Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт. Страница 47

– Чертовы психи, – бросил Губернатор и повернулся к своим солдатам. – Не тратьте патроны – кусачие все сделают за нас.

Само собой, безумная битва Рика и сына с ходячими привлекла внимание мертвецов, которые шли в авангарде стада, и это дало Губернатору время прийти в себя и осмотреться.

– Какого хрена? – Губернатор заметил в двадцати пяти ярдах от себя старика в кевларовой броне, который все так же стоял на коленях над телом сына. – Какого хрена этот старый хрыч еще дышит?

Стоящий рядом с Филипом долговязый мужчина по прозвищу Ред, который в прошлой жизни был учителем математики, нервно пожал плечами. Теребя спусковой крючок AR-15, он взглянул через плечо на приближающееся к ним стадо ходячих, а затем снова посмотрел на старика в броне.

– Он не двигался. Бросил винтовку, как будто сдался.

Губернатор подошел к старику. Ходячие монотонно хрипели. Филипу казалось, будто у него по коже ползают муравьи. Уголком единственного глаза он видел наступающее стадо. Фантомную руку покалывало. Филип обратил свой взгляд на плачущего мужчину с зачесанными назад седыми волосами.

Старик медленно поднял глаза, словно надеясь наконец очнуться от кошмарного сна, и посмотрел прямо на Губернатора.

– Боже милостивый, – тихо пробормотал он, точно проговаривая слова молитвы. – Пожалуйста… просто убей меня.

Губернатор приставил ствол TEC-9 к нахмуренному лбу старика, но сразу не спустил курок – одну бесконечную секунду он просто прижимал его и смотрел на свою жертву, слыша в голове бесконечные радиопомехи: «…прах к праху, он мертв, он погиб, Филипа Блейка больше нет».

Выстрел TEC-9 оборвал этот внутренний голос и отправил старика в небытие.

Пару мгновений Губернатор смотрел на старика, который теперь лежал в луже свежей темно-малиновой крови рядом со своим сыном. Лужа становилась все больше и растекалась по цементу, подобно крыльям, подобно пятну из теста Роршаха, и два ангела лежали на земле бок о бок – два мученика, два жертвенных агнца. Не успел Филип отвести взгляд, как услышал где-то рядом другой голос, тревожный и полный страдания.

Обернувшись, он увидел Лилли Коул, которая подошла к жене Граймса, тело которой неподвижно лежало поверх останков ее ребенка. Остин Баллард стоял в двадцати футах в стороне и смотрел на наступающих кусачих. Казалось, он оцепенел от ужаса и не знал, что делать. Стадо подошло еще ближе и теперь было ярдах в тридцати от них. Вонь и шум стали нестерпимы. Солдаты Губернатора начали стрелять по авангарду мертвецов. Ходячие из первой линии один за другим стали падать на землю. Полилась красная кровь и черная желчь.

– А с ней какого хрена происходит? – ни к кому не обращаясь, пробурчал Губернатор и направился к Лилли.

Она медленно качала головой, держа одной рукой винтовку. Пряди блестящих от влаги каштановых волос выбились из хвостика и упали ей на лицо.

– Какого черта ты делаешь? – заорал Губернатор. – Надо прятаться! ДА ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, С ТОБОЙ ТАКОЕ?! ОТВЕЧАЙ!!!

Лилли очень медленно повернулась и прожгла его таким презрительным взглядом, что у Губернатора едва не перехватило дыхание. Она что-то пробормотала, но Филип не расслышал ее слов. Ее глаза метали молнии.

– Что? – переспросил Губернатор, сжав руку в кулак.

– Ты монстр, – повторила она сквозь стиснутые зубы – на этот раз уже громче.

Губернатор вдруг стал очень спокоен, спокоен, как змея, как удав, который свертывается кольцом при виде опасности, – и это в непосредственной близости от целого стада мертвецов, распространяющих вокруг себя ужасную вонь протухшего мяса и скрипучий, хриплый рев нестройного хора. Очень осторожно, тщательно проговаривая каждое слово, Губернатор произнес:

– Какого. Хрена. Ты. Только что. Мне сказала?

Остин развернулся на каблуках и вскинул винтовку, словно пытаясь определить, в кого стрелять.

