12 историй о настоящей любви (сборник) - Блэк Холли. Страница 27

– Его может праздновать кто угодно, – Мериголд прошла за ним в глубь квартиры. – Это астрономический феномен. Наука. Зимнее солнцестояние – самый короткий день в году.

– Значит, вы с мамой… ученые?

Мериголд улыбнулась.

– Нет. Моя мама точно язычница.

– Тогда я снова должен спросить: зачем ты тогда купила рождественскую ель?

– Потому, что они мне нравятся. Мой отец, – Мериголд запнулась, а затем продолжила, чуть смутившись, – он праздновал Рождество, а мама нет. Но она согласилась включить рождественскую елку в нашу традицию, потому что они красивые. И естественные. И, кроме того, у христиан их бы наверняка не было, если бы не язычники, праздновавшие Йоль. Это у них сначала появились вечнозеленые деревья.

Она ожидала, что Норт уличит ее в слишком рьяной защите – Мериголд всегда отчаянно защищалась, – но его лоб разгладился.

– А где сейчас твой отец?

Умер. Норт ожидал, что она скажет: «Умер».

– В Шарлотте, – ответила она.

– А, – на лице Норта промелькнуло облегчение. – Развод?

– Родители не были женаты.

– А братья или сестры у тебя есть?

– Я единственный ребенок.

– А где твоя мама?

Мериголд думала, что уже прояснила это.

– Я же сказала, она живет здесь.

– Я имею в виду, где она сейчас?

Мериголд снова почувствовала смущение, которое тут же сменилось досадой.

– На работе. Она работает в ночную смену.

Но едва эти слова слетели с губ, как Мериголд остолбенела. Она только что сказала незнакомцу, что, кроме них, здесь никого. Как можно было сделать такую глупость?

Но Норт просто был раздражен.

– Значит, никто нам не поможет. Прекрасно.

– Ты о чем?

Он снял бирюзовый марокканский столик с верхушки мебельной башни так осторожно, будто играл в «дженгу».

– Теперь тебе придется отойти.

Досада Мериголд стремительно росла.

– Что происходит?

– Тут можно все разгрести, но мне понадобится намного больше места. Придется все вот это, – он мотнул головой, – перенести туда, – кивок в сторону коридора. – А ты загораживаешь проход.

С этими словами он ринулся вперед, выпихивая Мериголд ее собственным марокканским столиком из ее собственной квартиры.

Мериголд была потрясена.

– Что ты творишь?

– Помогаю тебе, – Норт поставил столик рядом с елью, – конечно.

– Разве тебе не нужно возвращаться на работу?

– Нужно. Так что ты продолжишь это делать, пока меня не будет. Не больше одной вещи за раз, ладно? – он кивнул, отвечая на собственный вопрос. – Вот и славно. Я вернусь, когда закончится моя смена.

Мериголд не понимала, как он ее на это уговорил. Последние два часа она переносила в коридор пыльные стулья, грязные картонные коробки, пакеты для мусора, набитые постельным бельем, и корзины со всякими безделушками. Мисс Агриппа уже трижды на нее накричала.

Что скажет мама, когда рано утром придет домой и увидит, что в квартире все переставлено? И узнает, что Мериголд позволила незнакомцу помочь ей это сделать? Что это было его предложение?

Хотя… неправда. Не совсем.

Мериголд в общем-то догадывалась, почему позволила уговорить себя. И не только из-за мысли о том, что уж теперь-то сможет попросить его о помощи с озвучкой. В компании Норта ей было так весело, как не было уже давно, поскольку все ее друзья уехали в колледж прошлой осенью. С Нортом она не знала, что будет дальше. А последние несколько месяцев Мериголд всегда точно знала, что ее ждет. Сломленная депрессией мать, бесконечная работа и облегчение, которое Мериголд находила лишь в молчаливом общении со своим компьютером и виртуальными людьми со всего мира.

А Норт был настоящий. Из плоти и крови.

И теперь ее собственная плоть покрылась тонким слоем пота. Замечательно.

В начале одиннадцатого Мериголд вытирала бумажными полотенцами подмышки, как вдруг услышала на лестнице тяжелые шаги. Поспешно избавившись от полотенец, она встретила Норта у двери.

