Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 9

Вчерашний стажёр только что подробно расписал следующие пару десятков лет отрасли с точки зрения инженеров, точнее, биотехнологий на стыке с электроникой.

— Ты в курсе трёхлетнего план-факта разработок большой четвёрки? — так же прямо спросила уже Уэки у пловчихи. — В частности, по демпферам и конвертерам управляющих сигналов?

— Нет. Я таких слов не знаю даже. — Откровенность так откровенность. — Ута-сан, а для тебя как для специалиста прогноз Такидзиро-куна звучит что, правдоподобно?

— Я не оперирую этим понятием. Правдоподобно, неправдоподобно — это не математика. Для меня прогноз звучит как рассказ коллеги. Но не эксплуатанта, как я, а какого-то менеджера разрозненных групп НИОКР. Да, необычная позиция, но в отрасли масса различных взглядов на следующее поколение гибридных вычислительных комплексов.

Решетников хрюкнул из крайнего шезлонга, хотел что-то сказать, но сдержался.

— Озвучиваемые позиции разнообразны и многочисленны, Решетников-сан ещё не самый радикальный, — завершила айтишница. — Так, умеренный центрист с уклоном в биотехнологии. Выбор за инвестором.

— Есть другой вариант. — Хаяси, молчавшая всё время, напомнила, что тоже участвует. — Такидзиро-кун, не обидься, мы договорились не сдерживаться и говорить, что думаем.

— Продолжай, — нахмурился стажёр, по виду испытывая нечто вроде досады.

— Ещё настолько же убедительно и уверенно выглядят люди, которые, м-м-м, искренне верят в то, что их слова являются правдой. Но у кого есть проблемы с психикой. Ещё раз прошу извинить: для меня твой отказ раскрывать источники выглядит подозрительно. Особенно на фоне столь грандиозных заявлений.

Хину подумала, что искренне благодарна Хоноке за эти слова: критичное мышление не пропьёшь, а озвучивать самой почему-то не хотелось.

— Нет. — Моэко, которую никто и не подумал прогонять, отозвалась из пластикового кресла, отстоящего на метр ближе к стене.

— Что нет?

— В смысле?

Хаяси и Уэки чуть дёрнулись от резкого голоса из-за спины.

— Он не девиант, отклонений в психике нет. Это на последнюю ремарку.

— Миёси-сан, мы близко незнакомы. Я бы могла попросить тебя чуть подробнее развить мысль? — финансистка, нужно отдать ей должное, несмотря на неподобающий антураж места (водная арена, не зал для совещаний), в импровизированной рабочей группе профессионально оседлала нужную волну.

И сейчас вела диалог, как акула бизнеса — ничего не упуская, не делая никому никаких скидок, не доверяя никаким авторитетам кроме самой себя и ничего ни от кого не скрывая.

Респект, чё. Мы с ней как близнецы в этом плане. Деды между собой, наверное, уже не договорятся, думала Хьюга, но у нашего поколения есть шанс. Особенно если на горизонте замаячит какая-нибудь высокая цель — хоть и этот тандемный вычислительный комплекс будущего, как его расписывает Такидзиро.

Точнее, биотехнологические переходники-искины между живым оператором-человеком и непосредственно электроникой. Самообучающиеся алгоритмизаторы, если цитировать дословно.

— Скажи ей, кто я, — попросила борёкудан.

Хину пожала плечами и добросовестно перечислила, кем младшая Миёси является и по роду занятий, и по университетским дипломам.

— Вопрос психиатрии снят, — сверкнув глазами, согласилась финансистка. — Остаётся только вопрос твоих компетенций, Такидзиро-кун. Точнее, источников информации.

— Это как раз самый сложный вопрос, — хафу не в первый раз задумался на ровном месте. — Знаете, я не могу и не буду на него отвечать. Более того: не могу даже сказать, почему.

— Но? — подбодрила Хину.

— Но в твоей настойчивости, Хонока-сан, был бы какой-то смысл, если бы я рассчитывал на какие-то твои ресурсы, — Решетников принялся вещать с расфокусированным взглядом. — Если бы я просил денег на разработки, предлагал открывать компании с использованием вашего влияния, просил бы фрагменты технологических или производственных цепочек. — Его глаза прекратили блуждать и остановились на Уэки.

— Ты этого не делаешь? — уточнила Хьюга.

