Малая: Жизнь после тебя (СИ) - Салах Алайна. Страница 14

Покачивая ногой в такт, я делаю глоток и прикрываю глаза от удовольствия. Вкус просто божественный. Как я могла приезжать сюда минимум раз в неделю и не замечать, насколько вкусный здесь кофе?

— Привет! — Родион появляется так неожиданно, что я вздрагиваю.

— Привет. Быстро ты.

— Да я тут неподалеку был. — Он присаживается и вопросительно смотрит на мой кофе. — А ты почему круассан свой любимый не заказала?

— Не могу себе позволить, — честно признаюсь я.

— Ну ты чего? — Родион выглядит растерянным и смущенным одновременно — Заказывай все, что хочешь. Я заплачу.

— Все в порядке, не нужно. — Я улыбаюсь, давай понять, что у меня все в порядке. — Так для чего ты хотел увидеться?

На его щеках появляется знакомый румянец.

— Да просто так. Поболтать, узнать, как у тебя дела. А то последний раз толком не поговорили.

Я чувствую растерянность. Толком не поговорили? Он ведь сам ясно дал понять, что меня презирает.

— Как вообще жизнь? Встречаешься с кем-нибудь? — Несмотря на непринужденность тона, в голосе Родиона читается напряжение.

— Да нет, ни с кем. — От волнения и растерянности я начинаю крутить в руках салфетку.

— А как же Север? Ты вроде с ним в прошлый раз уехала.

— Он просто меня подвез, — зачем-то поясняю я. — Мы не общаемся.

— Ясно. — Заулыбавшись, Родион поднимает руку, подзывая официанта. — Принесите ваш фирменный круассан. И бутылку Аква-Панна. Ты же ее обычно заказываешь?

Моя душа моментально откликается на заботу — внутри становится тепло. На секунду даже кажется, будто между нами ничего и не изменилось, и Родион по-прежнему мой — такой понятный и родной.

— Спасибо за кофе. — Улыбнувшись, я покачиваюсь на пятках — верный признак смущения. — И за круассан тоже.

— Ты еще за сахар поблагодари. — Шутливо сгримасничав, Родион кивает на стоящий чуть поодаль Порше. — Давай отвезу? Тебя куда?

Перед моментально глазами оживает сцена нашей последней встречи: Родион, самозабвенно обсасывающий рот какой-то блондинки, и я, потерянно за этим наблюдающая.

— А девушка твоя не заревнует?

— Какая еще девушка? — Родион сводит к переносице брови, делая вид, что не сразу понял, о чем идет речь. Однако, легкий румянец на его щеках выдает его с головой. — А, ты про Даниэлу? Мы с ней не встречаемся.

— Даже если встречаетесь — ты имеешь полное на это право. Мы ведь больше не вместе.

— Да в курсе я, что имею. Просто не до этого пока. — Родион небрежно взмахивает ладонью. — Так куда тебя отвезти? У меня как раз время есть.

Его желание угодить бросается в глаза, даже несмотря на образ независимого и занятого. Мне почему-то хочется улыбнуться. В свете того, насколько опасной и запутанной стала моя жизнь, Родион ощущается особенно легким и комфортным. Каждое его действие читается как раскрытая книга, и это дает забытое ощущение безопасности. А то, что он со мной флиртует, дарует еще и толику женской власти, по которой я, оказывается, тоже успела изголодаться.

Помедлив несколько секунд под предлогом раздумий, я иду к машине. Опередив меня, Родион открывает дверь — совсем как когда мы только начинали встречаться. Север, кстати, не имеет такой привычки, что и неудивительно.

Запах салонной кожи и мятной жвачки, лежащей в подстаканнике, окунает меня в ностальгию. В течение трех лет, практически каждый день Родион привозил меня на учебу. Пару раз мы даже занимались сексом на заднем сидении. Хорошее было время.

— О чем задумалась?

Я мотаю головой.

— Не скажу.

— Ну скажи?

Я смеюсь.

— Нет.

— Скажи! — Родион шутливо сжимает мое колено. — Вспомнила о чем-то?

Опустив глаза, я растерянно разглядываю его руку. Что происходит? Неужто он пытается все вернуть?

— Извини, задумался. — Заметив мой взгляд, он возвращает ладонь на руль. — Это по старой памяти.

