Жандарм-3 - Шимохин Дмитрий. Страница 11

Емельян Артемович не подвел. В конце рабочего дня он свел меня с одним их кураторов, который согласился представить меня своим подопечным.

Симеон Соломонович преподавал высшую математику и отвечал за кружок музыкального творчества. К тому же его студенты к моей удаче собирались часто, а сегодня должны были устроить состязание по игре на скрипке.

– Играют они хорошо, – просвещал меня бодрый старичок почти семидесяти лет, мелко семеня передо мной. – Если вы сами заинтересуетесь, любой из них сможет вам ноты преподать или объяснить непонятный момент. Мы даже хотим в филармонии выступать! – поднял руку вверх и потряс ею Симеон Соломонович.

Приведя меня в небольшой класс, где нас уже ожидали четверо увлекающихся музыкой парней, старичок представил меня и скомандовал начинать.

В итоге я почти час слушал различные симфонии известных композиторов, а в глазах мельтешило от размахивающего руками старичка, выполняющего функции дирижера. Само состязание прошло под конец этой репетиции, когда каждый из музыкантов исполнил короткий отрывок из любимых композиций. Симеон Соломонович выступил главным судьей, выслушав перед вынесением своего решения мнение каждого студента о выступлении их соперников. Лично я посчитал этот кружок не «перспективным» для моей работы жандарма. Но время все же на мой взгляд не было потеряно совсем уж бездарно. Как минимум, начало теперь положено и другие кураторы уже охотнее будут соглашаться приглашать меня к себе.

Время до ужина еще оставалось, поэтому я решил разобраться с еще одним отложенным до поры делом.

– Здравствуйте, – зашел я в кабинет следователя, который вел дело пытавшегося меня убить Таланина.

– И вам здравствовать, ваше благородие, – вздохнул следователь и прежде, чем я успел задать вопрос, сам начал на него отвечать. – Нанимателя напавших на вас бандитов мы еще разыскиваем. По нашим данным, он покинул Москву и уехал в Ригу. Мы отправили запрос нашим коллегам, но когда придет ответ и какой он будет, пока неизвестно, – развел он руками.

– Почему мне о том не сказали? – нахмурился я.

– Посчитали, что в этом нет смысла. Результата-то пока нет.

Расстроенный, я все же отправился домой, где застал только Сеньку, уплетающего картофельное пюре с котлетой. Присоединившись к нему, поинтересовался, как прошло первое занятие с Ольгой.

– Холофо, – прошамкал тот с набитым ртом.

– Запомни – прежде чем говорить, нужно прожевать и проглотить. А Сашка где?

– Ушел к Кузьме, как вы и просили.

На этот раз малец прожевал, а только потом ответил мне.

– Да! Ольга Юрьевна просила вам передать, чтобы вы к ней зашли, как вернетесь, – вспомнил он.

Благодарно кивнув, я доел и только потом отправился к девушке. Интересно, о чем она хотела поговорить?

– Ох и занятой вы человек, Григорий Мстиславович, – с укоризной в голосе и хитринкой в глазах сказала Ольга, когда я зашел к ней. – Практически весь день вас жду, а вас все нет и нет.

– Так почему у меня не подождала?

– Да неудобно в чужом доме, – пожала она плечами. – Я хотела поговорить с тобой о твоих воспитанниках.

– Внимательно слушаю, – присел я на ее кровать.

Ольга уселась рядом и тут же забралась ко мне подмышку, уютно устроившись в моих объятиях. Похоже, не только в чужом доме дело, но и в нежелательных «свидетелях» наших отношений.

– Ты тогда изрядно ошарашил меня своей просьбой, и я не сразу поняла, что именно тебе нужно. Но сейчас, пообщавшись с детьми, могу уже увереннее ответить на твой вопрос, куда отдать их на обучение.

– Так-так… – поощрительно кивнул я, а моя рука сама собой сползла со спины девушки чуть ниже, начав поглаживать ее попу.

