Темные (сборник) - Гелприн Майк. Страница 37

– Так, нечего столбом стоять. Двинулись, – засуетилась Лиля. Вместе со словами изо рта ее вырывались клубы пара. Того и гляди, на землю посыплются обледеневшие буквы.

Через несколько шагов Лиля поняла, что идет одна. Круто развернувшись, она обожгла недовольным взглядом бестолковую Галку… и прикусила язык, так и не дав сорваться язвительной реплике. Понурившись, Евсеева стояла посреди дороги, потерянная и несчастная. Руки у девчонки опустились в прямом и переносном смысле.

– Лиля, я не могу больше. Я за сегодня столько увидела и поняла, что у меня голова раскалывается. И ноги опухли. И есть хочется. Я сейчас упаду от голода.

Лиля могла жестко отчитать ее. Застыдить эту здоровенную нюню, привести в чувство. Или напугать. Тут даже особо стараться не нужно, Галку до сих пор потряхивало от одного только упоминания о морах. Или, напротив, развеселить, свести все неудачи и невзгоды к шутке. Отводив юных бродяжек семь долгих лет, Лиля знала массу отличных шуток и забавных случаев. Вот только ни один из них сейчас не вспоминался. Вместо этого лезла в голову старая сука Яга, чертова мудрая всезнайка!

– Пошли, Галчонок, – неожиданно мягко не сказала даже – попросила Лиля. – Есть еще одно место… Там твой путь, надо было сразу догадаться.

– Точно? – Галка некрасиво хлюпнула носом.

– Зуб даю, – максимально серьезно кивнула Лиля.

В подтверждение своих слов она щелкнула ногтем по передним зубам. Евсеева по-детски утерла нос рукавом пальто и решительно пошагала за проводницей. Солнце почти скрылось за деревьями. Уставший за день воздух посерел и выдохся. На пути опускающегося сумрака начали вставать первые тусклые фонари. Девочки покидали границы Города и выходили на шоссе.

Юный бродяжка всегда приходит туда, куда надо. Даже если изначально он шел совсем в другое место. Ни один юный бродяжка не проведет всю жизнь в поиске. Потому что покинувший дом непременно отыщет свое место в одном из обитаемых миров. Ведь даже самый никчемный и никудышный человек не должен оставаться бродягой вечно…

Когда тонкая пленка инея поползла по асфальту, а трава на обочине стала хрустеть под ногами, Лиля перешла на бег. Непонятно как, на одной лишь силе воли, Галка побежала следом, отставая всего на несколько шагов. Иногда мимо проносились автомобили. Несколько раз девочкам сигналили. Все это было неважно. Моры шли по пятам, не показываясь на глаза, но и не таясь особо. Они перебрасывались голодными криками, как атакующая волчья стая. Хуже всего было то, что ответные вопли начали частенько прилетать из глубины леса, с обеих сторон дороги, и даже… кажется, спереди тоже. Лиля и Галка, напрягая глаза, пялились в ночь, боясь пропустить, не заметить вовремя… И все же проморгали тот момент, когда кольцо загонщиков сомкнулось.

На встречном фонаре повисла длинная кривая сосулька. Это должно было насторожить, но не насторожило. От сосульки на асфальт падала уродливая черная тень, похожая на горбатый силуэт. Лиля, не сбавляя скорости, проскочила мимо, а вот Галка почему-то остановилась. Сердце колотилось то ли от страха, то ли от быстрого бега, а лежащая на асфальте тень вдруг изогнулась, как живая…

По ушам резанул тот самый беззвучный вопль. Он заставил Галку съежиться, закрыть и без того зажмуренные глаза ладонями. Следом за ним пришел лютый холод, такой силы, будто где-то рядом распахнули дверь на Северный полюс. А потом, точно из-под земли, появилась мора.

Галка оцепенела, отрешенно глядя, как приближается бледное лицо с выпученными, широко расставленными глазами и огромным подрагивающим носом. С ужасом смотря в ощеренную пасть, полную тонких рыбьих зубов, Галка поняла, наконец, насколько беспомощна она перед опасностями ставшего вдруг чужим мира. Ей суждено было погибнуть сразу после выхода из дома. Пропасть, став очередной единичкой в строчке статистики детских исчезновений. До вечера она дотянула лишь чудом. И звали это чудо – Лиля.

