Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться - Платунова Анна. Страница 6

Я втянула воздух сквозь сжатые зубы. Только бы его не придушить! Великие Семеро, не позвольте мне пришибить этого болвана.

Лучше бы я переоделась в одежду, которую взяла с собой. По крайней мере она была чистой, пусть и мятой. Но сейчас уже поздно: что бы я ни надела, все увидят платье. Шикарное платье из голубого атласа с глубоким декольте.

– С-спас-сибо, – прошипела я, разве что ядом не плюнула.

Подхватила подол и, призвав на помощь всю свою выдержку, отправилась вниз.

Глава 7

Габи

Я внутренне готовилась к усмешкам и многозначительным взглядам, но, удивительное дело, бальное платье поверх сапог не произвело того фурора – в плохом смысле слова – которого я опасалась.

Капитан и лейтенант за столом отсутствовали, служаки выглядели странно притихшими, молча поглощали комковатую кашу и отчего-то избегали прямых взглядов на Леона. Только насмешливый коротышка не удержался от подковырки:

– Фу-ты ну-ты, да вы никак на званый ужин принарядились. А у нас, прощения просим, все по-простому. Не обессудьте уж, отведайте, что Семеро послали.

Он картинно развел руками. Служаки заухмылялись, но как-то тухло. Непонятно. Однако я была вовсе не против, чтобы меня оставили в покое хотя бы во время завтрака.

Потянула стул, но он, зараза, оказался тяжеленный, из цельного дерева. Ножки душераздирающе заскрежетали по полу.

– Какая вы беспомощная, – пробормотал под нос мой несносный денщик.

Ухватил стул за спинку и одним движением отодвинул его, предлагая садиться. Я вспыхнула от злости. Ничто так не задевает, как горькая правда. Я ощутила себя слабой растерянной девчонкой. Ну уж нет, так просто я не сдамся.

Уселась, будто так и надо. В конце концов, разве это не прямые обязанности Леона – прислуживать своему магу?

– А теперь подай мне каши. Или… что там на завтрак? – И я, тщательно подбирая слова, перечислила, что и каким образом он должен сделать.

Ты упрямый, но я тебя переупрямлю. Заметила краем глаза, как переглянулись служаки, во, мол, как она его тренирует! Кажется, одобряли!

Я посмотрела на Леона. Показалось, что снобище слегка взбледнул от сдерживаемой ярости. Отличненько!

Дождалась, пока бытовик принесет поднос с ячменной кашей, яичницей и бодрящим отваром черновника, и, пока он отточенными движениями расставлял передо мной тарелки и выкладывал приборы, миленьким тоном поинтересовалась:

– Так что это вчера был за пассаж? Я думала, ты дамский угодник, а ты с мужиков штаны снимаешь.

Леон как раз наклонился, чтобы положить чайную ложку. Он уставился на меня жгучим взглядом темно-карих глаз, казавшихся черными омутами на побледневшем лице. Под глазами залегли тени. Неужели я его так задела? Ого! Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами. Я сглотнула и выдавила:

– Благодарю.

Леон скупо кивнул и отошел.

Будет знать, как меня злить и наряжать в нелепые платья. Он-то провел ночь в тепле, на удобной постели, в отличие от меня.

Я успела поесть и сделала несколько глотков черновника, когда явился денщик начальника гарнизона.

– Нобиле Фальконте, мастра Ардженте, капитан Ротондо ждет вас в своем кабинете.

Внутренности скрутились в узел от волнения. Я нервно подскочила, собираясь оправить форму, вспомнила про платье и мысленно застонала. Остается перед лицом начальника сделать вид, будто ничего необычного не происходит.

Нобиле Ротондо работал, сидя за столом. Он услышал шаги, вскинул голову и… Клянусь, я такого никогда прежде не видела: его круглые глаза едва не выскочили из орбит от удивления.

– Это… Хм… Что сие означает, мастра Ардженте? – Он потер висок, наверняка про себя проклиная всех практикантов вообще и девушек-боевиков в частности. – Впрочем, неважно. Подойдите оба.

Перед капитаном лежала бумага, которую он только что закончил писать. На наших глазах он взял печать и поставил оттиск. Забрезжила призрачная надежда, что начальник гарнизона решил избавиться от обузы в нашем лице, просто подписав практику.