– Ммм… – чуть ли не замурчала от удовольствия Ольга. – С Арсением все просто. Его можно уже сейчас отдать в любую школу. Хоть государственную, хоть в церковно-приходскую, хоть в частную. Возраст позволяет. Там разница в основном в цене. Ну и соответственно в будущем круге общения ребенка. В церковно-приходских в основном дети крестьян и рабочих учатся. В государственных – тоже, но чуть позажиточней. Цена там повыше. А вот в частные уже ходят дети купцов, промышленников и интеллигенции. Дети дворян тоже учатся в частных, но имеющих уже Имя. Или же вообще на дому.

– А как же гимназии и училища?

– Они еще до них не доросли.

– Понял. Так куда лучше Арсения отдать?

– В государственную. Для частной он слишком много времени провел на улице. Его там не примут.

– Хорошо, а что с Сашкой?

– С ним сложнее, – вздохнула Ольга, но тут же простонала, когда вторая моя свободная ладонь легла на ее грудь. – Александр по возрасту должен попасть в третий класс школы, но вот знаний у него для этого нет. Ему придется налечь на учебу, чтобы за полтора месяца до начала занятий наверстать то, что другие проходят два года. И я одна ему таких знаний дать не смогу. Придется привлекать других репетиторов.

– Поможешь?

– Да-а-а… – выдохнула-простонала девушка и больше не смогла себя сдерживать.

Повалив меня на кровать, она впилась мне в губы. За пару дней видно она успела изрядно истосковаться, и я не видел причин ей отказывать.

Домой я вернулся в великолепном настроении. Его не испортило даже бурчание Дементия Поликарповича, что я опять задержался допоздна.

Поднявшись в квартиру, я открыл дверь и стал в потемках снимать пиджак, когда услышал сдавленный плач. Насторожившись, я медленно двинулся на этот звук и в свете луны из окна увидел сидящего на кровати Сашку и спящего у себя Сеньку. Именно Сашка почти беззвучно рыдал, но иногда не мог удержать всхлипов, которые я и услышал.

– Что случилось? – подойдя ближе, опустился я перед ним на корточки.

Тот повернулся ко мне, и я смог рассмотреть темный бланш под левым глазом мальца и потрепанную, а в не которых местах и разорванную одежду.

– Григорий Мстиславович, – прошептал Сашка. – Зря я согласился на ваше предложение.

Глава 6

Разговорить Сашку мне удалось не сразу. Сев рядом с ним на кровать, первые несколько минут тот молчал, упорно сдерживая слезы. Потом не выдержал и расплакался, уткнувшись мне в плечо. И только спустя полчаса, отпустив все, что творилось у него на душе, он перешел к рассказу.

– Я когда на вокзал пошел, то не в свое старое оделся, а новое платье накинул. Похвастаться захотел, – горько вздохнул малец. – Но когда приятели меня в нем увидели, тут же барчуком обозвали. Беззлобно сначала-то. Подумали, что я у кого-то удачно одежей разжился. Стали спрашивать, где это я свой костюм достал. А я возьми и расскажи все как на духу! Что вы меня на воспитание взяли. Платье это купили, да в свой дом приняли. Что я теперь с воровством завязываю…

На минуту Сашка опять замолчал, заново переживая эти мгновения.

– В общем, побили меня. И сказали, раз я сам теперь всамделишный барчук, то вернуться к ним не могу. И дружить они со мной не будут. А примут взад, только если я от вас уйду. Как раньше стану на улице жить.

– И что? – спросил я. – Собираешься пойти у них на поводу?

Сашка замялся, отвел взгляд и тихо прошептал.

– Поймите, Григорий Мстиславович. Я ведь всю жизнь на улице. Не знаю ничего иного.

Тут он резко обернулся ко мне. В его глазах снова блестели слезы.

– Я и хотел бы вырваться. Но ведь и здесь меня не принимают! Дементий Поликарпович даже на порог при первой встрече пускать не хотел. Емельян Артемович вообще чуть ли не веником из квартиры своей погнал.

– Он потом извинился, – вклинился я в речь Сашки.

– Ага, – шмыгнул носом малец. – Просто с вами не хотел отношения портить. Еще и неизвестно, как в школе той будет, о которой нам Ольга Юрьевна говорила.

– Значит, сдаешься? – со сталью в голосе спросил я Сашку. – Первые трудности появились – и в кусты? Труса праздновать будешь?!

– Я не трус! – вскинулся малец и даже с кровати вскочил, ощерившись.