12 историй о настоящей любви (сборник) - Блэк Холли. Страница 52
– Я имею в виду… вы всегда включены. Ваш мозг не пропускает информацию без обработки: влетев в одно ухо, она не вылетает через другое. Внутри всегда что-то варится.
Я видел, как что-то варится прямо сейчас. Мгновение спустя пастор задумчиво кивнул. А потом ответил так, как взрослые обычно не отвечают: честно.
– Я довольно много читаю, учусь, консультирую. Много говорю. Конечно, я могу на время выкинуть все это из головы, особенно, когда дело касается Грэйси. Но ты прав. Всегда есть люди, о которых нужно заботиться, и я никогда не смогу это просто взять и выключить.
Я хотел поблагодарить его за доверие, но не знал, как.
– Грэйси сказала, что вы верите в то, что делаете.
– Да, это правда.
– М-м… круто.
Мы смотрели друг на друга, не зная куда дальше повернет разговор. У меня были вопросы, но я не мог найти в себе силы задать их. Почему он так добр ко мне, после того как я испоганил ему весь декабрь? Почему он дал мне второй шанс? Почему у него такая прекрасная дочь?
– Пастор Робинсон!
Голос пронесся над снующей толпой. «Ребел Йилл» против церкви Мейн-стрит. Каковы шансы? Женщина, которая держала три комплекта ангельских крыльев и поддельный золотой слиток, помахала рукой перед лицом пастора, чтобы привлечь его внимание.
– У нас проблемы. Плохие, плохие новости!
– Давайте просто притворимся, что я уже в курсе? – Он потер виски и закрыл глаза. – Вам обязательно мне это говорить?
– Ага. Несмотря на то что вы с этим ничего не сможете поделать. Спасти нас может только чудо.
Пастор открыл глаза.
– Давайте.
– Снег пошел.
Из-за суеты дверь на сцену распахнулась. Наш городок выглядел, как снежный стеклянный шар, который встряхнули. Снежинки кружились хороводами и спиралями и, упав на землю, превращались в лед. Блестящий белый слой покрыл все, включая дорогу. С каждой секундой он становился все толще.
Зима в этом году пришла рано и была не по сезону холодной, но никто в нашем городке не ожидал снега. Насчет снега тут волновались, только если собирались в путешествие. Если так и дальше пойдет, то никто несколько дней никуда не сможет проехать. Люди даже не успели запастись хлебом и молоком. Или туалетной бумагой.
– Будем надеяться… что это скоро прекратится… – сказал пастор Робинсон. Он выглядел так, будто вот-вот упадет лицом вниз.
– Я так не думаю. – Вошла Грэйси, без живота, в распахнутом халате поверх обычной одежды.
– Сто процентов, что он не остановится. Это что-то вроде урагана. Метеорологи на седьмом небе. Вы же знаете, как они обожают погодные катаклизмы. А дети просто с ума посходили, ведь занятия в школе уже закончились.
Дети в нашем городке проводили свое детство в постоянном разочаровании – и все из-за розовой линии в прогнозах погоды, которая никогда не опускалась достаточно низко к югу, чтобы пошел снег, зато всегда включала нас в предупреждения о торнадо. Я не так далеко ушел от «детства», чтобы победить свое волнение, но я хотя бы пытался.
И чувствовал, что у меня голова идет кругом. Как бы редко ни шел у нас снег, сегодня он определенно создавал проблему.
– Это еще не все. – Грэйси подошла к отцу и нежно положила ладонь ему на руку. – Федеральная автострада на севере от нас уже закрыта. Верблюды застряли.
– Верблюды, – сказал он глухим голосом, как будто только что проснулся. – Застряли?
– Да, верблюды. И овцы.
– Овцы?
Грэйси быстро сообщила остальные новости.
– Осел и бык тоже. Транспорт не движется, и они вместе с ним. Гринпис схватит нас за задницу (в прямом смысле), если мы станем подгонять транспорт в такую погоду.
Все, кто слышал Грэйси, поникли головой. Я не знал, как церковь относится к алкоголю, но пастор Робинсон выглядел так, будто ему не помешала бы «маргарита». Он глубоко вздохнул. Этот вздох знает любой подросток. И любой подросток его боится.
– Грэйс Элизабет Робинсон. Я знаю, что это было сказано для красного словца, и твоя попытка разрядить ситуацию не осталась незамеченной, так же как время и место, когда ты решила это сделать. Положи доллар в банку ругательств.