– С этим документом вы поступите в распоряжение старосты деревни Кранивилья.

Кранивилья, Кранивилья… Смутно знакомое название… Точно, ее упоминали на лекции по истории магии, когда рассказывали о темных временах. Деревушка, затерянная в предгорьях. Люди там селились задолго до противостояния с Кардисом Морте, да так и остались там жить уже после великой битвы. Последний оплот цивилизации: дальше лежала пустошь.

– Он несколько раз отправлял запрос на боевого мага с жалобой, что домовые расшалились.

Я невольно прыснула. Капитан вперил в меня суровый взгляд.

– Да, мастра Ардженте, это все невежество и предрассудки, но мы обязаны проверить. Практику проходить будете в деревне.

Серьезно? Это больше напоминало ссылку ненужных в гарнизоне студентов. Вроде как и при деле, и в то же время перед носом не маячат.

– Позвольте обратиться, капитан… – начал Леон.

– Не позволяю! – рявкнул капитан. – Вы вообще не имеете права голоса, денщик.

Все решено, объясняться бесполезно. Может, и к лучшему? Не думаю, что в гарнизоне для меня нашлось бы толковое занятие. В деревушке, конечно, тоже тоска и скука смертная, но вдруг да отыщется захудалая нечисть, на которой я потренируюсь.

– Вас отвезет мастро Скварчопули, житель деревни. Он приезжал в Вальтремо за мукой и любезно согласился подбросить вас до места прохождения практики. Я буду ждать ваших отчетов каждые две недели.

– Отчетов, как мы искали в горах пропавших овец… – негромко, ни к кому не обращаясь, но очень явственно выдал Леон.

Капитан Ротондо хлопнул раскрытой ладонью по столу, отчего лист с распоряжением подпрыгнул в воздух. Кажется, мы его порядком достали.

– Вам, нобиле Фальконте, нужно научиться смирять гордыню. Надеюсь, практика пойдет вам на пользу. А вам, мастра Ардженте…

Взгляд начальника задержался на декольте платья, капитан издал странный булькающий звук и продолжать не стал. Видно, решил, что я безнадежна. Как мило.

Он протянул мне документ.

– Свободны.

Раздолбанная телега мастро Скварчопули подпрыгивала на ухабах. Я ежеминутно чихала от мучной пыли, поднимающейся в воздух после каждого прыжка. Спасибо хоть ко мне вернулся дорожный костюм – пусть мятый, грязный, зато мой.

Леон безмятежно дрых, устроившись на мешках. Ну что за человек! Я чихаю, чешусь и обливаюсь потом, а он спит себе как ни в чем не бывало.

Глава 8

Леон

Прав был отец, когда говорил, что любой поступок – будто камень, упавший в воду, от которого непременно разойдутся круги. Когда капитан велел мне ночевать в казарме, солдаты заухмылялись, запереглядывались. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: за унижение они отыграются.

Да и кто бы на их месте не отыгрался?

Прав был отец, когда говорил, будто неблаговидные поступки остаются в памяти людской куда дольше хороших, а если ты нобиле, то и твоим детям припомнят, и молись, чтобы к внукам забыли. Как с тем артефактом, чтоб ему пропасть!

Едва за спинами выскочки и капитана закрылась дверь, все лица обернулись ко мне.

– Так ты, значит, не просто наглый сопляк, но и воришка? – шагнул ближе все тот же коротышка.

Я отступил – не потому, что испугался, а чтобы все оставались в поле зрения.

Проскрежетал засов на двери. Значит, лейтенант с ними заодно. И это вместо благодарности за то, что его штаны остались при нем!

Еще шаг назад.

– А воришек следует учить, – поддакнул коротышке высокий и худой как жердь товарищ.

Вместе они смотрелись ужасно потешно – если бы у меня было время потешаться. Потому что и остальные двинулись ко мне.

– Погодите-ка, – окликнул их лейтенант.

Я напрягся, готовясь отражать магическую атаку. Но он вытащил из вделанного в стену ящика горсть амулетов на простых кожаных ремешках.

Солдаты расхватали их вмиг. Пока они возились, надевая на шеи амулеты, я отступил к самой двери: тут-то ко мне точно со спины не подберутся.