Последняя стычка у Йеллоу-Бат - Ламур Луис. Страница 25

— Кедрик убьет тебя, Дорни. Он победит. И Бурвика он тоже осилит.

И вдруг Кейт вспомнил: правда, это было лишь мимолетное выражение на лице Дорни Шоу, но все-таки…

— Дорни! — в отчаянии выкрикнул он. — Тебя преследует тот — на мышастом!

Шоу смешался, побледнел, и глаза его яростно сверкнули. Когда он обернулся, Кейт, хрипло дыша, выхватил револьвер. Но разве ему одолеть такого стрелка, как Дорни. Шоу мгновенно оказался на земле, и пуля пронзила воздух там, где он только что стоял. Сам Дорни выстрелил снизу. Выстрелил раз, потом другой.

Пули попали Кейту в живот, как раз туда, где сосредоточился лишний жир, привлекший внимание Шоу.

Кейт упал и оказался в Соленом ручье. Заряжая револьвер, Дорни Шоу смотрел вниз, в остекленевшие глаза полковника.

— Как ты узнал? Как ты узнал? — угрюмо повторял он.

Глава 14

Фессенден ехал верхом, легко держа свое массивное тело. Он был погружен в мрачные раздумья. Как и других, поступок жены Таггарта потряс его. Он был жестоким человеком и совершил множество убийств. Но он убивал безжалостно, не задумываясь, в смертельной схватке, где и сам мог так же легко погибнуть.

Фессенден не раз служил наемником и всегда сражался на равных, с такими же, как он сам. Ему никогда не доводилось выгонять семьи из домов. Сейчас же ему пришлось делать именно это, и его мучила совесть. Люди, приехавшие на Запад, кем бы они ни были, нуждались в крове. Раньше он мало размышлял о своей работе. Несколько раз он помогал выгонять поселенцев с пастбищ, и это казалось ему справедливым. Люди едят мясо, а коровам нужна трава, тем более, что по большей части пастбища все равно непригодны для обработки.

Но тут было что-то другое, он понял это, задумавшись в первый раз. Сейчас людей выгоняли не ради скота, а ради прибыли. Кому-то это было выгодно, но Фессендену и ему подобным, увидевшим все в подлинном свете, это дело перестало нравиться.

Теперь он был подавлен и растерян. Победа, которую так жаждал Кейт, была совсем близка. Казалось, нет ничего проще, чем захватить несколько человек в каньоне. Не очень раздумывал Фессенден и по поводу динамита. Он пошел в каньон вместе с остальными, чтобы покончить с этим делом, получить деньги и убраться восвояси. И вдруг неожиданно налетел этот шквал огня, особенно губительный в тесном каньоне, где они оказались зажатыми между камнями.

Этот удар породил панику и отбил кое у кого охоту заниматься такими делами, по крайней мере, на время. Трудно было поверить, что Клаузон и Пойнсетт погибли, Ли Гофф ушел, а Брокоу исчез. Из всего отряда Ли Гофф только Фессендену сказал, что уходит, а причину он мог и не объяснять.

Позади Фессендена ехали братья Михусы, мрачные из-за неудачной атаки, обманувшей их ожидания. Они не испытывали никаких сомнений по поводу того убивать или нет, они не пощадили бы и женщин. Они не были воинами в подлинном значении этого слова, они были убийцами. Но даже Михусы почувствовали, что в отряде что-то изменилось. Они не знали, что случилось с Брокоу или Гоффом, но понимали, что отряд распадается, постепенно превращаясь в стаю голодных волков, изливающих гнев и ненависть друг на друга.

Когда наемники въехали в Мустанг, было тихо. Но это было затишье перед бурей. Город, подобно тому скупщику скота, который повернул обратно в Дюранго. чувствовал приближение яростной схватки. На улице не было ни одной женщины, лишь несколько смельчаков слонялись у баров и карточных столов. Кресла перед «Сент-Джеймсом» были пусты, а Клей Эллисон скакал к себе домой, на ранчо, безобразно пьяный.

Тихо было в освещенном солнцем городе, когда Фессенден остановился перед салуном и соскочил с усталого коня. Похлопав шляпой о колени, чтобы отряхнуть пыль, Фессенден встал, как огромный бык, и оглядел притихшую улицу. Он хорошо знал Запад и мог распознать признаки надвигающейся бури. Криво нахлобучив шляпу на взъерошенную голову, он протиснулся в дверь и подошел к стойке.

— Стакан ржаной, — сказал он, и его голос гулко отозвался в пустой комнате. Он окинул салун взглядом, потом посмотрел на бармена.

Тот не мог сдержать любопытства.

