Правильный ход (ЛП) - Томфорд Лиз. Страница 20

— Итак, Майами…

— Я работала там на кухне, но постоянно все портила. Я решила взять отпуск на лето, чтобы подготовиться к своей следующей работе. Это мой самый большой проект на сегодняшний день.

— И что это за обложка, о которой ты так беспокоишься?

— Обложка Food & Wine. И я предполагаю, что заголовок будет гласить что — то вроде, — я указываю перед собой, как будто произнося это по буквам, — Миллер Монтгомери. Ни хрена не умеет печь.

Он понимающе кивает. — Это броско. Я думаю, это будет хорошо продаваться.

Немного моего внутреннего разочарования покидает меня вместе со смехом, который срывается с моих губ. Как удар в грудь, меня поражает осознание того, что Кай потенциально мог бы мне понравиться. Особенно, если он продолжит вести себя так очаровательно и поддерживать меня, вместо того чтобы быть властным.

— Ну, если это что-то значит, я полностью впечатлен.

— О, хорошо.

Я опускаю плечи. — Я добавлю твои слова к своему интервью «Бейсбольный питчер из Чикаго недоумевает, кому, черт возьми, красится козий сыр на десерт, но, тем не менее, впечатлен.»

— Вообще-то, из Техаса.

— Хммм?

— Я из Техаса. Если быть точным, из Остина.

Такой незначительный факт в общей схеме всего этого, но то, что Кай охотно делится информацией, выходящей за рамки любимых перекусов его сына или режима сна, имеет для меня больше значение, чем я ожидала.

— Деревенский парень, да?

Его образ в "Рэнглерс", во многом благодаря тому, как он носит бейсбольные штаны, воздействует на мое воображение самыми разными способами.

— Миллер.

— Хммм?

— Ты сейчас мысленно сексуализируешь меня, не так ли?

— Безусловно.

Уголки его губ подрагивают.

— Твои родители, они все еще в Техасе?

Он начинает убираться на кухне, в которой я устроила беспорядок, полностью игнорируя мой вопрос. — Тебе не пора идти?. Я все уберу. Я не хочу, чтобы Монти надрал мне завтра задницу на тренировке, потому что ты разбудила его, когда вернулась домой слишком поздно. Спасибо за твою помощь сегодня. Я надеюсь, что с Максом все было в порядке.

— Он был ангелом. Я действительно не понимаю, от кого он это унаследовал.

Спина Кая вибрирует, но он не доставляет мне удовольствия слышать его смех.

— И чтобы ты знал, я не останусь у своего отца”ю.

Стоя у раковины, Кай бросает взгляд на меня через плечо.

— Я останусь в своем фургоне на его парковке.

— В центре города?

— Да.

— Нет.

У меня вырывается недоверчивый смешок. — Что, прости?

— Ты не останешься на парковке в центре Чикаго, Миллер. Ты можешь остановиться у меня в комнате для гостей.

— Нет, спасибо.

— Миллер.

Его тон язвителен. — Не спорь со мной по этому поводу.

Я закатываю глаза. — Может, ты и отец, но не мой.

— Тебе нужно, чтобы я позвонил твоему, чтоб он сказал тебе насколько ты не в своем уме, черт возьми?

— Серьёзно, Кай? Ты собираешься позвонить моему отцу и донести на меня? А тебе не кажется что я уже довольно взрослая?

— Если это то, что нужно чтоб ты была в безопасности, тогда да. Ты ведешь себя нелепо. Оставайся в моей комнате для гостей или спи на его диване. Зачем тебе жить в своем гребаном фургоне?

Потому что это держит меня в стороне. Это мое личное пространство, где есть колеса, которые могут увести меня далеко от чего угодно и от кого угодно. Я люблю своего отца, но я отказываюсь привязываться к тому, что он так близко. Ему нужно, чтобы я держалась подальше, чтобы он мог жить той жизнью, которой ему всегда было суждено жить до моего рождения.

Кай вынимает руки из раковины, вытирая их полотенцем.

— Ты собираешься рассказать мне, что все это значит?

— Нет.

— Класс. — он кивает головой. — Хорошо поговорили.

Напряжение от нашего спора начинает рассеиваться, когда на моих губах появляется улыбка.

