Паинька и Пай (СИ) - Леровая Инга. Страница 42

— На самом деле, они уроды, — буркнула Лимми. — Я такая, потому что я росла в семье, где меня баловали и обожали. Родители, братья, потом ты. Мне повезло, меня любили. И я люблю в ответ. Я поздно сообразила, что Василька служила мерзкому колдуну и стала такой же мерзкой и хитрой как она.

— Но ты ее ведь сразу раскусила.

— Я не раскусила, я ревновала, она вешалась на тебя, втиралась в доверие. Трепку мне просила задать.

— Лимми, сладкая моя, какая трепка, разве я тебя хоть раз… — Пай покачал головой, а Лимми довольно улыбаясь, лизнула Пая в щеку, вспомнив, что трепку тогда получила Василька.

— Понимаешь, Пай, когда отражи ушли, вернее, сначала дворцы от них отказались, а в качестве компенсации дали им защищенную территорию, то там очень недолго были мир и развитие. Потом началась свара. Делили переходы, имущество, засекретили все данные о прошлом. Я раскопала там, в библиотеке. Отражи унесли в себе все то, от чего бежали. Жадность, злость, вероломство. За полвека от идеалов мало, что осталось. Но молодежь не виновата, у них просто не было других примеров. Я тебе говорила, что сначала они меня обижали по привычке, а потом полюбили, выручили. С ними все хорошо будет, если их полюбят. Но там это невозможно.

— Я понимаю, Лим. Я пытаюсь нашему дворцу объяснить, что если молодые отражи вернутся, найдут здесь свою любовь, то будет шанс вернуть из небытия еще дворцы. Ведь просто так они не могут заявиться, только к отражам. Гилдерин же под тебя вызвал этот дом. Прогадал, правда, с твоей любовью. Она вся мне досталась.

— Дворец, ты не будешь один, понимаешь? — Лимми вскочила, ей не сиделось на месте. — Пай, все здорово придумал, он самый умный. Он догадался про тебя. Вернутся твои сородичи, дворцами или чем-то еще. Вы ведь можете кем угодно, да? Отражам нужна была защита, и вы стали домами для них. Когда они еще могли любить.

— Я помогу, — крупно появилось на листке, и Пай с Лимми затихли, боясь спугнуть удачу. — Хозяйка и Супруг хозяйки! Вам нужно выйти, чтобы я перетек на новое место.

— Мы уже! Бежим! — Лимми рванула к дверям, но вернулась. — Шарики мои не потеряй. И ты можешь встать там открыто. Мы признаем твою самость.

— Азардонадартаибеоль.

— Это он попрощался?

— Пай, это его имя! Он открыл нам свое имя! Доверился нам, — Лимми кинулась на шею Паю, целуя и кусаясь одновременно, и так быстро повторила имя дворца, что Пай опешил.

Дворец с длинным и непроизносимым именем, Пай понимал, что никогда он не сможет выговорить это имя, встряхнулся, на глазах превращаясь в густое облако. Старый домик колдуна остался без особой начинки и Пай ощутил жесткую враждебность, которую всегда чувствовал, приходя к Гилдерину.

— Пай, ты чего?

— Я сожгу это к чертям, Лим. И сарай в овраге. Пока не нашелся очередной преемник.

— И Василька не сможет сюда приходить, когда энергия места изменится, — обрадовалась Лимми, предпочитая не давать котяре шансов видеться с Паем. — Пусть своим телом долги возвращает.

— Непонятно, как с подвалом быть, он ведь не сгорит. И, возможно, туда однажды попадет какой-нибудь искатель могущества.

— Мало кто сумеет открыть ход. Он на крови Гилдерина. И ходовик нужен. Василька даже не могла.

— Ты случайно ходовиков не собираешься возвращать?

— Пай! Зачем мне конкуренты? — делиться ходами Лимми не желала. Сейчас она там в полной безопасности, а если целые толпы будут бегать? Нет, не надо. — Они сами могут вернуться. Гилдерин говорил маме, что ходовики заглядывать стали. Грозился нового мужа ей найти.

— Гилдерин мог соврать. Запугивал. Лим, отойдем подальше.

Глава двадцатая. Переезд

Пай и Лимми, затаив дыхание, наблюдали как дворец светлым вихрем вылетел из покосившейся избушки, которая на их глазах дрогнула и медленно осела. Дверь качнулась, неприятно скрипнув. За дверями притаилось коварное зло, и бросать его бесхозным было неправильно. Лимми поежилась, прижалась к Паю. Ей не понравилось, что избушка словно затаилась. Как будто высматривала и ждала нового колдуна.

