Измена. Меж двух огней (СИ) - Лан Селена. Страница 22

— Всё нормально, Саш, всё хорошо. Спасибо тебе за заботу, — ответила я и, отвернувшись к окну, попыталась успокоиться.

Саша притормозил на светофоре и я увидела приблизившуюся машину мужа. Игорь тоже остановился, при этом почти поравнявшись с нами. Я лицезрела его суровое лицо в окне и снова чётко для себя осознала, что мне от него не избавиться. Даже наш развод не станет для него помехой.

Глава 19

Возле больницы мы вышли из машины, вышел и Игорь. Похоже он действительно решил, что имеет право преследовать меня буквально всюду, даже в больнице.

В приёмном покое я заново заполнила все необходимые документы. Саша объяснил, что так надо, он снова оформляет меня в стационар. Настроение упало ниже некуда. Снова лежать в больнице! Доктор успокоил, что сегодня мне предстоит обследование и если риск будет не настолько велик, переведёт на дневное отделение, то есть после лечения могу уезжать домой.

Муж ждал в холле и когда мы с Сашей вышли, одарил доктора убийственным взглядом, а меня спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Плохо, — снова соврала ему. — Повторно ложусь в стационар.

— Лика, прошу тебя, давай поедем в другую больницу. Здесь тебя не лечат, а калечат, — добавил сквозь зубы, сверкнув взглядом на Сашу.

— Игорь, оставь меня в покое и мне сразу станет легче! — высказала я, не удержавшись и пошла со своим доктором к лифту.

Лицо мужа было таким, как будто я опять своими словами вонзила ему нож в сердце. Мне невыносимо видеть его таким. Я привыкла видеть его сильным, где-то даже суровым. Получается, что именно я — его самое самое слабое место, куда можно бить, чтобы уничтожить. Но у меня нет такой цели, я всего-лишь хочу свободы.

Саша оставил меня в коридоре у кабинета УЗИ, а сам пошёл за ключами. Примерно через пять минут вернулся с молоденькой медсестрой, которая держала в руках лоток и жгут. Мне тут же поплохело и я присела на кушетку.

— Что, опять болит живот? — обеспокоился врач, склонившись ко мне.

— Нет, просто затошнило, скорей всего от голода.

— Сделаем необходимое обследование и сможешь поесть у меня в ординаторской.

Открыв кабинет ИЗИ, Саша куда-то отлучился, пообещав скоро подойти. Мы с медсестрой вошли, я легла на кушетку, и девушка принялась брать у меня кровь из вены. Я старалась не смотреть на этот процесс, чтобы не стало хуже, и так тошнит, а тут ещё вид собственной крови… Уставившись на лампу на потолке, я усиленно делала вид, что не боюсь такой неприятной процедуры.

— Скажите, у Вас с Александром Николаевичем всё серьёзно? — вдруг заговорила со мной медсестра и я плавно перевела зрение на неё. — Ах да, простите, это конечно не моё дело, — тут же осеклась она, вынимая из моей вены иглу, — просто у нас такого ещё никогда не было, чтобы доктор со своей пациенткой замутил, всё-таки гинекология, тут на сохранении лежат, значит все как правило замужние. И Вы вроде как, — странно на меня посмотрела, — замужем.

— Это, действительно, не ваше дело, — ответила я, на что медсестра сквасила недовольную гримасу и вышла из кабинета, забрав с собой лоток с наполненным шприцом.

Тут же появился Александр в белом халате и подкатил к кушетке включённый аппарат УЗИ.

— Что с лицом, снова тошнит? — поинтересовался он у меня.

Наверное сейчас у меня гримаса не лучше, чем у чересчур любопытной медсестры. Я согласно кивнула, а сама начала думать о том, что и правда лучше бы в другую больницу лечь, а то здесь на меня весь персонал будет косо смотреть. А оно мне надо? Рожать теперь точно в другом роддоме придётся, а в этом вообще никогда больше не хочу появляться!

— С ребёнком всё хорошо? — обеспокоенно спросила доктора, то он что-то молчит.

Водит датчиком по моему животу смазанным гелем и не отрывает серьёзный взгляд от монитора.

— С ребёнком да, но угроза всё же есть. Плацента очень низко расположена и эмбрион в самом низу матки, — ответил Саша. — Сегодня тебе лучше в больнице остаться.

