Повелительница ветра (СИ) - Осенняя Валерия. Страница 14

камень, что дремлет в глубинах почвы. Приди на мой зов, спаси меня и моего друга от

монстра. Заставь его упасть в воду!

Честно признаться, взывая словами рода, я просто ожидала, что откликнется огромный

валун, который явится мне на помощь. Или найдется хотя бы один небольшой камень…

Но то, что произошло, даже я не могла предугадать. Невольно замерла, чувствуя как

землю стали пробивать толчки. Из земли начали вылетать небольшие камни, создавая

узкий ход, словно его роет огромный крот, ведя дорожку с холма вниз, к воде.

Монстр обернулся на звук, в тот же момент, когда земля задрожала под его ногами.

Камни разрыхлили песок, и она стала опадать прямо в ручей, напоминая оползень.

Чудовище не сразу поняла, что происходит. Удивленно пошатнулось, а в следующее

мгновение полетело вниз, издавая оглушающий и неприятный визг.

Стоявшая на противоположной стороне берега Сорин, наблюдала за всем этим с

искренним ликованием.

Монстр перестал кричать, теперь слышался только плеск воды и шипение, словно кто-

то потушил горевший костер. Чудовище загорелось алым, потом золотым, а в самом конце

от него пошел самый настоящий пар. И только тогда мы увидели, что вместо сердца у него

камень.

-- Ко мне! – решительно позвала артефакт. Монстр растаял дымкой и лишь нужный

нам камень на миг замер в воздухе, после чего послушно подлетел ко мне.

Я облегченно вздохнула, чувствуя как дрожат коленки. Не то от усталости, не то от

пережитого страха. Не знаю.

На моих губах появилась радостная улыбка. Не скрывая ее, подняла взгляд на Сорин,

позабыв о нашей вражде. Девушка тоже смотрела на меня. Ее освещала луна, и я видела,

что она улыбается в ответ. Все-таки беда сближает. Особенно, когда рядом больше никого

нет.

Я уже хотела спуститься к ней, как желудок внезапно скрутило судорогой, а перед

глазами на миг заплясали белые точки. Меня вырвало…

Харкэ-ха! Кажется, симптомы от яда рыбы-змеи начали проявляться.

***

Когда мы пришли в «лагерь», наши уже разбили палатки. И сразу же начали

допытываться, почему не приготовлен ужин. Однако стоило им увидеть, как Сорин тащит

меня, согнутую пополам и еле передвигающую ноги -- все вопросы отпали.

Меня завели в палатку и уложили на одеяла. Крэйф тут же принялся колдовать над

лекарством, а Сорин вместе с Раном пошли за водой.

Когда лекарство было готово, профессор налил его в кружку и поставил ненадолго

остывать. Но я была настолько ослабленной, что даже просто привстать на локтях не было

сил. Ужасно неприятное чувство.

Рядом присел Крэйф. Он был серьезен как никогда. Я видела в его зеленых глазах

беспокойство, в то время как слова лгали, пытаясь заверить, что все хорошо. Не знаю как,

но я чувствовала это…

-- Пей, маленькими глотками, -- предупредил Крэйф, осторожно приподнимая мне

голову и помогая. Губ коснулось теплое питье, и я послушно сделала первый глоток,

второй, третий… какое же оно противное. Невольно скривилась.

-- Все, Ханна, почти все, всего лишь два маленьких глотка, -- продолжал уговаривать

наставник, но мне казалось, что зелье все не заканчивается.

Однако стоило признать, каким бы не было горьким и отвратным лекарство, мне очень

быстро полегчало. Настолько, что я сама села и протянула профессору руку.

-- Вот видишь, я же говорил – станет лучше.

А внутри все равно чувствую ложь. Ведь если бы была правда, голос Крэйф не

дрогнул. Но говорить ничего не стала, наблюдая за круговыми движениями пальцев

наставника. Он втирал ту гадкую траву, что пошла на отвар, на кожу руки.

И если я наивно полагала, что на этом мои наказания закончатся, то глубоко

ошибалась. Профессор «обрадовал», что я буду спать с Сорин. Пусть между мной и

шестикурсницей произошло некоторое временное перемирие, но не столь сильное, чтобы

я согласилась терпеть девушку всю ночь!

