Ручей повешенной женщины - Ламур Луис. Страница 17

Когда стук копыт замер вдали, Эдди сказал:

— А ведь этот парень покушался на наше стадо…

— Было бы невежливо отказывать ему в угощении, — дипломатично ответил я.

И все же, пока Том подтягивал подпругу, я успел шепнуть ему несколько слов.

— Том, — сказал я, — мы всегда рады твоему обществу, но если ты знаешь скотокрадов, которые еще подумывают о коровах Джастина, передай им, чтобы держались отсюда подальше.

Том лишь ухмыльнулся в ответ. Потом громко икнул.

— Прошу прощения. — сказал он. И прибавил: — А насчет коров… если я встречу кого из скотокрадов, посоветую им держаться подальше. — Он снова ухмыльнулся: — А то не видать мне больше медвежьих плюшек.

К ночи ударил мороз. А к утру хижина промерзла насквозь. Съежившись под грудой одеял и бизоньей шкурой, я тоскливо созерцал камин в противоположном конце комнаты, проклиная себя за то, что умудрился проснуться первым. Не вылезая из постели, я прикидывал, — сколько придется сделать шагов, чтобы пересечь комнату, сколько времени у меня уйдет на то, чтобы разжечь огонь, и сколько шагов потребуется на обратную дорогу к койке?

Но что толку лежать, мечтая о тепле? Уже давным-давно я крепко усвоил: ничего на свете не совершается благодаря одному лишь желанию. Приходится все делать самому.

Собравшись с духом, в два прыжка пересек комнату и схватил пригоршню смолистых сосновых лучинок. В камине под слоем остывшей золы, еще мерцали алые отблески. Разворошив угли, я бросил сверху лучинки и принялся усердно Дуть на них. Наконец появились язычки пламени, — потянувшись к лучинкам, они взметнулись вверх. Подложив в огонь куски коры, затем поленья, я поспешно юркнул обратно в постель. Глянув в противоположный угол хижины, я увидел ухмыляющуюся физиономию Эдди.

— Я на то и рассчитывал, — осклабился он.

Я беззлобно выругался в ответ.

Мой компаньон замешивал тесто для лепешек, а я вышел прогуляться. Подмораживало… На земле лежал шестидюймовый слой снега, и в воздухе медленно кружили огромные белые хлопья.

Подкинув сено лошадям, я взял топор и отправился к ручью Повешенной Женщины. Речушка от берега до берега покрылась льдом.

Прорубая во льду отверстие, я мысленно прикидывал места для остальных прорубей. Пожалуй, « рассудил я, их надо пробить не только здесь, но и на ближайших ручьях, может, даже и на Выдрином.

Не успел я подумать о прорубях, как сразу же спросил себя: а в самом ли деле это так необходимо или я просто выискиваю удобный предлог заехать к Фарлею? Но, в сущности, какая разница? Я все равно знал, что непременно поеду туда.

Путь предстоял долгий и утомительный, но я плотно позавтракал и пустился в дорогу, прихватив в подарок Фило пакет с медвежьими плюшками. Для этой поездки я выбрал рослого чалого мерина.

Когда я поднялся на гребень холма над ранчо Фарлея, то, если судить по солнцу, было почти три часа пополудни. По дороге я дважды останавливался, чтобы прорубить отверстия во льду Южного рукава Подветренного ручья и ручья Тули.

Ветер усиливался. Над землей стелились снежные вихри. Выехав из соснового леска, я остановился над обрывом, пытаясь найти место для удобного спуска к ранчо. И тут вдруг до меня дошло, что я не вижу жилища Фарлея.

Я тупо смотрел прямо перед собой, не веря собственным глазам. Может, снег сбил меня с толку, может, я заплутал?

Нет… Внизу еще виднелись занесенные снегом полуразрушенные коррали. Но, что ни говори, а сама хижина исчезла…

Мое сердце неистово забилось, во рту пересохло. Отбросив все сомнения, я ринулся вниз по склону.

Спустившись на прогалину, я обнаружил среди сугробов развалины дома. Соскочив с коня, раскидал снег и увидел, что бревна опалены огнем. Один из пролетов изгороди лежал на земле. Я понял, что это значит: на столб накинули веревку и рывком повалили забор. Я видел, как таким способом валили изгороди многих мелких фермеров.

Тут-то я и испугался… Однако, обыскав окрестности, я так и не обнаружил трупов. Что бы ни случилось с Фило и Энн Фарлей, здесь их не было.

