Путешествие на «Париже» - Гинтер Дана. Страница 46

Он притянул ее еще ближе и чуть-чуть замедлил шаг. Она опять ощутила его опьяняющую близость: тепло его руки, прикосновение его смокинга, запах табака.

Неожиданно к доктору подлетел молодой моряк, и чары мгновенно рассеялись.

– Простите за вторжение, сэр, – запинаясь, начал он, – но на камбузе повар, что готовит соусы, сильно обжегся. Он обжег руку и еще немного предплечье. Вы не могли бы его осмотреть?

– Конечно. Через несколько минут буду на месте. – Доктор с трудом подавил досаду. – Но сначала я должен проводить свою даму в каюту. А вы пока приложите к обожженным местам лед.

Он протянул руку Констанции.

– Мне очень жаль, – огорченно вздохнув, сказал Серж, – но долг зовет. В очередной раз.

– Я понимаю, – ответила Констанция. – На вас огромный спрос.

Она чуть было не добавила, что вовсе не считает, будто он принадлежит ей одной, но передумала. Хотя она и была разочарована тем, что их вечер – необычный, чудный, романтичный – окончился раньше времени, ей подумалось, что, возможно, это и к лучшему. К чему такой вечер мог привести?

Без видимой спешки они направились в сторону второго класса. С каждым новым переходом ковры и украшения в коридорах становились все проще и проще.

– Я рад, Констанция, что вы получили сегодня вечером удовольствие. Как бы мне хотелось, чтобы то же самое повторилось и завтра, но капитан будет ужинать уже с другими гостями. Его обязанность – развлекать всех высокочтимых пассажиров, – ведя под руку Констанцию, продолжал объяснять Серж. – Полагаю, что в тот день, когда на корабль сели мисс Пикфорд и мистер Фэрбенкс – эта очаровательная пара киноактеров, – капитан ужинал с ними.

– Правда?! – воскликнула Констанция. Ну разве не замечательно, что на пароходе «Париж» она и мисс Пикфорд ужинали с одним и тем же человеком за одним и тем же столом?

– Должен признаться, что чувствую себя виноватым, – поморщившись, произнес Серж. – Мне отвратительна мысль, что после такого чудесного вечера последний день на корабле вам придется провести с вашими тупоголовыми соседями.

– О, пожалуйста, не извиняйтесь за то, что доставили мне такое удовольствие! – с улыбкой проговорила Констанция. – Завтрашний ужин для меня не имеет никакого значения. Скорее всего, я поужинаю у себя в каюте.

– Что вы?! – вскричал Серж. – Ни в коем случае не делайте этого! Завтра же прощальное галапредставление!

Вспомнив в меру занятное галапредставление на пути в Европу, Констанция пожала плечами. Она отправилась на него в маске вместе с Глэдис Пелэм и ее приятельницами и даже несколько раз потанцевала. Вершиной вечера была самодеятельность пассажиров: они разыгрывали сценки, рассказывали смешные истории и пели – кто лучше, кто хуже. Констанция с грустью представила себе, что на этот раз похожий вечер ей придется провести в компании четы Томас.

Они подошли к двери ее каюты, Серж повернулся к ней и взял ее за руку.

– Я подумал: если вы не возражаете, завтра вечером мы можем поужинать у меня в каюте, вдвоем. Мне кажется, вам это будет намного приятнее, чем ужинать одной у себя в комнате или с вашими соседями по столу.

Констанция потупилась. Даже ей было ясно, к чему может привести такой уединенный ужин.

– Констанция, последний вечер на корабле – это особенный вечер, – настойчиво продолжал доктор. – После ужина мы можем пойти в Грандсалон на галапредставление в первом классе. Я уверен, придет и голливудская пара. Кто знает, возможно, они надумают выступить!

Констанция в сомнении уткнулась взглядом в пол. Вздохнув, она решила, что, поскольку после ужина они сразу отправятся на галапредставление, наедине они пробудут не более часа. А это не так рискованно. В конце концов, Серж – джентльмен. И они всего лишь приятели.

– Замечательная идея, Серж, – с улыбкой ответила она.

– Отлично! – не сводя глаз с Констанции, воскликнул он.

Серж наклонился, положил ей руки на плечи и поцеловал в щеку. Констанция от удовольствия закрыла глаза, но, почувствовав исходивший от его усов запах портвейна, резко отпрянула. Ей неожиданно припомнились запахи, исходившие от усов Джорджа: подливы, супа, виски, сигар… Констанция отступила на шаг и достала ключи.

