Биссектриса - это крыса...(СИ) - "Rinhur". Страница 2

Женька же Катю просто боготворил, он бредил желанием добиться ее расположения, но красавица Екатерина не обращала на одноклассника внимания. И Женька решил, что должен ее чем-то так поразить, что она просто забудет всех поклонников и станет мечтать только о нем.

И Женька стал разрабатывать план.

Он осознавал, что завоевать девушку, поразив ее богатыми подарками, не сможет.

Во-первых, не тот уровень доходов у родителей, хотя конечно они не бедствовали, но согласитесь, трудно в пятнадцать лет изъять незаметно такую сумму, чтобы поразить воображение девушки, родители которой тоже не последний кусок хлеба доедали. Да и воровать из дома деньги Женька никогда бы не стал, а добровольно очень большую сумму на всякую ерунду родители никогда бы ему не дали. Поэтому Женьке необходимо было справиться своими силами. Да и, в конце концов, мужик он или где? Должен сам решать свои проблемы, а не прятаться за папиными и мамиными деньгами.

Тогда какие оставались варианты? Да элементарно! Нужно просто чем-то выделиться из толпы ее поклонников.

Блеснуть перед девушкой умом Женька не мог, и вовсе не потому, что был тупым идиотом, как раз наоборот, кругозор и интеллект были у него достаточно развиты. И именно поэтому у него хватило ума понять, что интеллект - это последнее, что может привлечь в парне легкомысленную и недалекую Катеньку. Мда, задачка.

Ростом и красотой?

Рост у Женьки хоть и дотягивал до Катенькиного, но ее пятнадцатисантиметровые шпильки напрочь перечеркивали этот факт, и она возвышалась над Женькой, как Эйфелева башня над Парижем.

А красавцем Женька себя никогда не считал. Заглядывая по утрам в зеркало, он с ненавистью смотрел на свое отражение. Ну разве пристало мужчине иметь нос уточкой, с россыпью золотистых веснушек сползающих с переносицы на щеки, пухлые губы, причем верхняя торчит, словно козырек над подъездной дверью, и наивные голубые глаза - блестящие, как лакированные бусины. И весь этот ужас довершали светло-русые волосы, которые к тому же еще и спадали волнистыми локонами, закрывая шею и уши. Женька одно время хотел побрить их налысо, но сдуру поделился своими планами с лучшим другом. И тут, всегда спокойный и ровный в общении Никитка, впервые за их знакомство, так на него вызверился, что Женька еще долго помнил учиненный Ником скандал и все то, что он сделает с Женькой, если тот обрежет волосы. К тому же, на Женькино несчастье, Никиткины вопли услышала мама и пришла полюбопытствовать, из-за чего весь сыр-бор, и тут понеслось... В общем, Женька понял, что против двоих ему не выстоять и навсегда отказался от идеи стрижки под ноль. Единственное, что ему оставалось, это тщетные попытки после душа продраться расческой сквозь непослушные локоны и хоть немного выпрямить их. Конечно, постепенно он научился справляться с этой проблемой, но к этому времени она уже стала для него не актуальна.

А той сумасшедшей весной, три года назад, нетерпеливо расчесывая волосы и зло дергая за пряди, Женька недовольно размышлял, что хорошо Никитке орать и запрещать стричься, сам-то Ники обладал прямыми черными волосами, при этом прическу носил намного короче Женькиной, только челка у него была длинной и прикрывала глаза, а уши и затылок были почти полностью открыты. И взгляд был мужественный и серьезный, особенно когда Никита хмуро смотрел из-под сердито насупленных бровей, черными стрелами сдвинутыми к переносице. А как еще можно смотреть темно-карими глазами? Это вам не голубые, лакированные Женькины бусины, такими сколько хочешь мечи молнии из-под светлых бровей, все равно получается только смешной, наивный блеск.

Правда губы у Никиты были не по-мужски пухлыми и сексуальными, но они нисколько не портили парня и даже, наоборот, по мнению Женьки, придавали ему какое-то особое обаяние, особенно, когда Ники улыбался, обнажая ряд белых ровных зубов.

В общем, поразить Екатерину красотой Женьке точно не удастся, в умении ценить красоту она не дура, поэтому и бегает за Никитой, а не за Женькой.

И Женька придумал гениальный, по его мнению, план. Он решил, что поразит неприступную твердыню, в лице Катеньки, своим умением целоваться.

Зажмет ее в темном углу и, если допрыгнет, так поцелует, что девушка сама присосется к нему, как пиявка, и потом будет бегать и умолять еще раз ее поцеловать. А там уж Женька посмотрит снизойти или нет до этой гордячки.

Дело оставалось за малым - сначала самому научиться целоваться.

Мда, вот тут-то Женька и уперся в тупик. Что делать? Как постичь эту премудрость? И Женька погрузился в проблему с головой. Излазив весь Интернет, он поглотил гигабайты видео и мегабайты текста, показывающих и описывающих технику и виды поцелуев, и стал, наверно, самым подкованным в этом вопросе подростком. Теоретически. На практике же он был полный ноль и прекрасно понимал это.

Пятнадцатилетний Женька всегда делился с Никитой всеми своими мыслями и переживаниями. Точно так же он решил поступить и в этот раз, потому что за два года дружбы привык, что лучший друг может решить все его проблемы.

И однажды вечером он отправился к Нику домой и, то краснея, то бледнея, рассказал о своем затруднительном положении.

Никита, конечно же, и тут пришел на помощь другу. Ему в то время было уже семнадцать, и он ощущал себя непревзойденным Казановой и неотразимым Ловеласом. Молча выслушав сбивчивые Женькины жалобы, он лишь кивнул и, так и не сказав ни слова, просто подошел к ошалевшему Женьке и, обхватив его лицо широкими ладонями, прижался горячими губами к раскрытому от удивления рту…

Учился Женька долго и с энтузиазмом. Следуя завету Ильича - учиться, учиться и учиться, они, на протяжении трех месяцев, почти каждый вечер запирались в комнате либо у Женьки, либо у Никиты и целовались. Никита усаживал Женьку на колени, лицом к себе и показывал все, на что был способен. А способен Никита был на многое.

Он всегда начинал с того, что осторожно проводил кончиком языка по Женькиным губам и тут же немного отстранялся. Никите нравилось наблюдать, как от этого невесомого прикосновения Женькины губы вздрагивали, словно от испуга и тут же приоткрывались, в ожидании большего, и, отстраняясь, Никита успевал заметить, как Женька тянется, вслед ускользающим прикосновениям. Полюбовавшись на острый язычок, нервно облизывающий нижнюю губу, Никита возвращался к основному вопросу вечера, теперь уже не прерываясь до тех пор, пока у них обоих не начинало темнеть в глазах от возбуждения.

Одной рукой он осторожно обнимал друга за талию, поглаживая по пояснице, другой слегка придерживал за затылок, не давая отстраниться, впрочем, Женька ни разу и не предпринял такую попытку, Никита склонялся к его губам и проводил языком между ними, заставляя парня открыть рот, трогал языком зубы и десны, вылизывал небо и язык, пока Женька, постанывая от нетерпения и возбуждения, не начинал охоту за ускользающим мучителем и затем, получив его в безраздельное пользование, не начинал посасывать и облизывать, словно мороженое или леденец.