Локомотив «Бесконечный». Последний костыль - Оппель Кеннет. Страница 28

— Черт побери! — воскликнул Чисхольм, удивленно отпрыгнув назад. — У меня от него мурашки по телу.

— Не трать на него время, — нетерпеливо сказал Броган.

Но Чисхольм явно пришел в восторг от боксера. Он сделал правый хук, который был тот же блокирован, потом левый джеб. Боксер опустил свою перчатку, чтобы парировать удар.

— Как он это делает? — пробормотал Чисхольм.

— Это просто автомат, — ответил Броган.

— Чертовски умная машина.

Уилл мечтал лишь об одном: поскорее бы они ушли.

Тяжело дыша, Чисхольм попытался ударять сильнее и чаще, но автомат легко блокировал его.

Вдруг углом глаза Уилл заметил, что рука гунна Аттилы выползла из тени ящика прямо перед ним. Ее пальцы сжимались и разжимались, словно готовясь к действию. Она подбиралась все ближе.

Чисхольм тем временем отступил назад, чтобы передохнуть.

Уилл в ужасе следил, как рука подползала к нему сзади.

— Ты слышишь? — спросил Броган. — Тот же звук. Он подошел ближе к марионеткам.

Тут рука дотронулась до ботинка Уилла, слегка постучав по нему кончиками пальцев. Уилл заставил себя смотреть в другую сторону, не желая поощрять ее. Он замер, почувствовав тяжесть на ботинке, и понял, что рука начала карабкаться по нему.

— Где-то здесь, — сказал Броган, стоявший в каких-то пяти футах от Уилла.

Уилл застыл. Рука ползла вверх по его лодыжке, и ее пальцы сжимались так крепко, что он вспотел от страха.

— Да это рука! — воскликнул Броган. — Вон, на ноге у куклы.

— У меня мурашки по телу от этих кукол, — сказал Чисхольм, пристально глядя на Уилла, который старался придать глазам стеклянный вид. — Но с этой куклой явно что-то не так.

Наклонившись вперед, чтобы лучше разглядеть марионетку, он положил руку боксеру на плечо. Тут левая рука боксера нанесла удар ему в спину, и Чисхольм упал как подкошенный.

— Чертов идиот, — бросил Броган, обернувшись к нему.

Он наклонился и ударил Чисхольма по лицу.

— За что? — застонал тот.

Рука запрыгнула к Уиллу на колени, и его нога непроизвольно дернулась.

Броган взглянул на него, а затем перевел взгляд наверх, где послышался топот ног, бегущих по крыше. Раздались крики, но Уилл не смог различить слов. Потом по крыше снова побежали.

Уилл не мог этого видеть, но услышал, как распахнулась дверь вагона и кто-то прокричал:

— Они привели проклятого сасквоча!

Из двери донесся леденящий душу крик животного, и Уилл увидел, как напрягся Броган.

— Мама дорогая! — закричал Чисхольм, поднимаясь на ноги.

Уилл почувствовал, что в вагон зашел кто-то огромный, и в то же мгновение до него донесся запах — странный кислый запах, присущий только одному существу в мире.

— Не бегите, он может наброситься из-за этого! — донесся голос из глубины вагона.

Несмотря на предупреждение, Броган и Чисхольм отступили на несколько шагов назад, увидев сасквоча, которого держали на цепях три дрессировщика. Голиаф был шести футов роста, и, несмотря на его худобу, создавалось впечатление, что его тело с трудом сдерживало силу и бешенство. Сасквоч остановился и долгим взглядом посмотрел на Брогана, свирепо выдыхая воздух через раздутые ноздри.

— Полегче, Голиаф, — сказал один из дрессировщиков, в котором Уилл узнал Кристиана.

Неожиданно Голиаф сделал резкое движение, его узловатые руки напряглись. Дрессировщики втроем ели сдерживали его. Уилл чувствовал, как все тело животного пылало жаром.

— Уберите его от меня! — вскричал Броган, и его лицо стало серым от ужаса.

— На вашем месте я бы бросил нож, — сказал Кристиан.

Уилл увидел, как Броган бросил нож на пол.

— Судя по всему, Голиаф с вами знаком, — произнес мистер Дориан, выходя из тени.

Уилл помнил, как в горах Броган ранил молодого сасквоча в плечо: теперь стало ясно, что Голиаф этого тоже не забыл.

