Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 43

Агентство Моделей ввиду предстоящей корпоративной войны с новыми учредителями с утра затеяло форсированное подведение итогов. Кроме логистики заслушаны отчёты производства, маркетинга, продаж. Невеликих рангом персон вроде меня позвали скорее для массовки, хотя Аяка шепнула перед началом, что вроде как и моё утверждение старшим отдела — формальность. По каким-то лишь ей видимым корпоративным признакам людей нашего с ней уровня битва в верхах коснуться не должна, сказала она — типа, львы бабочкам не страшны.

У меня своё мнение по данному поводу, но я его предусмотрительно не озвучил.

У Хину, заседающей во главе собрания с остальными директорами, неожиданно вибрирует телефон — входящий вызов. Странно, обычно на подобных мероприятиях связь выключают, хотя на её уровне возможны и исключения.

Она жестом извиняется, подносит трубку к уху и буквально через пару секунд впивается взглядом в меня.

Вопросительно поднимаю бровь.

Три десятка присутствующих с тщательно скрываемым интересом наблюдают за нашей невербальной коммуникацией.

— Прошу извинить, кое-что срочное. — Нестеснительная пловчиха без затей озвучивает на весь зал. — Решетников-сан, пожалуйста, спуститесь на первый этаж, вас ожидают. Абэ-сан, Андо-сан, вы позволите ему отлучиться? — для приличия Хину изображает игру в демократию, поскольку через голову непосредственного начальства распоряжаться мной при всех некомильфо.

— Конечно! — Аяка за секунду успевает провернуть целый каскад действий.

Она сверяется взглядом с Абэ, оценивает меня, принимает молниеносное решение не смущаться вслед за младшей Хьюга и озвучивает согласие.

— Такидзиро-сан, пожалуйста, сходи вниз, разберись, — моя непосредственная шеф деловито сводит брови вместе.

Через примерно минуту и несколько десятков этажей на лифте в холле первого этажа присоединяюсь к Моэко, занявшей один из многочисленных диванов:

— Привет, — она ненужными приличиями не заморачивается. — Ничего, что выдернула тебя через Хину? Напрямую недозвонилась, пришлось набрать её.

— Совещание экспертных групп, — хмыкаю. — Мне только приятно: когда мелкую сошку вроде меня лично выделяют люди её уровня, ещё и при всех — это всё равно что сигнал и повязка на лбу. В хорошем смысле слова.

— Плевать, ваши отношения только ленивый в небоскрёбе не обсуждает, — отмахивается чем-то взволнованная адвокат. — Такидзиро-кун, у нас проблема.

Моэко сжато сообщает, что вчерашние ряженые полицейские испарились вместе с уголовным делом и из учётов полиции, и, что более важно, из единого межведомственного реестра:

— … вчерашнего прокурора тоже куда-то забрали, — припечатывает она. — Суммируя: в электронном виде ничего нет, до участвовавших полицейских и прокурора не добраться. По крайней мере, быстро — такое впечатление, что кто-то барьер поставил. Срок ответа на официальный запрос — до двадцати рабочих дней по закону.

— Ожидаемо, — пожимаю плечами. — Для меня. А что с тем старшим инспектором из городского Штаба?

Был вчера ещё один полицейский чин, достаточно публичная персона, если верить интернету.

— До него единственного дозвонилась вживую, — вздыхает собеседница. — Тут вообще не знаю, как реагировать.

— Он сказал, что знать тебя не знает?

— Да. Почему ты так веселишься?

— Узнаю кое-какие родные методы. Не переживай, я что-то подобное ещё вчера предполагал.

На самом деле, не думал, что зайдёт настолько далеко, но в худшем сценарии не исключал и этого: похоже, за виртуальное наследство Вана открылась нешуточная конкуренция уже между государственными структурами.

— Это неправильно, — решительно заключает якудза. — Посчитала своим долгом предупредить тебя первым, как основного участника событий.

— Спасибо, — благодарю серьёзно. Всматриваюсь в глаза собеседницы. — Ты решила идти до конца, судя по лицу?