– Веселого солнцестояния. – Норт протянул ей подставку для ели.

– У нас уже есть такая. Где-то, – ответила она.

– Не сомневаюсь. Мне кажется, у вас тут уже есть все на свете. Вот только шансы отыскать это близки к нулю.

Мериголд не знала, смеяться или обижаться. Он протиснулся мимо нее в квартиру.

– Спасибо, Норт, – сказал он.

Обижаться. Она стиснула зубы.

– Спасибо, Норт.

– Пожалуйста, Мериголд, – он окинул квартиру одобрительным взглядом. – Надо же. Ты убрала больше, чем я предполагал.

– Я тебе уже говорила, что у меня больше сил, чем кажется.

– И светлее стало.

Мериголд не могла этого отрицать, но… вещи нужно будет занести обратно. Хотя она бы предпочла их просто выкинуть.

– Ты правда думаешь, что мы сможем разложить все так, чтобы хватило место для елки?

– Похоже, ты сомневаешься. С чего бы? Я, кажется, не сделал еще ничего сомнительного в твоем присутствии.

Сомнительное. Еще одно хорошее слово. Ей нравилось не только то, как он говорил, но и что он говорил.

– Ты сделал уже кое-что сомнительное.

– Например?

– Помогать мне, совершенно незнакомой девушке, таким экстремальным образом – это очень даже сомнительно.

– Хотел бы поспорить, – ухмыльнулся он, – но не могу.

– Почему ты мне помогаешь?

Он снова окинул взглядом квартиру, оценивая ее площадь, размеры всех укромных уголков и щелей.

– Потому что у меня хорошие организаторские навыки. Я чувствую, как можно правильно разложить вещи. Я – человек-тетрис. Это моя суперсила. И мой долг – помочь тебе.

Мериголд скрестила руки на груди.

– Суперсила, значит.

– Она есть у каждого, хотя бы одна. К сожалению, у большинства людей они идиотские – например, первым замечать четырехлистный клевер. Или угадывать вес человека с точностью до фунта.

Любопытно, правда? Мериголд приятно было думать, что внутри нее прячется суперсила, пусть даже глупая. Интересно, какая?

– Ладно, – голос Норта вернул ее в реальный мир. – Пока я буду двигать остальную мебель – (большие тяжелые предметы она перетащить не могла), ты все пропылесосишь и протрешь. Тут будто восемь кошек живут. У тебя восемь кошек?

– У меня их восемнадцать.

– А. Но пылесос-то здесь есть?

Мериголд вскинула подбородок.

– Да, конечно.

Хотя, надо признать, здесь они с мамой не могли им воспользоваться.

– Мисс Агриппа разозлится, когда услышит, что ты пылесосишь в такое время?

– Очень.

Глаза Норта вспыхнули.

– Отлично.

Пока Норт таскал мебель, Мериголд, забыв на время о претензиях соседки, пылесосила и вытирала пыль на вновь освобожденных местах. Не желая признаваться, что у них нет тряпок для пыли – вернее, где-то есть, но бог знает где, – она использовала махровые салфетки. Декоративные, которые хранились для гостей.

В квартире было две спальни, одна ванная комната, кухня, столовая и гостиная. Наконец первые комнаты были чисты. Стоя посреди маленькой столовой, Мериголд подумала о том, что ее ноги никогда еще не попирали пол на этом самом месте.

– Поскольку эта комната отделена от других, – делился Норт дальнейшими планами, – мы превратим ее в склад. Сюда должно поместиться почти все, включая вещи из ваших спален. А остальное сложим вдоль стены.

Он указал на самую длинную стену гостиной.

Мериголд нахмурилась.

– Главное, все правильно упаковать и разложить, – пояснил Норт. – Когда я пришел, то сразу увидел: пространство используется совершенно неразумно.

Мериголд понимала ход его мыслей, но, прожив здесь целый год, никак не могла представить, что все может быть иначе. Или, если вдуматься, просто не позволяла себе подобных мыслей? Чтобы не разочароваться еще больше.

– Это сделали перевозчики мебели, – сказала она. – Только они тут перекладывали вещи.