– Серж, вы забыли про бедного повара, – запинаясь, произнесла она и с улыбкой добавила: – Он в вас нуждается еще больше, чем я.

– Что ж, до завтра, – сжав ей на прощание руку, сказал Серж.

Констанция вошла в каюту и опустилась на кровать. Ей вспомнилось, как во время танца Серж обнимал ее за талию – она все еще ощущала прикосновение его руки и его теплых губ, скользящих к ее губам, и прикосновение его рук к ее телу, когда он осматривал ее в клинике. Рядом с Сержем она вся словно оживала. С Джорджем она никогда ничего подобного не испытывала.

Тихо простонав, Констанция сбросила с ног туфли. Поглаживая затянутые в шелковые чулки ступни, она размышляла, как сложилась бы ее жизнь, если бы она была замужем за Сержем. В постели с Джорджем ей приходилось мириться с его неловкостью и нечуткостью. А с Сержем? Это будет приятнее, увлекательнее? Она получит удовольствие?

Констанция открепила от платья корсаж и стала с восхищением разглядывать орхидеи. Такие необычные цветы: в них были и мягкость, и утонченность. Она поднесла орхидеи к носу и глубоко вдохнула – в надежде, что их аромат станет символом этого чудесного вечера. Но, увы, они почти не пахли.

К тому времени как Жюли наконец погасила свет в гардеробной, кухня уже давно закрылась. Несколько официантов, лихо закручивая усы, прошли мимо и пожелали ей доброй ночи. Жюли выглянула в коридор – здесь ли Николай, наверное, ждет ее где-то поблизости, но его там не было, и она заскочила в дамскую комнату привести себя хоть немного в порядок.

Выскочив из кабинки – за весь вечер она впервые вырвалась в туалет, – Жюли подошла к зеркалу и всмотрелась в свое лицо. Обычно бледное, оно приобрело сероватый оттенок, под глазами синели круги. Она сняла с головы кружевной чепчик, сунула его карман, умылась, вытерла лицо насухо и, снова взглянув в зеркало, нахмурилась. Чтобы щеки хоть немного порозовели, Жюли их легонько пощипала, потом пригладила волосы и посмотрела на часы. Половина второго. Неудивительно, что у нее такой жуткий вид.

Прежде чем выйти из туалета, Жюли вытащила из-под платья медальон и пристально вгляделась в лицо Девы Марии. «Дева Мария, Смягчающая Жестокие Сердца». Хорошо все-таки, что вчера вечером им удалось поговорить. Теперь она знает, с какой нежностью он к ней относится.

Когда она вышла из дамской комнаты, Николай стоял спиной к ней, не сводя взгляда с пустой гардеробной. Сгорая от возбуждения, Жюли тронула его за руку.

– Ах, вот ты где! – подхватив ее на руки и поцеловав в губы, воскликнул Николай. – А я заволновался, думал, ты уже ушла.

– С чего бы это я ушла? – сияя, ответила Жюли.

Вид у Николая был свежий: только что из душа, рабочая форма лишь слегка помята, волосы причесаны. Он прислонился спиной к прилавку гардеробной и притянул к себе Жюли.

– Ну какая же ты хорошенькая, – ущипнув ее за подбородок, сказал он. – С той минуты, как мы столкнулись на лестнице, я все время о тебе думаю.

– И я тоже о вас думала, – улыбнулась в ответ Жюли. – Простите, что я так задержалась.

– Ну, как тебе понравилось в первом классе? Хоть у кого-нибудь была такая потрясающая соломенная шляпа, как у меня? – подмигнув, спросил он.

– Вы хотите сказать, такая летучая? – робко рассмеялась Жюли. – Нет, все шляпы и пальто были солидные, темных цветов. И, по мнению их владельцев, чрезвычайно хрупкие, да к тому же каждую могли вмиг увести у меня из-под носа.

– Джульетта, они тебе досаждали? – спросил он. – Или они с моей девушкой флиртовали?

– Ничуть не флиртовали! – Жюли покраснела. – Почти все они только и делали, что ворчали. А я-то думала, что пассажиры в первом классе – необычайно воспитанные люди!

– Хорошее воспитание не имеет никакого отношения к деньгам, – провозгласил Николай.