– Я сказала, – бросила Лилли, и каждое ее слово, как стрела, впилось в лицо Губернатору, движимое жгучими слезами, которые катились у нее по щекам, – что ты чертов монстр! ПОСМОТРИ, НА ЧТО ТЫ МЕНЯ ТОЛКНУЛ! – не отводя глаз от Губернатора, она махнула рукой в сторону убитой женщины с ребенком – в сторону страшного свидетельства вечной связи матери и ребенка. – ПОСМОТРИ, МАТЬ ТВОЮ!!!

И он посмотрел, и увидел, и, может быть, впервые с того момента, как он взял контроль над городком Вудбери, что в штате Джорджия, – с того момента, как он стал Губернатором, – человек, называющий себя Филипом Блейком, действительно разглядел последствия своих действий.

– Ч-черт, – буркнул он себе под нос, и его голос потонул в шуме стрельбы, открытой по безжалостным, полуразложившимся, отвратительным мертвецам, наступавшим на них.

– Это младенец! – проревела Лилли. – МЛАДЕНЕЦ!

Она повернула винтовку и прикладом ударила Губернатора в лицо. Боль пронзила переносицу, глухой удар ослепил его и повалил на землю.

– ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ УБИТЬ МЛАДЕНЦА!

Губернатор шлепнулся на спину и тут же попытался сесть, но в голове звенело, мир вокруг кружился, вдохнуть никак не получалось.

– Ч-что ты…

Лилли Коул снова повернула винтовку – теперь уже стволом к Губернатору. Она сунула стальной ствол ему в рот, сломав Филипу два передних зуба, и протолкнула его так глубоко, что мужчину чуть не стошнило.

Пальцем Лилли усилила нажатие на спусковой крючок. Взгляд единственного глаза Филипа Блейка устремился в глаза девушки.

Казалось, весь мир замер – время остановилось, – словно ад наконец-то сковало толщей льда.

Часть 3

Падение

Глава семнадцатая

– ЛИЛЛИ, НЕТ! – воскликнул ближайший к Лилли боец армии Вудбери – Хэп Абернати, водитель автобуса на пенсии, в грязной бейсболке «Атланта Брэйвз» и с серыми глазами, огромными, как серебряные доллары.

Остальные подбежали ближе к месту действия. Некоторые невольно подняли руки. Другие прицелились в голову Лилли. Не сводя глаз с поверженного Губернатора, она едва заметила своих боевых товарищей. Ствол ее винтовки все еще был засунут Филипу в рот.

Почему она не стреляла? В ее голове тикали часы… Бесстрастно, холодно, жестоко, неумолимо… Они отсчитывали секунды до того мгновения, когда она наконец решит спустить курок и положить конец этой ужасной эре. Но она не нажимала на спусковой крючок. Она просто смотрела… в лицо мужчины, который воплощал в себе все низменные, дикие, жестокие инстинкты всего рода человеческого.

Но Лилли еще не поняла, что бойцы уже не следили за приближающимся стадом. Первые ходячие, которые на несколько шагов опережали основную массу мертвецов, ковыляли по растрескавшемуся бетону в двадцати пяти ярдах от них. Не сводя остекленевших глаз с жалкой кучки людей, они неуклюже брели на сладостный запах живого мяса, протягивая вперед мертвые руки, скрючивая пальцы и клацая челюстями. Они горели желанием разорвать на части каждого из солдат.

– Лилли, послушай, – тихо, но твердо сказал Остин Баллард, протиснувшись между остальными стрелками и встав рядом с Лилли. – Тебе не обязательно делать это… послушай… можно разобраться другим способом… не нужно этого делать.

Из глаза Лилли выкатилась одинокая слеза, которая скатилась по щеке и повисла на подбородке.

– Младенец, Остин… Это был младенец.

Остин пытался побороть собственные страхи.

– Я знаю, милая, но послушай, послушай меня, это не выход…

Закончить мысль не получилось – длинная тень вдруг заслонила солнце. Сжимая глок в правой руке, Остин дернулся как раз в ту секунду, когда первые истлевшие, похожие на когти пальцы скользнули по его коже. Мертвецы жаждали крови.

Лилли обернулась и закричала. Остин отпрыгнул, взвел курок и быстро выстрелил четыре раза подряд – первая пуля улетела слишком высоко, вторая и третья вошли в голову ближайшего ходячего, а четвертая попала в шею следующему. Первый кусачий затрясся в конвульсиях, из его головы фонтаном хлынула кровь и мозговая жидкость, после чего он повалился на бетон. Второй дернулся назад, у него на шее расползлась огромная рана, но он не упал, лишь неуклюже толкнул двух невысоких мертвецов рядом.