— Что случилось? — спросил он, нервно глотая слюну.

В суровых глазах наемника промелькнула ирония.

— Эти поселенцы, похоже, расположились тут надолго, — сказал он, криво улыбнувшись. — Они показали нам, что умеют постоять за себя. -Он опрокинул стакан. — Ловко они нас турнули. — И коротко объяснил: — Можно подумать, в этом каменном перешейке, где они засели, окопалась добрая тысяча человек. Никто не ожидал такого. Как будто в темноте собираешься наступить на ступеньку, а ступеньки-то и нет. — Он налил еще стакан. — А все этот Кедрик, — сказал он мрачно. — Если бы я знал, что он перелетел на другую сторону, я бы подпалил ему перышки.

— А Кейт?

— Он уже не вернется.

Они обернулись на голос. В дверях стоял улыбающийся Дорни Шоу. Не переставая улыбаться, он вошел и прислонился к стойке.

— Кейт не вернется, — повторил Шоу. — Он лежит у Соленого ручья.

Комната встретила известие молчанием. Человек за столом переставил ноги, и стул скрипнул. Фессенден облизнул губы и выпил второй стакан. Нужно было убираться из города, и побыстрее.

— Я видел, как недавно пришла Конни, — внезапно сказал бармен, — эта девочка Дьюн. Она, кажется, переметнулась на другую сторону?

Дорни поднял голову, его глаза вспыхнули и тут же погасли. Он поставил на стол свой стакан и небрежно пошел к двери.

— Не уходи, Фесс. Я вернусь. — Он ухмыльнулся. — Я получу для нас обоих со старика.

Бармен посмотрел на Фессендена.

— Думаешь, принесет?

Наемник рассеянно кивнул.

— Конечно. Дорни не вор. За всю свою жизнь этот мальчишка не стянул ни одной вещи. Он не придает им большого значения. Он не будет ни обманывать, ни клясться, Просто прострелит вам сердце, и при этом будет улыбаться в лицо!

Предприятие было свернуто. Облава окончилась. Нужно было сматываться. Фессенден знал, что пора идти, но странная усталость охватила его. Он заказал еще стакан, позволив налить его бармену. Но виски, который он пил, лился будто в бездонную бочку и не оказывал никакого действия.

На окраине города Том Кедрик натянул поводья.

— Будем держаться вместе, — сказал он. — Нам нужны Кейт, Шоу, Бурвик, оба Михуса и Фессенден. Есть еще человека четыре — я не знаю имена, но вам они знакомы. Действовать нужно быстро и не допускать промахов. Ты, Пит, возьми Дэя и еще двух ребят и пройдитесь по левой стороне улицы. Но не очень рискуйте. Арестуйте, если сможете. Мы будем их судить, — его лицо помрачнело, — и если они виновны, вынесем приговор: высылка из страны или виселица. Михусы и Шоу будут повешены. Они совершили убийство. — Том повернулся к техасцу: — Пойдем, Шэд, — сказал он, — возьмем двух ребят и осмотрим правую сторону улицы: платную конюшню и «Сент-Джеймс». — Потом Кедрик взглянул на Лэйна. — Пит, если тебе встретятся Эллисон или Кетчум, лучше не связывайся. Они нам не нужны.

Лэйн нахмурился.

— Я за ними не гоняюсь, — мрачно сказал он, — но если они сами нарвутся, то свое получат.

Обе группы въехали в город и двинулись каждая по своей стороне улицы. Ларедо улыбнулся Кедрику, но глаза его оставались серьезными.

— Сейчас никто не хочет ссориться с Лэйном, — шепнул он, — парень в ужасном настроении. А все из-за сестры.

— Интересно, что случится, когда они встретятся?

— Надеюсь, ничего, — сказал Ларедо. — Славная девчушка, только свихнулась на деньгах.

Два фермера стояли в нерешительности, ожидая распоряжений. Один держал «спенсер» 56-го калибра, другой — дробовик. Шэд взглянул на них.

— Пусть эти ребята прикрывают улицу, Том, — предложил он. — Ты бери «Сент-Джеймс», а я конюшню.

Кедрик задумался.

— Ладно, — наконец согласился он. — Только не очень рискуй.

Ларедо с усмешкой отмахнулся и вошел в широкие двери конюшни. Он остановился у входа, на первый взгляд спокойный и беззаботный, на самом же деле готовый к нападению, как свернувшаяся кольцами гремучая змея. Он уже увидел гнедого пони Эйба Михуса и понял, что оба головореза в городе. Ларедо сделал еще шаг и увидел дуло револьвера, торчащее из соломы на сеновале.