— Комментарий со стороны, — Моэко подняла руку от стены.

— Говори, — хорошо модерировать самой, даёшь слово, кому хочешь.

— С таким видом, как сейчас у него, дочерние структуры прибыльных удалённых бизнесов обычно просятся на волю, — хмыкнула якудза.

Три топ-менеджера скрестили взгляды на вчерашней толстухе.

— Иллюстрацию нужно? — ничуть не смутилась та.

— Да. — Хину уже примерно предполагала, что сейчас услышит, но финансистке и айтишнице наверняка стоит разжевать.

— Где-то на периферии всплыла тема, мы поддержали. Оттуда пошли деньги либо иные плюшки. — Подруга изо всех сил старалась не звучать снисходительно. — Со временем тот коллектив приходит в штаб-квартиру и заявляет: нам под вашим крылом тесно, извините. Без вас темпы роста будет выше, причины такие-то такие-то. Давайте, мы полюбовно выйдем из Семьи?

— Хм.

— М-да уж.

Уэки и Хаяси иллюстрацией впечатлились.

— А вы им что? — вынырнул из размышлений Решетников.

— А мы спрашиваем, как они себе это видят в квартальной-годовой перспективе.

— Чем обычно оканчивается? — стажёр оживился.

— Стандартная схема: такие головастики регистрируются официально, со всеми вытекающими. За нами фиксируют оговоренную долю, на практике от десяти до тридцати процентов; и на этом всё. — Моэко пару секунд помолчала. — Управляют и работают такие люди сами, к нам обращаются лишь точечно, если нужна какая-то поддержка именно в наших рамках.

— Могу представить, — многозначительно фыркнула Хаяси.

— Например, обеспечение торгово-развлекательного центра масками и санитайзерами в режиме реального времени в последнюю эпидемию, — борёкудан и глазом не моргнула. — Или наши дежурные на парковке дорогущих премиальных машин во время концерта, — она назвала известную рок-группу этнических японцев с Гавайев.

Обладатели американских паспортов время от времени давали концерты и на исторической родине, собирая изрядные толпы достаточно горячих поклонников.

— А зачем именно ваши на парковке? — удивился метис.

— Машины от двадцати пяти до семидесяти миллионов йен. Приехавшие на таких с парковки до концерта больше двух десятков метров идти пешком не будут.

— А-а-а, понял. Получается, куча дорогих тачек вплотную к толпе энергичных заведённых фанатов.

— Точно. Последние через час концерта и литр горячительного регулярно рвутся делать групповые фотографии именно у чужих премиальных тачек.

— А полиция? — снова Хаяси.

— Для полиции нет оснований до правонарушения. А после него уже поздно, если машина за пятьдесят или семьдесят миллионов.

— Пятьсот тысяч долларов, — Решетников зачем-то перевёл себе в заокеанскую валюту. — Красиво жить не запретишь, что сказать.

— Музыку любят самые разные люди, в том числе и весьма успешные, — спокойно заметила борёкудан.

— Почему ты идёшь со мной? — спрашиваю у Моэко по дороге вниз.

Во время импровизированного совещания на водной арене она присутствующих пару раз здорово удивила, а потом мягко, но настойчиво направилась меня сопровождать.

— Не хотела открывать все детали при прочих. Тебе нужен адвокат, по крайней мере, не помешает. Уже на этапе завязки разговора, — она тычет пальцами в пол.

Из бассейна, находящегося на самых верхних этажах, мы спускаемся пешком: во-первых, поговорить; во-вторых, я хочу проверить, успеют ли меня перехватить «физики» (скорость прохождения информации и иерархия принятия решений).

Сводная группа чиновников разных ведомств возле турникета в Атлетику меня не дождалась: охрана была непреклонна, старшая сестрица Хину что-то себе вообразила — и их разномастный отряд быстренько переместился на самый первый этаж, в холл возле главного входа, на диваны у пропускника.

Ута, наблюдая эти движения по видео благодаря своим допускам, прокомментировала: выставлены дополнительные посты на крыше, чтоб я каким-нибудь образом не свинтил на вертолёте, как в своё время на ревизию склада. Также, заблокировали технические выходы и выезды, включая грузовую аппарель на минус первом: «А вдруг ты в коробку из-под сломанного принтера спрячешься через друзей в хозяйственном департаменте — и того».