Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze". Страница 127

- Мне показалось, что в вашем положении предпочтительнее скрывать визиты в бордель, чем семейные встречи, – в тон ему ответила Гермиона, возвращаясь в облюбованное ею кресло.

- Вы выбрали не самый простой бордель, милочка, – холодно заметил Люциус, и ей очень захотелось верить, что это была тщательно скрытая похвала, а не упрек.

- Старалась соответствовать вашему статусу, – парировала Гермиона. – И, раз уж вы здесь – значит, я не ошиблась. Кроме того, хозяйка оказалась чрезвычайно любезной особой, способной исключить происходящее в некоторых спальнях из зоны своего пристального внимания.

- Вы так в этом уверены? – выгнул четко очерченную бровь Малфой.

- В том, что нас не подслушивают? – уточнила Гермиона, в ответ на что получила острый взгляд. – Определенно. Я сама об этом позаботилась. А если вы беспокоитесь о том, насколько можно доверять мадам Клод… вы все же пришли, а значит, имели для этого определенные основания, помимо моих слов.

- В таком случае – зачем я здесь? – лицо Малфоя-старшего по-прежнему не выражало никаких эмоций.

- Я хотела с вами поговорить, – девушка игриво склонила голову набок, наблюдая за своим собеседником из-под опущенных ресниц.

- И о чем же? – лорд Малфой нервничал, и, по-видимому, постепенно начинал терять терпение.

Гермионе было любопытно, что беспокоит его больше в этой ситуации: тот факт, что его могут случайно заметить выходящим из борделя или все-таки её компания?.. Однако задавать этот праздный вопрос свекру она не стала, чтобы не злить его еще больше. В конце концов, сейчас он был ей нужен, а не наоборот, так что в её интересах было сохранять хотя бы видимость сотрудничества и взаимопомощи.

- Обо всем, что вы сочтете нужным мне рассказать, – осторожно ответила она наконец. Разумеется, были и вполне конкретные вопросы, но кто знает, что может поведать лорд Малфой, если не ограничивать его заранее заданными рамками?..

- С чего вы вообще взяли, что я что-либо вам скажу? – насмешливо поднял брови аристократ.

- О, Люциус, – легко рассмеялась Гермиона, – я полагала, мы с вами уже прошли эту стадию. Но раз вы настаиваете – что ж, мы можем обсудить это еще раз, – голос её стал ледяным и жестким. С такими людьми, как он, нельзя проявлять ни капли мягкости – они сочтут её за слабость, и в ту же секунду сожрут её с потрохами. – Министерство. Пророчество. Вы не в Азкабане. Драко никто не помешал провести Пожирателей в Хогвартс. И он полностью справился с заданием вашего Лорда. Этого мало?

- При чем здесь Драко? – Люциус наконец начал выходить из себя, и Гермиона не была уверена, хорошо это или плохо.

Она шла наугад, вслепую, балансируя на лезвии ножа. Да, Люциус не мог причинить ей вреда. Да, он был ей обязан. Но на самом деле у неё на руках не было ничего – нечем угрожать, нечего обещать. Чистый блеф, основанный на наглости и самоуверенности – а еще немного на наивной вере в наличие негласного кодекса чести, который не позволил бы Малфою-старшему так просто развернуться и уйти, не заплатив по выставленным ею счетам.

- А вы считаете, что у них были шансы привести меня в Малфой-мэнор силой? – усмехнулась Гермиона. – Поверьте, Люциус, если бы я захотела, вся их дружная компания слетела бы с башни вслед за Сивым. Включая вашего сына. Но я же не сделала этого, верно? И вы искренне считаете, что ничем мне не обязаны?

- Что вы хотите знать? – неохотно сдался Малфой, опускаясь в кресло напротив девушки. Та улыбнулась, понимая, что эта партия осталась за ней, и повторила:

- Все, что вы посчитаете нужным мне рассказать.

Люциус Малфой в самом деле был правой рукой Темного Лорда. А еще он, очевидно, был воплощением того, о чем говорила ей мадам Клод накануне. Слушая его немногословный рассказ о планах на ближайшее будущее Волдеморта и Пожирателей смерти, Гермиона всеми силами старалась, что называется, “держать лицо”, и ни единым движением не выдать того, в какие глубины отчаяния погружалась с каждым сказанным им словом. На их стороне действительно было все – связи, деньги и власть, а еще – полное отсутствие морали, что развязывало им руки и позволяло добиться нужного результата темной магией, шантажом и угрозами там, где не срабатывали лесть, посулы и подкуп. И Ордену Феникса нечего было всему этому противопоставить. Совсем.

