Приносящие рассвет - Ламур Луис. Страница 42

Пайсано и Дуайер. Казалось бы, пойманы с поличным, однако нам нечего было предъявить им, кроме двух пуль в чучеле.

Но именно это стало последним событием, сломавшим Джонатана Приттса. Мы захватили четырех из семерых убийц Хуана Торреса, а спустя несколько часов поймали еще двоих. Седьмой же больше не причинит никому вреда. Похоже, однажды вечером он напился, и по дороге домой его лошадь понесла. Он вывалился из седла и потерял револьвер, а его нога осталась в стремени. Его нашли застрявшим в кустарнике, и смогли опознать лишь по новым сапогам, седлу и лошади. Человека, которого протащила по земле лошадь — не слишком приятно видеть, к тому же он был мертв не менее десяти-двенадцати часов.

Олли приехал в контору шерифа с Биллом Секстоном и Винсентом Ромеро. Они готовили политическое собрание, где собирался выступить Оррин. Должны были приехать несколько видных деятелей из Санта-Фе. Для Оррина этот день очень много значил.

Место и время были подходящие. Люди собирались с самых дальних ранчо как на праздник, одетые в воскресную одежду.

Готовясь к событию, я обошел отпетых смутьянов и дал им на этот день выходной. То есть объяснил, что они могут ехать наслаждаться красотами Лас-Вегаса, Сокорро или Симаррона и как можно быстрее.

Они послушались.

— Ты слышал разговоры? — спросил меня Ши.

— Какие?

— Говорят, Том Санди придет рассчитаться с Оррином.

— Том Санди и Оррин друзья, — возразил я. — Знаю, Том стал другим, но не верю, что он зашел так далеко.

— Зря так думаешь, Тайрел. Можешь поверить, у Санди не осталось ни единого друга. Он дурной, как гризли среди зимы без берлоги, к нему люди опасаются подходить. Он изменился, каждый день по несколько часов стреляет из револьвера. Люди боятся проезжать мимо его ранчо, потому что пули летают там, словно пчелы.

Том никогда не думал об Оррине как о ганфайтере. К тому же Том не знает его так, как я.

— Это еще не все. — Ши положил сигару на край стола. — Ходят разговоры о том, что случится, если с Санди встретитесь вы.

Вот тут я разозлился, встал, прошел по кабинету и выругался. Такое происходит не часто. И между прочим, большинство ганфайтеров не выносят ругательств, виски и многословия.

Но одно я знал точно: Оррин не должен встретиться с Томом Санди. Даже если Оррин выиграет поединок, он потеряет голоса избирателей. Еще несколько лет назад не имело бы значения участвовал Оррин в перестрелке или нет, но времена изменились, и теперь это могло разрушить карьеру моего брата.

Если бы Оррин смог уехать из города… Но это невозможно. Он готовит речь для большого политического собрания. А Том появится в городе как раз в это время.

— Спасибо, — поблагодарил я Ши, — спасибо за предостережение.

Оставив Кэпа в конторе, я поехал на ранчо. Оррин был там, и мы сели обедать с мамой. Так хорошо снова сидеть за одним столом. Мама расцвела и много говорила за обедом, совсем как в старые времена.

На следующий день, в воскресенье, мы с Оррином решили отвезти маму в церковь. Утром светило ленивое ласковое солнце, Оррин вез маму на повозке, а я с младшими братьями ехали рядом верхом.

Мы были одеты в черные шерстяные костюмы, и представляли внушительное зрелище — четверо рослых сыновей вокруг хрупкой маленькой женщины, тоже в черном. Друсилья также приехала в церковь и стояла рядом с мамой. Я был горд и счастлив.

Эту службу я не скоро забуду, потому что и Олли был с нами и мы вместе пели и слушали.

Доходили ли до Оррина слухи о Томе или нет, не знаю, но я счел необходимым предупредить его, и если думал, что он отнесется к ним легкомысленно, то ошибался. Он выслушал все до конца и казался совершенно серьезным.

— Но я не могу уехать, — сказал он, — ведь все будут знать, почему я так сделал, и сочтут мой поступок трусостью. Из-за этого я потеряю не меньше голосов, чем из-за участия в перестрелке.