С криком налетев на мору, Лиля взвилась в невероятном прыжке. Словно зависнув на секунду в воздухе, она дважды быстро ткнула рукой в оскаленную морду и тут же проворно отскочила назад. В стремительно наваливающейся темноте Галка с трудом разглядела зажатый в Лилином кулачке складной нож. Ослепленная мора раскачивалась из стороны в сторону, хватая кривыми зубами пустоту, и бесшумно визжала. Она напоминала пожарный рукав, выгибающийся под напором воды. Стягивая кольцо вокруг беглецов, со всех сторон стали раздаваться всхлипы и мерзкий хохот.

– Быстрее, быстрее!

Будь у Галки хоть одна свободная секунда, она бы упала на землю, сжавшись в комок и захлебываясь слезами. Но Лиля требовательно увлекала ее за собой, просто не оставляя времени, чтобы осознать безвыходность ситуации: поздним вечером, посреди пустынной дороги, в окружении хищных тварей. Девочки мчались по разделительной полосе, и асфальт больно отдавался в натруженных стопах. Почти в полной темноте они скатились по насыпи и тут же юркнули в проходящую под шоссе трубу. В кромешном мраке дренажного тоннеля, шаря перед собой руками и спотыкаясь, беглянки брели по щиколотку в ледяной воде. Ширина дороги давно закончилась, но они все шли, шли и шли… Когда же, наконец, Галкины глаза приспособились к темноте настолько, что смогли различить силуэт проводницы, та внезапно остановилась.

– Пришли. Здесь.

Недоуменно оглядевшись, Галка заметила прямо посреди тоннеля слабое рассеянное сияние, похожее на свет из приоткрытой двери. Лиля стояла перед ним, неподвижная, как электронная игрушка, у которой вынули батарейки.

– Ш-што это? – просипела Галка. Голос неожиданно изменил ей.

– Твой путь, – просто ответила Лиля.

– А там? На той стороне? Что там?!

– Там мир, в котором ты найдешь свое место.

– Он хороший? – Галка все никак не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Место, в котором ты выйдешь, не очень хорошее, – пожала плечами Лиля, – но безопасное. Сейчас безопасное. А дальше решишь сама. Все, давай, часики тикают.

– А ты уже кого-нибудь… – нервничая все сильнее, Галка с трудом подбирала слова. Она никак не могла оторвать взгляда от узкой полоски размытого света, льющегося ниоткуда. – Кто-то уже уходил этим путем?

– Да тысячу раз!

Лиля произнесла это так уверенно и нагло, что на секунду даже сама в это поверила. Чтобы стать правдой, сказанному не хватало деталей. За семь лет единственным человеком, уходившим этим путем, была сама Лиля. Уходящая и вновь возвращающаяся каждую весну. На той стороне Лиле давно уже стукнуло девятнадцать. Там каждый раз оставалось все то, что она знала и любила, включая одного хорошего парня, даже не подозревающего о мартовских заскоках своей девушки. Мир, откуда она пришла, мало чем отличался от этого. Те же города, те же страны. Встречались, правда, и незнакомые марки товаров, и странные названия улиц, и чудные одежды. А еще здесь водились моры.

– Давай же не тупи! – недовольно поторопила она Галку.

Галка и сама уже загипнотизированно шагнула вперед. Щель распахнулась ей навстречу настоящей широкой дверью. На мгновение Галка задержалась в клубящемся сиянии. Она обернулась – широкая ошалелая улыбка во все лицо. Кажется, она хотела попрощаться. Дверь захлопнулась резко и насовсем. Перед тем как связывающая нить оборвалась, Лиле показалось, что в ее бывший мир вместо Галки влетает большая, ширококрылая птица цвета ночи, свободная и счастливая.

Повернувшись спиной к закрывшейся двери, Лиля шагнула вперед, в мир новый, наконец приняв его целиком, без уловок, хитростей и заготовленных путей к отступлению. Старая ведьма Яга была тысячу раз права – нельзя вечно жить на две жизни. Лиля сплюнула в темноту и, вынув из кармана нож, щелчком откинула лезвие.

Дети уходят из города. В марте. Сотнями.

Ни одного сбежавшего не нашли… –

прошептала она окончание песни Крысолова.

По тоннелю разнесся всхлипывающий гиений хохот.

Моры приближались.