- Все это я говорю вам сейчас, милочка, не из особой доброты, – подытожил Люциус Малфой, высокомерно усмехнувшись. – Как бы то ни было, но вы – Малфой, и долг патриарха семьи велит мне о вас позаботиться. Поймите: вы ничего не сможете сделать. Это уже происходит, и это не остановить. Я надеюсь, вам хватит ума не вмешиваться на этот раз, очертя голову бросаясь под волшебные палочки – потому что ни ваша мнимая победа, ни тем более смерть ничего не изменят. Темный Лорд получит то, что он хочет. Уже почти получил. Все, что вы должны сделать – это поберечь вашу милую кудрявую головку и пересидеть все это тихо там, где мои коллеги вас не найдут. Хотя, разумеется, решать вам – лично меня устроит любой расклад, как вы понимаете.

Это было последнее, что услышала Гермиона от Малфоя тем вечером. Он ушел, не прощаясь, а Гермиона покинула “L’oiseau de paradis” несколько минут спустя, выждав достаточно, чтобы сторонний наблюдатель, если таковой был, никак не связал их между собой.

Все оказалось куда хуже, чем она могла предположить вчера. Еще накануне мадам Клод весьма недвусмысленно описала ей положение дел таким, каким оно виделось стороннему наблюдателю, и у Гермионы была возможность сопоставить её слова с реальным положением дел внутри Ордена. Сегодня же благодаря Люциусу она заглянула по другую сторону – и убедилась, что вейла была права в каждом слове. Чертовы Пожиратели с Малфоем во главе уже почти прибрали к своим рукам Министерство магии, и были готовы вот-вот поднести его своему повелителю на блюдечке. И Орден Феникса был совершенно не в силах им помешать.

Министерство было обречено. Теперешняя власть, законы и порядки, министр и те, кто его еще поддерживал – всем им придет конец очень скоро, и жители магической Британии даже не заметят, как начнут жить под властью нового сюзерена. А она… сильная волшебница, талантливая ведьма… Она никак не могла это изменить, даже если и в самом деле пойдет защищать Министерство с палочкой наизготовку. Какой смысл сражаться в открытом бою, если все уже продано, отдано, проиграно…

Тяжелые, как свинец, мысли накрыли её с головой, пригибая своим весом к земле, однако Гермиона все-таки не забыла отдать Эдварду конверт с золотым галлеоном и короткой запиской для мадам Клод. В конце концов, если связи – это то, чего ей не хватает, не стоит пренебрегать даже самыми случайными и ненадежными из них. И кто знает, возможно, когда-нибудь это еще пригодится.

Остаток ночи Гермиона снова провела в обычном отеле – на этот раз выбрав гостиницу на противоположном краю Лондона, просто на всякий случай. Несмотря на роскошную кровать, нежнейшие простыни и гору подушек, спала она мало и проснулась рано. Ограничившись кофе вместо завтрака, она покинула отель, дошла до ближайшего безлюдного проулка и трансгрессировала прямиком к Норе.

За время её отсутствия здесь не изменилось ровным счетом ничего. По дому разливались все те же сумасшедшие запахи потрясающей еды, шум, разговоры и ни минуты покоя благодаря деятельной и все еще слегка взбудораженной Молли. Как будто она не отсутствовала два дня, а лишь на минуточку вышла во двор. Как будто здесь время шло в каком-то другом измерении, совершенно иначе, и все события мира снаружи обходили этот дом стороной, не задевая и не затрагивая его.

Гермиону вдруг с головой накрыло ощущение, что её жизнь, когда-то цельная, ясная и понятная, разбивается на осколки, разлетающиеся в разные стороны и никак между собой не связанные. В одном куске стекла – школа, уроки, баллы, СОВ и домашние задания. Он теплый, как замковый камень, освещен огнями Большого зала, пахнет пергаментом, зельями и немного пылью, здесь Гарри, и Рон, и Невилл с Луной… В другом – Малфой-мэнор, мрачный зал в отблесках пламени камина, фигуры в черных мантиях и Темный Лорд. Этот осколок – темный, холодный, и пахнет страхом и кровью. А вот еще один большой кусок – в нем отражается её дортуар, постель и… Малфой. Этот осколок горячий, он обжигает изнутри запахом страсти, секса и отчаянной, жгучей тоской. Вот еще два крупных куска: с серо-голубыми стенами спортзала, наполненный жесткостью матов на полу и сталью ножей, и деревянно-стрельчатый, пронизанный могуществом и магией. А сейчас она смотрит в кусочек, как будто выкраденный из ее прошлого: лето, Нора, семейство Уизли, запах травы, домашней еды, уюта и беззаботности. А совсем рядом – вчерашний, весь переливающийся блеском хрусталя и зеркал, в которых отражается черная с серебром мантия и алый шелк, и смешались в одно полотно платиновые и серебряные волосы Люциуса Малфоя и мадам Клод… Все эти куски были такими разными, как будто не имели между собой ничего общего, словно откололись от абсолютно разных целых. И самое страшное – Гермиона не представляла, как собрать их все во что-то одно, во что-то такое, что можно было бы назвать её жизнью.