— Может быть, я недостаточно ясно выразился, когда мы с вами здесь встретились в первый раз, — сказал мистер Дориан, и вся его вежливость в момент улетучилась, уступив место ярости, — но ваше присутствие — как и присутствие ваших людей — крайне нежелательно в моем поезде! Мальчишки, которого вы ищете, в этих вагонах нет!

Голиаф взревел, словно в подтверждение его слов.

— Даю вам последний шанс! — воскликнул мистер Дориан. — Если я еще раз увижу вас или кого-то из ваших людей в моем поезде, я натравлю на вас Голиафа и с удовольствием буду смотреть, как он будет радостно отрывать у вас руки и ноги! Я достаточно ясно выражаюсь, мистер Броган?

— Меня зовут Бринли, — пробормотал кондуктор.

— Да что вы говорите! — сказал мистер Дориан. — Всего хорошего, сэр. А теперь убирайтесь отсюда.

Броган и Чисхольм поспешно отступили в дальний конец вагона. Уилл дождался, пока дверь за ними захлопнулась.

В следующее мгновение мистер Дориан посмотрел на него в упор и сказал:

— Теперь можешь вылезать.

Марен протянула руку и выключила маленький движок на руке Аттилы. Ее хватка мгновенно ослабела, и автомат упал с ноги Уилла. Мальчик поднялся на ноги, не сводя глаз с сасквоча.

— Ты в порядке, сестренка? — спросил Кристиан у Марен.

— Конечно, — ответила она.

— Я бы тебя обнял, но, боюсь, Голиаф будет ревновать.

— Спасибо, ты нас спас.

— Можете отвести Голиафа обратно в клетку, — сказал мистер Дориан дрессировщикам.

— Сюда, Голиаф, — позвал Кристиан и потянул за цепочку.

Уилл почувствовал что-то вроде жалости к сасквочу и притих. Тот родился в горах, на свободе, а теперь ему приходилось жить, как в тюрьме, и рядом не было ни одного близкого ему существа.

— Тебя он тоже помнит, — сказал мистер Дориан.

— Надеюсь, помнит по-хорошему, — пробормотал Уилл.

Спустя некоторое время, тянувшееся, как показалось Уиллу, целую вечность, Голиаф фыркнул и вышел из вагона вслед за дрессировщиками.

Выражение лица мистера Дориана стало таким суровым, что Уилл подумал, не рассердился ли на него инспектор манежа.

— Извините меня за все это беспокойство… — начал Уилл.

— Не говори глупостей, — ответил мистер Дориан. — Твоей вины здесь нет.

— Сколько их было? — спросила Марен.

— На сей раз девять. Я больше ничего не мог сделать, чтобы удержать наших людей от драки. — Инспектор манежа выглядел озадаченно. — Девять человек. Должно быть, у мистера Брогана все было давно спланировано.

— Может, он теперь откажется от поисков? — мечтательно произнесла Марен.

— Он знает о существовании другого ключа, — сказал Уилл.

— Ключа твоего отца, — заметил мистер Дориан.

— Мы должны его предупредить! Они планируют что-то серьезное. И если Броган пошел на убийство охранника…

— С твоим отцом шутки плохи, — спокойно сказал мистер Дориан. — Я очень сомневаюсь, что наш мистер Броган захочет взять на себя риск такой конфронтации. Если твой отец в локомотиве, он все время окружен людьми. Броган даже не будет пытаться.

У Уилла такой уверенности не было.

— Как бы то ни было, мы выходим через несколько часов, — заметил мистер Дориан, похлопав его по плечу. — Но сначала нужно закончить твой грим. Мадам Ламуан готова тебя принять.

Мазок за мазком тяжелый и жирный грим ложился на лицо Уилла, и мальчику совсем не нравилось чувствовать его на своей коже.

— Высохнет, — нечетко сказала мадам Ламуан. Закончив с лицом Уилла, она занялась его руками. Марен вернулась с одеждой, висящей у нее на локте.

— У нас есть костюм индийца-предсказателя. Он может ему подойти, — сказала она мистеру Дориану, руководившему преображением Уилла.

Она принесла свободного покроя белую рубашку, расшитую бисером вокруг воротника и пуговиц, белые хлопковые штаны и коричневую кожаную жилетку.

— Встань, — сказала миссис Ламуан, отступив назад, чтобы со всех сторон оценить свое творение. — Не прикасайся к лицу.

Уилл начал понимать, что она имела в виду, когда сказала, что краска должна высохнуть. Теперь грим уже не казался таким мокрым и тяжелым.