— Не смеши меня прямо сейчас. Ты меня раздражаешь.

Он обвиняюще указывает на меня пальцем. — У меня достаточно места во дворе. Если ты так зациклена на том, чтобы жить в своей машине, может хотя бы припаркуешься тут? У меня есть водопровод и электричество, и тогда я бы знал…

— Хорошо.

Его брови взлетают вверх, наверное, удивленный, что я так быстро сдалась. — Да?

— Да.

— Хорошо.

Он глубоко вздыхает и поворачивается обратно к раковине. — И просто чтобы ты знала, единственная причина, по которой меня это волнует, — это то, что было бы действительно трудно найти новую няню в конце сезона. Это не имеет абсолютно никакого отношения к тебе как к личности. Я просто хочу прояснить это.

Улыбка, которую я пыталась скрыть, теперь полностью обнажена. — Очаровательно.

— А теперь помоги мне убрать это торнадо, которое пронеслось по моей кухне, и расскажи мне побольше о работе, с которой ты так плохо справляешься.

Используя ближайшее кухонное полотенце, я заворачиваю его в спираль, и хлестаю им по его заднице.

— Хорошая попытка, Миллер. Но это все мышцы. Я ничего не почувствовал.

Занимая место рядом с ним, я вытираю тарелки, пока он их моет, и не указываю на то, что в двух футах от меня стоит отличная посудомоечная машина, потому что мне нравится то, что мы делаем. Он внимательно слушает, пока я рассказываю о своей работе, задавая дополнительные вопросы, и только тогда я понимаю, что он делает именно то, о чем я его просила.

Он начинает узнавать меня лучше.

Я уже смирилась с тем, что остаюсь на лето, но когда мы стоим на его кухне и вместе убираемся, мне кажется, что именно в этот момент Кай так же смирился с тем, что я буду здесь.

_{****************************************************}

Улыбка моего отца сияет из-под бейсбольной кепки, когда он везет нас в аэропорт. Это самая счастливая встреча, которую я видела за последнее время, подтверждающая, что я приняла правильное решение провести лето рядом с ним.

Я уже неделю паркуюсь возле дома Кая, но каждое утро езжу к отцу, чтобы мы могли вместе позавтракать. Для него это компромисс, поскольку я не остаюсь в его квартире.

— Это мило, — говорит он. — Это похоже на старые добрые времена, когда ты была маленькой девочкой и приходила ко мне на тренировки и тусоваться в землянке.

— Потому что ты постоянно подкупал меня мороженым.

— Это того стоило.

Он бросает на меня задумчивый взгляд карих глаз, как будто заново переживает все мое детство. — Я чкучал по тебе, Милли”ю.

Я сжимаю его плечо. — Я тоже скучала по тебе, пап.

Мой телефон звонит у меня на коленях и высвечивается незнакомый номер. Честно говоря, большинство номеров в моем телефоне несохраненные и неизвестны. Какой в этом смысл? Я не остаюсь на одном месте достаточно долго, чтобы записывать их.

Неизвестный: Вы с Монти уже в пути?

Я: Кто это?

Неизвестный: Серьезно, Миллер? Ты смотришь за моим сыном уже неделю и до сих пор не сохранила мой номер у себя в телефоне?

Я: Мне нужно, чтобы ты еще немного сузил круг поисков. На самом деле это может быть кто угодно.

Неизвестный: Я парень, который выглядит сногсшибательно в своих бейсбольных штанах. Твои слова, сказанные мне позапрошлой ночью. Прокрути вверх свои сообщения.

Я:. .

Неизвестный: Я тот парень, у которого ты вымогаешь воду и электричество.

Я: Папочка-бейсболист?

Неизвестный: Ты уже в пути?

Я: Да, уже подъезжаю к стоянке.

Неизвестный: Хорошо. И еще, Миллер?

Я: Да?

Неизвестный: Сохрани мой номер в своем телефоне. Ты застряла со мной надолго.

— Почему ты так улыбаешься?

Мой папа смеется.

Я быстро переворачиваю телефон, чтобы спрятать экран у себя на коленях. — Что?

Его карие глаза блестят, понимающая улыбка пытается заиграться на губах, но я игнорирую его, выпрыгивая из машины перед частным терминалом Международного аэропорта О'Хара.