— Да. Всё в этом мире должно иметь свои границы. Беспредел в исполнении государства тоже должен кто-то пресекать. — Моэко гибко наклоняется в мою сторону и коротко целует меня в висок. — Побежала работать дальше, буду держать в курсе.

Вчерашняя толстуха, а сегодня более чем выразительная женщина на виду у заинтригованных её внешностью мужчин, находящихся на первом этаже, стремительно уходит через двери, ведущие на директорскую парковку.

— … никаких следов, будто ничего и не было. — Миёси-младшая вернулась домой в первой половине дня, чего с ней никогда не случалось.

Мая спокойно отпил из чашки:

— Услышал. Обдумываю. Дай пару минут, я не так быстро соображаю, как ты.

— Тут и случай экстраординарный, — вздохнула Моэко.

— Нормальный случай, — не согласился отец. — Сейчас что-нибудь придумаем.

— Пап, не сочти меня за истеричку, но я абсолютно искренне не понимаю, как тут быть, — дочь впервые на его памяти разводила руками, фигурально. — Сдаваться не вариант, понимаю. Но как быть, когда краплёными картами играет государство, я пока не придумала. А готовых схем на этот случай нет.

Отец замер, не дотянувшись до заварника пары десятков сантиметров:

— Стоп. Не сбивай с мысли. — Ему хватило половины минуты, чтобы сопоставить и то, чего его ребёнок не знал, а после этого понять, как быть дальше. — Я займусь, — припечатал он, решительно вставая из-за стола. — Дай мне несколько часов. Думаю, часам к шести вечера будет результат.

Моэко проводила его задумчивым взглядом и ничего не сказала.

Поднявшись на второй этаж, насколько он мог судить на слух, из дома она выходить не стала. Это хорошо, минус одна головная боль.

Мая уединился в небольшом до-дзё рядом со своей спальней, помещение специально предусматривалось на подобный случай.

«Нужно повторить ката десять тысяч раз и правильное понимание придёт само», — говорил один из патриархов, которого он тоже застал в далёкой молодости, практически в юности.

Правило было рабочим. Правда, оябун его под себя немножко изменил: повторять ката нужно до тех пор, пока мозги не очистятся от наносного и — бинго — действительно, пока не придёт правильное решение.

Продышавшись по всем правилам, он начал упражнения. Примерно на двадцать пятой минуте Миёси-старший вколотил в воздух последнюю связку, поклонился собственному отражению в зеркале и с отрешённым выражением лица вернулся в рабочий кабинет.

Не переодеваясь, ничего не обдумывая, он подхватил рабочий планшет и вошёл в один из чатов, куда и надиктовал видеообращение.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Один из закрытых чатов правых и ультраправых общественных организаций Японии.

Видео-обращение Миёси Мая транслируется в режиме реального времени.

— Братья, я никогда никого ни о чём не просил, хотя многие из вас знают меня не один десяток лет. Ни в молодости, когда готовился к чемпионатам и их выигрывал. Ни уже постарше, когда занялся текущим бизнесом и начал проигрывать в спорте. Сегодня я впервые попрошу всех вас и каждую Семью, даже тех, с которыми у Эдогава-кай отношения не самые лучшие. Сугавара-сан, в том числе вас: пожалуйста, просто выслушайте. Для начала.

Миёси Мая сжато, ничего не скрывая, пересказывает то, с чем столкнулась его дочь-адвокат по работе. Аудитория достаточно неплохо знает говорящего, поэтому, несмотря на неправдоподобность услышанного, никто не подвергает ни малейшему сомнению историю оябуна Эдогава-кай.

По мере его рассказа число активных участников чата возрастает: слушающие параллельно с трансляцией обзванивают знакомых и предлагают присоединиться ввиду крайне нетривиальных обстоятельств.

— … спасибо, что выслушали, — итожит говорящий.

— Чего ты ждёшь от нас? — спрашивающий не относится к числу близких друзей Миёси Мая, но известен решительностью и бескомпромиссной принципиальностью.

— Первое, я хотел просто рассказать, — небольшой любитель выступать на публику, оябун Эдогава-кай в новом амплуа смотрится на удивление убедительно. — Второе. Пожалуйста, учтите: то, что произошло с моей дочерью, может оказаться лишь первым звонком.