Конечно, он был прав, мы ждали от Оррина серьезной речи, которая станет его стартом в политику и готовились к большому политическому событию не без страха. На собрание должны были приехать люди из Санта-Фе, а некоторые даже из столицы.

Все знали о выступлении Оррина и каждый догадывался, что обязательно появится Том. И никто не мог ничего сделать. Все ждали.

Джонатан Приттс понимал, что его не пригласили намеренно. Теперь он не сомневался, что развод Лауры с Оррином ничуть не повлияет на карьеру брата.

Джонатану стало известно, что скоро состоится суд, и прежде чем адвокат приступит к перекрестному допросу Уилсона и остальных убийц, откроется его неблаговидная роль в деяниях на территории штата. Разоблачения можно избежать, лишь убив Оррина и меня, да еще совершив нападение на тюрьму…

Он не осмелится.

Или осмелится?

Глава 20

Солнце пригревало уже в те ранние часы, когда я выехал с ранчо. Городок отдыхал. Ленивый дворовый пес, который лежал в пыли, при моем приближении небрежно помахал хвостом, словно говоря: не трожь меня и я не трону тебя.

Кэп Раунтри тщательно оглядел меня своими проницательными стариковскими глазами.

— Сделал боевую раскраску, малыш? Если нет — то скорее начинай. У меня сегодня плохие предчувствия.

Осторожно спешившись, я встал рядом с Кэпом и посмотрел на склоны холмов, вырисовавшиеся на фоне неба. Люди в городе начали подниматься с постелей или только собирались сделать это, думая о предстоящем мероприятии. Сегодня Оррин должен произнести речь, потом состоится концерт местного оркестра, многие принесут с собой корзинки с едой для семейного пикника во время знаменательного события.

— Надеюсь, он не появится.

Кэп набивал трубку табаком.

— Он придет обязательно.

— Что произошло, Кэп? Когда все началось?

Он прислонился худым плечом к столбу, поддерживающему навес.

— Можно сказать, что все началось у сгоревших фургонов, когда они с Оррином поспорили о найденных деньгах. Никто не любит, когда доказывают, что ты не прав. Или все началось у ручья Бакстер-Спрингс. А может, в тот день, когда они родились. Иногда встречаются люди, которые не могут переносить друг друга с момента встречи… Или ненависть возникает ни с того, ни с сего. Трудно сказать.

— Они гордые люди.

— Тайрел, не забывай — Том превратился в убийцу. Для некоторых эта заразная болезнь, как бешенство. Они убивают до тех пор, пока их самих не уничтожат.

Мы некоторое время стояли молча, погрузившись каждый в свои мысли. Что сейчас делает Друсилья? Встала, умылась, причесала свои длинные темные волосы и завтракает?

Повернувшись, я вошел в контору шерифа и начал просматривать накопившуюся за день почту. Меня ждал сюрприз: пришло письмо от нашего старшего брата Телля. Он находился в Вирджиния-Сити, штат Монтана, и собирался навестить нас. Мама очень обрадуется, ведь мы так давно не видели Телля.

Было и еще одно письмо — от девушки, которой мы послали деньги, найденные в сожженном фургоне… Она собиралась переезжать на Запад и хотела повидать нас. Письмо было переправлено из Санта-Фе, где пролежало несколько недель, значит, к этому времени она должна находиться где-то поблизости.

Я испытал странное чувство, получив это письмо именно сегодня, думая о временах, когда наступили наши разлады.

Вошел Кэп, и я сказал:

— Собираюсь попить кофе с Друсильей. Останешься за меня?

— Давай, мальчик, давай.

К этому времени на улицах стал собираться народ, некоторые несли флаги штата и США. То там, то здесь стояли повозки, нагруженные корзинами с ленчем. Вокруг ходили крепкие, широкоплечие мужчины в воскресных одеждах и женщины в чепчиках и нарядных платьях из клетчатой ткани. Мальчишки бегали и резвились, в то время как матери ругали их, а девочки — накрахмаленные, в ленточках и кружевах — посматривали на мальчишек с завистью и презрением.

Хорошо ощущать себя живым и невредимым. Но все вокруг, казалось, движется замедленно. Неужели так человек чувствует себя в свой последний день? Неужели приближается мой конец?