Внезапно мой чалый заржал.

По склону долины спускались два всадника. Заметив меня, они чуть отъехали друг от друга, а я схватился за винчестер, и стал осматриваться в поисках убежища. Укрыться было негде. А на фоне свежевыпавшего снега я представлял отличную мишень.

Конь мой тем временем болтался по двору, чему я был несказанно рад, поскольку знал, что так он не застоится и в любой момент может пуститься вскачь.

Я знал обоих всадников. Младший, Джонни Айвс, слыл отчаянным головорезом. Поговаривали, будто он убил человека в Кит-Карсоне, что в Колорадо, и еще одного — у Доан-Стор на Техасской тропе. Но доподлинно я знал только про одного, павшего от его руки, да и тот был дряхлым индейцем из Глендлива.

Рядом с Джонни ехал довольно-таки скверный малый, известный в округе как Джордж Уолл. А Айвс, насколько я знал, работал у Романа Белена.

— Кажись, далековато от твоего пастбища, а? — спросил Айвс, когда они приблизились.

— Не знаю, не знаю. Мое пастбище всегда там, куда мне вздумается отправиться.

— Например, у кургана Индейских Жен.

— Что ты имеешь в виду?

Из-за пояса у Айвса торчала рукоять шестизарядного револьвера, зато я держал в руках винчестер. Он ни за что вовремя не успел бы выхватить свой кольт и, думаю, прекрасно понимал это. Джордж Уолл неподвижно сидел в седле.

— Ты, кажется, недавно там гнал стадо, — пожал плечами Айвс.

— Ну да, гнал стадо. Гнал его обратно.

— Для тебя было бы лучше, если бы ты смог это доказать, — ухмыльнулся Айвс. — Белен намеревается с тобой поговорить.

— Что ж, поговорим. — Я указал на развалины хижины. — Что здесь произошло?

— Тебе что, объяснять надо? Фарлей был скотокрадом, вот и получил свое.

Как я уже упоминал, у меня тоже есть характер, да еще какой. Вот он и полез наружу.

— Если ты называешь Фило Фарлея скотокрадом, то ты просто-напросто лжец!

Айвс побелел и потянулся к револьверу. Но дуло моей винтовки было направлено прямо ему в живот.

— Ну давай, давай! — подзадорил его я. — Давай, берись за пушку!

Ох, до чего же ему этого хотелось! Хотелось выместить на мне злобу. А Уолл, тот все так же неподвижно сидел в седле с каменным лицом. Но все же я решил, что не стоит поворачиваться к нему спиной.

— Фило Фарлей — настоящий джентльмен, — заявил я, — и если он убит, то, клянусь, вас всех повесят!

— Повесят? — изумился Айвс. — За убийство поселенца?

— Если вы убили его, то вы убили не просто поселенца, — проговорил я, чуть понизив голос. — Фило Фарлей служил офицером в британской армии. И он человек со связями, имейте в виду.

— Да брось ты, не такая уж он важная птица, — фыркнул Айвс. — И потом, кем бы он ни был, нам-то какая разница? Отсюда до Англии далековато.

— Ой ли? Я могу назвать тебе пять больших ранчо всего в двух днях езды отсюда. Там заправляют англичане — закадычные друзья семьи Фарлей.

Насчет пяти ранчо я, конечно, малость загнул. Энн упоминала о знакомых ранчевладельцах из Англии. Так что, возможно, в моих словах было больше правды, чем я полагал.

— А что с ней? — спросил я.

— С ней? — переспросил Айвс.

— С Энн Фарлей… сестрой Фило.

Бросив испуганный взгляд на Уолла, Айвс неуверенно проговорил:

— В жизни не слыхал, что у него есть сестра…

— Представь себе, есть. Недавно приехала из Англии. Я сам проводил ее сюда.

Теперь они по-настоящему перепугались. Айвс с виноватым видом взглянул на занесенные снегом развалины.

— Я не видел тут никакой женщины. Фарлей всегда был один.

Уолл впервые раскрыл рот и спросил:

— Ты его уже видел?

Так значит, Фарлей не погиб! А если погиб, то они об этом не знали.

Глава 11

Какие бы неотложные дела ни привели Айвса и Уолла в долину, сейчас все это отступило на задний план. Теперь им в первую очередь предстояло выяснить, не соврал ли я насчет Энн Фарлей. Кроме того, этим парням наверняка хотелось порасспросить Белена и насчет самого Фило.