встречи: везде люди, с кем не бывает. В Еманжелинске слонов не водится, а вот бывшие зеки встречаются частенько.

«На лопату его!» — определился с судьбой залётчика Санталов. И то верно, туалет до сих пор не выкопан, ходят гадить как сайгаки в кусты — а теперь у них будет нормальный туалет. И вообще, кадр у него во взводе не конченный, даже не обоссался во сне. Может, и перевоспитается трудом. А комбат думал явно не головой, когда засунул этого в его взвод. И плевать, что взвод как бы уже не его.

А может, подумал наш герой, это мелкая месть от начальника штаба? А что, подсунул какашку своему недругу и сидит в штабе руки потирает. Ну и штаны протирает до кучи, все штабные только штаны протирать горазды. Мысль, что без нормальной работы штаба нормально воевать невозможно, Серёге не приходила, он был еще не настолько мудр, чтоб понимать — на войне главное не смелость и мужество, а логистика и тыл. И вообще, лучше трусливо победить числом, чем храбро слиться в меньшинстве и без боеприпасов.