Прежде чем Грэйси успела ответить, телефон пастора зазвонил. Он взял трубку.
Я вытаращился на Грэйси.
– Ты же просто сказала «задница».
Она пожала плечами и улыбнулась.
– Обычно я выхожу сухой из воды, поскольку это слово есть в Библии.
– Ты сказала «задница».
– Я знаю.
– У вас есть банка ругательств.
Она выскользнула из халата, явившись нашим взорам в голубом свитере, который так ей шел, что это стоило отдыха на Багамах.
– Это старая банка из-под солений, которая стоит у нас на кухне. Мама ввела это правило для отца, когда он был в семинарии, а он ввел это правило для меня.
– Твой отец тоже ругается?
– Уже нет. В прошлом году он опустошил ее, чтобы оплатить поездку в тематический парк Гарри Поттера во Флориде.
Ее улыбка засияла на полную мощность. И я ужасно захотел ее поцеловать.
– Ты хулиганка. Совсем не такая, какой я тебя представлял.
– Ты тоже, – сказала она. – Сколько дней прошло с тех пор, как ты что-то выкинул? Я и подумать не могла, что ты столько продержишься.
– Может, я пытаюсь измениться. Раньше я уже так делал.
Я сел на деревянный ящик и похлопал рукой по свободному месту рядом.
– Помнишь Награду Хорошего Гражданина в четвертом классе? И что нужно было сделать, чтобы ее получить?
Она кивнула и села на ящик.
– Я очень старался. Все кидались в меня дерьмом, говорили, что я никогда не смогу быть хорошим достаточно долго, чтобы ее получить, но в последний месяц учебного года я ее заработал. Я доказал, что могу себя контролировать. А мистер Викли пропустил мое имя на собрании. Я знаю, что мое имя было в списке, но он назвал всех, кроме меня. Никто мне не верил. Именно тогда я понял, что у всех уже сложилось мнение обо мне. Так чего же их разочаровывать?
– Почему же не стараться еще больше?
– Мне было девять, – сухо проговорил я. – «Старайся еще больше» звучит как родительский совет, а у меня таких советчиков не было.
– Я считаю, – сказала Грэйси, беря меня под руку, – что если одно событие может повлиять на всю твою жизнь, то все, что тебе нужно, чтобы измениться, если ты, конечно, хочешь, – это другое событие.
Я смотрел на ее руку поверх моей. И когда поднял глаза, увидел, что она пристально смотрит на меня.
Вдруг все зашумели.
Грэйси перевела взгляд на отца.
– Что на этот раз?
– Миссис Армстронг поскользнулась на обледеневших ступеньках, и ее отвезли в больницу с переломом ноги. Мы потеряли режиссера.
– Вот это да, – пробормотала Грэйси. – Двойные билеты на все мероприятие, снежная буря, застрявшие животные. А теперь у нас нет режиссера. Ситуация с каждой секундой становится все хуже. – Она цокнула языком. – Легче сдаться. Никто не будет нас винить. Или…
– Или?
Она отпустила мою руку и начала раскачиваться из стороны в сторону на ящике, чуть ли не подпрыгивая.
– Ты знаешь, как сделать так, чтобы все пошло плохо. В этом ты лучший. – Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы обиделся. – И только попробуй сказать, что ты не знаешь, как сделать, чтобы вечер удался!
– Ты пытаешься сделать так, чтобы твой отец меня принял?
Я так не думал, но я должен был спросить.
– Мы уже говорили об этом. Он и так примет.
– Ты пытаешься меня исправить?
– Зачем? Разве ты сломан?
Что-то во мне все-таки было сломано. И я чувствовал, что Грэйси видит каждый надлом. Я пожал плечами.
– Ты сказал, что хочешь измениться, – напомнила она.
– Я сказал: может быть.
– Ты сам сделал первый шаг, когда предложил отцу помощь. Я вижу следующую возможность и просто указываю на нее. Это твой выбор.
Я был рад, что она больше не держит меня за руку. Мои ладони были влажными, как тропический лес.
– Ты так ослеплен своим мнением обо всем, что не видишь правды. Приколы, шутки – они не делают тебя плохим. – Она наклонилась ко мне. – Они делают тебя тобой. Ты многое можешь предложить, Воун. А начать сначала – это и есть суть Рождества.