Однако мой протест был не услышан. Профессор строго ответил, что хочу я того или

нет, а смириться с этим придется. У нас всего два ночлега -- для мальчиков и девочек.

-- Но конечно я могу устроить тебе общий ночлег с Франом, -- едко проговорил Крэйф,

лишь на мгновение останавливаясь в «дверях» палатки.

Понятное дело выбирать не приходилось. Я смолчала…

Шестикурсница тоже особо не горела желанием со мной спать. Пока я мучилась от

жара – Крэйф заверил, что беспокоиться не о чем, так действует лекарство – Сорин мучила

меня дополнительно. Она вертелась во сне, лягала ногами, а иногда и похрапывала!

Хуже стало где-то ближе к рассвету. И дело было уже не в Сорин. Девушка наконец-то

успокоилась и мирно уснула, а вот мне не спалось. Тошнота возобновилась с новой силой.

Я вертелась, не в силах унять это чувство и мысленно проклинала Крэйфа с его хваленым

отваром. Ничего он не помог! Не зря я ощущала подвох в его словах. Наверное же знал,

что не подействует.

Живот свело знакомой судорогой. Тошнота достигла критичной точки, и я выбежала в

ночь прямо в чем была, позабыв надеть сапожки.

Меня снова вырвало. Казалось, желудок выворачивает наизнанку. Мне было настолько

плохо, что ни на чем другом я не могла сосредоточиться. Я даже не чувствовала холода,

осторожно касавшегося кожи…

На мгновение стало легче. Показалось, что все прошло. Глубоко вздохнула, с

облегчением вытирая мокрый лоб. На подкошенных ногах отправилась обратно в палатку.

Тело ломило от слабости и очень хотелось лечь, но я заставляла себя идти.

Появившаяся передо мною из ниоткуда тень заставила вздрогнуть и испуганно

замереть. Я не сразу узнала в ней Франа, пока не услышала его удивленный и

встревоженный голос:

-- Ты чего?

Он протянул мне руку, словно желая помочь, но я отступила назад, всем своим видом

показывая свое отношение к его никому ненужной «помощи».

-- Чего не спишь? – раздраженно спросила, услышав в своем голосе лишь непомерную

усталость.

-- Вообще-то сейчас мой черед дежурить.

-- А мы дежурим? – искренне удивилась, совершенно ничего об этом не зная.

-- Мы – да, а ты – нет, так как кто-то умудрился приболеть.

-- Но Крэйф же дал мне настойку… -- сказала это так, чтобы Фран понял – зелье не

подействовало.

-- Мы не нашли мирихом, -- виновато признался маг. – Тебе дали всего лишь корень

мирта – он должен был на время приостановить действие яда.

-- Не вышло. Меня выворачивает до сих пор.

-- Поверь, вышло. Если бы не настойка, то ты бы и встать не смогла…

Я ничего не ответила – желудок свело с новой силой. Схватившись за живот, я

побежала в ближайшие в кусты, откуда Фран мог только слышать не самые приятные

звуки. Мне не хотелось, что бы маг воздуха видел. Видимо он это понял, ак как не пошел

за мной – за что была ему благодарна. На душе было совсем гадко.

На полусогнутых ногах, пошатываясь, вышла из кустов и тут же была подхвачена

пепельноволосым под руки. Хотела вырваться, но сил не было совсем. Меня осторожно

усадили на бревно, которое явно служило на ужине сидением. Сама я не присутствовала

при общем поедании пищи, так как от тошноты не могла даже просто смотреть на еду, не

то чтобы есть. Я почти сразу после приема отвара легла спать.

-- Возьми немного, -- Фран протянул мне кружку с тем противным отваром, – здесь

еще осталось.

Но я не спешила принимать зелье. Оно все равно не помогает! Только еще больше от

него тошнит.

-- Пей, -- его голос стал жестче.

Дрожащей рукой взяла кружку, все-таки заставляя себя выпить. Знакомый горький вкус

вызвал обратный рефлекс, но я из-за всех сил постаралась унять тошноту и

сосредоточиться на высокой траве впереди. Полегчало.

-- Сильно плохо? – настороженно и обеспокоенно спросил Фран, мягко касаясь