Я бессильно застонала.

— Опя-а-а-ать!

— Ребёнка хочешь сохранить?

— Да.

— Значит делай, что говорю. Нельзя тебе пока домой.

— Я могу в другую больницу уехать? — немного неуверенно спросила у него.

— В смысле? — озадаченно нахмурился мой доктор. — Не доверяешь мне?

— Ты здесь не причём. Или… можно сказать… причём.

Я как могла объяснила Саше, что не хочу быть объектом сплетен и косых взглядов его сотрудниц.

Он по-доброму усмехнулся.

— Я думал ты современная женщина и на сплетни не обращаешь внимания. Не волнуйся, поговорят и успокоятся, зато ты здесь под моим присмотром.

— Саша, прости, но я хочу в другую больницу.

Ну вот, теперь у него такое же лицо, как у Игоря полчаса назад. Да что ж такое-то?! Видимо у меня дар, делать мужчинам больно.

— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Подожди хотя бы результаты анализов, а там я сам договорюсь о переводе тебя в другую больницу.

— Спасибо, — поблагодарила его за понимание и легко выдохнула.

Всё-таки мне ужасно повезло с другом.

— А теперь пойдём есть, — произнёс он, вытирая гель салфетками с моего живота.

— Можно я в палате поем? — опять несмело спросила, надеясь, что хоть здесь он не обидится.

— Можно, — улыбнулся Саша.

* * *

В палате я не только поела, но и получила лечение в виде капельницы. Потом я ждала, когда зайдёт Саша и поинтересуется моим состоянием, а ещё лучше, выполнит обещание и отвезёт меня в другую больницу. Но он не пришёл, ни к обеду, ни даже вечером. Неужели и правда на меня обиделся, что не желает больше видеть? Не похоже на него. Уж попрощаться бы точно зашёл.

Сначала хотела ему позвонить, но, подумав, решила не беспокоить. Может у Саши внеплановая операция по кесареву. Да мало ли какие могут быть дела у врача в больнице, он всё-таки на работе!

Вечером появилась медсестра — женщина лет сорока пяти, принесла мне таблетки. Я осторожно поинтересовалась — ушёл ли Александр Николаевич?

— Ушёл, ещё утром. Его матери хуже стало, так он поменялся с другим врачом и сразу домой уехал.

— А что с его мамой?

— Умирает она, несколько химиотерапий прошла, последнюю с большим трудом выдержала, — ответила женщина и, усмехнувшись, добавила: — Странно, что Вы не в курсе, вроде как встречаетесь.

Я испытала неловкость, что и правда не знаю о трагедии в семье Саши. Но он сам не посвящал меня в свои проблемы, всё мои выслушивал. Очень захотелось быть с ним рядом в этот тяжёлый момент, чтобы хоть немного поддержать, дать понять, что разделяю его горе. Может всё же позвонить ему? Нет, ему сейчас не до меня.

Почему-то сразу подумала о своей матери. Представила себя на месте Саши и испугалась. Не представляю, что бы со мной было, случись это с ней. Хоть мы и часто ссорились, не понимали друг друга, но я всегда знала, что она меня любит несмотря ни на что, и я её люблю. Сердце заныло теперь от новой боли. Вот она, самая страшная боль — потерять родного человека, а не все эти переживания по поводу измен. Глотая слёзы, я взяла телефон и набрала номер матери.

— Алло, — ответила она сразу.

— Мамочка, я тебя люблю, — проговорила я, стараясь держать себя в руках.

— Что случилось? — обеспокоилась родительница.

Её дрогнувший голос стал лишним доказательством, что она любит и переживает за меня. И я, улыбнувшись сквозь слёзы, ответила:

— Всё нормально, просто… мы с тобой так часто ругаемся в последнее время, а я хочу, чтобы всё было по-другому.

Мама ненадолго замолчала, потом произнесла:

— Я тоже не хочу ругаться, но ведь ты упрямая, всё делаешь по-своему.

— Разве это плохо, жить своим умом?

— Сейчас опять поругаемся, — строго ответила она и я рассмеялась, вытерев мокрые дорожки на щеках. Дальше я рассказала ей, что снова в больнице и попросила привезти мои вещи. — И ты говоришь, что всё нормально? — непременно упрекнула родительница.