— Я вспомнила, как ты отвозил меня на учебу. — Помедлив, признаюсь я. — Каждый день к восьми утра. Это, наверное, было таким мучением. Непонятно, почему я отказывалась водить.

— Мне это было в радость. — Его голос становится тише. — Мы ведь проводили это время вместе.

Я кусаю губу, гадая, что все это могло бы означать. Его внезапное появление, былая внимательность и воспоминания о прошлом. Значит ли это, что Родион готов меня простить?

— Для чего ты появился? — Я заставляю себя поймать его взгляд. — В последнюю нашу встречу ты вел себя совершенно по-другому.

Нахмурившись, Родион теребит себя за волосы.

— Не знаю, если честно. Я был капец какой на тебя злой. Но потом мы увиделись, и меня как переклинило. Каждый день о тебе стал думать, и понял, что хочу встретиться.

— Это очень мило. — Я улыбаюсь, пытаясь понять, что испытываю после такого признания. Эйфории точно нет. Волнения и восторга тоже. И это странно, ведь я столько раз кляла себя за то, что так бездарно потеряла отношения с ним. Не счесть, сколько раз я, лежа в слезах на старой продавленной кровати представляла, какой бы спокойной и радостной могла бы быть мой жизнь, если бы у меня хватило ума все сохранить.

— Как мама с папой?

— Да в порядке все. — Родион слегка хмурится. — Ты же знаешь: папа весь в делах, мама садом занимается.

Я киваю, не решаясь развивать тему дальше. Посмотреть в глаза Максиму Аркадьевичу и Леоне Андреевне я еще точно не скоро решусь.

Остаток пути мы просто слушаем музыку, время от времени перекидываясь малозначительными фразами, вроде: «О, какое-то новое заведение открылось», или «Скорее бы закончился этот дорожный ремонт».

— Можешь не провожать, я не обижусь, — замечаю я, глядя как Родион покидает машину вслед за мной.

— Мне несложно.

Он доводит меня до подъездной двери, останавливается. Я тоже останавливаюсь, достаю ключи. Хочу сказать «Спасибо за все еще раз» и тихо скользнуть в подъезд, но в этот момент замечаю, как во двор заезжает знакомый внедорожник и резко меняю планы.

Улыбаясь, я кокетливо смотрю на Родиона. Он в ответ смотрит на меня.

Краем глаза вижу, как Север хлопает водительской дверью и щелкает сигнализацией.

— Спасибо за встречу. — Шагнув к Родиону, я запечатлеваю на его щеке долгий поцелуй. Внутри совсем ничего не трепещет, волнения нет и в помине. Я словно обнимаю старого друга или родственника.

— Тебе хорошего вечера. — Замерев, он втягивает запах моих волос и нехотя отстраняется. Внутри вспыхивает торжество: последние несколько секунд Север точно видел. — Я позвоню еще? Можно?

Я киваю, ловя себя на том, что если Родион и не позвонит, то в моем мире ничего не изменится. Гораздо сильнее в данный момент меня заботит реакция Севера.

Помахав Родиону на прощанье, захожу в подъезд. Надеюсь, ему хватит ума не вступать с Севером в перепалку, ибо победа будет не за ним.

К лифту я иду особенно медленно, заготавливая ответную колкость в расчете, что Север меня догонит. Когда этого не происходит, растерянно застываю перед раскрывшимися дверями кабины и прислушиваюсь — не началась ли драка? Раздавшийся в этот звонок отвлекает. На экране — номер папы.

— Линда, завтра в обед будь на связи, — чеканит он без прелюдии. — Юрист мой к тебе подъедет. Кое-что передаст.

Просыпаюсь я лишь ближе к полудню. Новость о возможном освобождении папы, неожиданное предложение по работе и появление Родиона вернули мне опору, и натянутая нервная система, получившая передышку, стала требовать восстановления.

Весна упорно набирает обороты: день становится все длиннее, солнце продолжительнее и ярче, а потому затворничать хочется все меньше. Отказавшись от завтрака в пользу похода за круассаном и кофе, я натягиваю спортивный костюм и выхожу из дома. В наушниках играет любимая песня, настроение беспричинно радостное — такое, что хочется улыбаться каждому и пританцовывать, чего я конечно не делаю. Над подобной степенью раскованности мне еще требуется поработать.