— Не оставляй врагов за спиной и не придется оглядываться, — Пай достал из кармана пару зажигательных контрабандных штучек и потребовал. — Лимми, отойди подальше.

— Дай мне тоже.

— Лим!

— Пай! Я не болонка на выданье!

— А кто ты? — заржал Пай, вспомнив, как когда-то сказал это Лимми о себе.

— Я твоя любимая жена и мне все можно, — Лимми кривлялась и почти не сомневалась, что Пай разрешит ей кинуть зажигалку. Не очень красиво, что она вела себя как капризный малыш, выклянчивающий лакомство, но появившаяся после отражей внутренняя неуверенность в себе требовала привилегий.

— Хорошо, кинешь в сарай, — Пай нехотя уступил, но Лимми наглела, и Пай решил смутить жену. — В этом сарае ты такое устроила, стала смелой и нагнула альфу. Тебе его и сжигать.

— Эй, полегче, — щеки Лимми порозовели, она толкнула плечом Пая, не сумев даже качнуть его, и пригрозила. — Я тоже могу кое-что припомнить.

— Давай, припомни. Нашу первую ночь. Идет?

— Идет! Я танцую, — Лимми уже несколько раз думала, что надо перебить неприятные воспоминания. Станцевать для Пая. Сама с собой делала ставки, до какого момента Пай дотерпит.

Пай все же оттащил Лимми от избушки. Кто его знает, какие секреты хранил Гилдерин. Вдруг вырвутся на волю ошейники или голодные чудовища. Размахнулся и швырнул зажигалку внутрь избушки. И сразу же вторую. Двойной взрыв оглушил и полыхнуло так, что пришлось лечь на землю. Повалил черный вонючий дым. На мгновение в языках пламени показалась кошачья морда и с диким визгом исчезла. Василька не вовремя решила их навестить.

Паю не нужно было оглядываться, он отлично представил, какая радостно-мстительная физиономия сейчас у Лимми. Поджарить усы ненавистной Васильке, о таком даже не мечталось. Посмеиваясь, они зашагали к сараю. Лимми протянула руку, наивно хлопая ресницами. Умильная рожица насмешит Пая и он точно не откажет. Пай только вздохнул. Лимми была его главной слабостью и уже сообразила, как этим пользоваться.

— Пай, отойди подальше, — крикнула Лимми и без замаха кинула зажигалку в сарай.

Взрыв был негромкий, как хлопок, но вспыхнул не только сарай. Извилистая огненная лента побежала к догорающей избушке. Раздался еще один взрыв. Когда Пай с Лимми осторожно подобрались ближе, на месте избушки зияла глубокая яма. Откуда-то сверху к ногам Лимми шлепнулась книга. Лимми видела ее на столе в подвале, Гилдерин по ней лечил себя.

— Вопрос с подвалом решен, — Пай хлопнул ладонями по бедрам. — И колдунскую книжечку тебе подарили. Молодец, Лим.

— Думаешь, ее можно взять?

— Думаю, можно. Не понравится, матери подаришь. Хотя, по-моему, книга выбрала тебя своей владелицей.

Лимми подняла тяжелую книгу. Она стремительно уменьшилась в размерах. На ее ладони оказалась маленькая книжечка. Хмыкнув, Лимми сунула ее в карман. Потом она разберется, сейчас не до книг. А Пай, вспомнив о Магде, заторопился. Встречаться с ней он не планировал. Он еще не успокоился и запросто наговорит лишнего, а Лимми расстроится. Они побегут в Заречье поверху.

— Разомнемся? Готова? — Пай дождался, когда Лимми обратится, и рванул следом.

На выходе из Зачарованного леса их поджидал отец Пая. Взрывы тряхнули и усадьбу. Могила Гилдерина у ограды вспыхнула и исчезла. Дан решил узнать, ждать ли плохого. Пай хорошо относился к отцу, не винил его за свое вынужденное сиротство. Пай и сам глупо попался под ошейник. Понимал, что хитрое и злое колдунство не так-то просто распознать и сбросить. Дан все равно смотрел на сына с печалью в глазах.

Сын вырос без него. Уже никогда не попросит его совета. Возможно, что нахождение вне дома спасло Паю жизнь. Августа не смогла его подчинить, изуродовать заклятиями. Сам стал независимым, отказался от наследства, а Дану так хотелось пригодиться Паю, помогать, просто видеть время от времени. Ксен совсем другой. Привык все получать легко и сломался при первой же неудаче. Воет целыми днями, требуя себе Лимми.